А вот, скажите, пожалуйста, дорогой мой друг, имеете вы представление, чем и как зарабатывает себе на жизнь философ? Нет, я не говорю сейчас о тех из наших знакомых, которых, чего греха таить, не так уж и мало, о тех, кто не прочь порассуждать о смысле жизни за бутылочкой и хорошей закуской. Не о них речь! Я сейчас говорю о дипломированных профессионалах.
Вот, допустим, выпустился юноша с философского факультета универа, и пошел работать по распределению. Каждое утро к девяти является он на работу, садится с десятком таких же яйцеголовых за стол и битых восемь часов (с перерывом на обед, разумеется!) думает думу. О разных там аспектах бытия, о мироздании, о боге, о морали и этике и т.д., и т.п. За что десятого числа каждого месяца получает вознаграждение, в народе именуемое попросту зарплатой, а двадцать пятого, соотвествено, аванс.
Рабочие места, для создания нужной атмосферы, оборудованы диогеновыми бочками. То тут, то там растут в кадках оливы и жарят с потолка лампы, в точности такие, как в солярии. Имитации античного греческого солнца для. Пол в одних помещениях сплошь засыпан мелким белым песком, аккуратно уложенным в барханы, среди которых там и сям торчат всевозможные купины, как вы догадываетесь, в большинстве своем неопалимые. А в других комнатах высятся голубовато-синие рериховские скальные уступы, покрытые инеем, и дует из кондиционера холодный ветер.
Так что ли? Нет, конечно! Вся эта фантасмагория притянута за уши и не имеет к реальной жизни современных платонов, гегелей и шопенгауэров никакого отношения. Не так давно одна моя юная родственница поступила на философский, и я после некоторых расспросов убедился, что все гораздо прозаичнее. Как оказалось, выпускники данного уважаемого факультета работают где угодно, лишь бы не требовалось никаких узкоспециальных знаний и профессиональных навыков.
Впрочем, если быть точным с точки зрения академической , нужно сослаться на мнение по данному вопросу, изложенному в исторической справке о философском факультете на сайте нашего универа. Там написано, что оный философский факультет создан с целью воспитания кадров для преподавания философии в учебных учреждениях нашей с вами горячо любимой Родины. Вот такой вот замкнутый круг, вот такой вот, понимаешь, Уроборос. Их учат для того, чтобы они в свою очередь учили тех, кто будет учить следующих. И так без конца. Наука ради науки.
Вы скажете: «Нет!», и будете абсолютно правы. Их, философов, учат для того, чтобы они учили всех остальных нас, бестолочей, загнивающих в своем философском невежестве. Нас – это нефилософов, то бишь. Потому как, какая же это математика (физика, медицина, приборостроение, юриспруденция, военное дело и т.п.) без философии? Можем ли мы в своих профессиях обойтись без знания закона единства и борьбы противоположностей, а? А без декартовского метода отрицания? Разумеется, нет!
Ладно. Все это лирика, просто так, для затравки. Что называется, к слову пришлось. А рассказать я хотел вот такую вот правдивую историю, в которой, как вы догадываетесь, главным героем является именно философ.
Звали его Иван Савостьянович Касатовкин, и был он профессором кафедры философии нашего медицинского института. Кафедра непрофильная, отсюда и соответствующее отношение к предмету и его носителю. Дядечка Касатовкин был уже немолодой, но и не какая-нибудь там старая развалина. Соблюдал себя. Одевался Иван Савостьянович в добротный костюм-тройку, летом – светлый, а зимой, соотвественно, потемнее. Галстуки повязывал красивым узлом. И благоухал изрядным французским парфюмом. В общем, личность на первый взгляд (впрочем, и на второй тоже!) весьма симпатичная, и я бы сказал, импозантная. А самое главное, Касатовкин был одним из немногих на кафедре, чьи лекции можно было слушать. И иногда даже получать от этого определенное удовольствие. Самые нудные и сложные философские построения Иван Савостьянович умел так раскрасить и преподнести, что студенты сразу забывали про сон (вечный наш лекционный спутник), а девчонки, обычно далекие от высоких материй, те так вообще слушали Касатовкина, раскрыв свои хорошенькие напомаженные ротики. Одним словом, соловей был наш Иван Савостьянович, что и говорить!
Вот. И была у него одна фишка, один такой конек, оседлав которого еще на заре Перестройки, Касатовкин так и не слезал с него долгие годы. А именно. Попросили как-то Ивана Савостьяновича какие-то его очень дальние знакомые из вновь образованного… м-м-м… с позволения сказать, учебного заведения, названия которого я сейчас уже и не упомню, что-то вроде «Академии Розенкрейцерского Зороастризма» (тогда таких плодилось без счета, что плесени под ванной в коммуналке). Так вот, попросили его подготовить и прочесть цикл лекций, посвященных… Эх, как бы назвать сей предмет? Ну, не мудрствуя лукаво, назовем так, как это сделал сам автор. Цикл лекций, посвященных некоторым аспектам прикладной демиурги. Во как! Лихо? То-то же!
Иван Савостьянович, будучи человеком порядочным и добросовестным, настоящим профессором, да к тому же еще и голодным профессором (вспомните-ка перестроечные годы!) подошел к делу со всей ответственностью. Рассмотрел предмет со всех возможных сторон, подвел под него научную базу. И - выдал…
Строилось все на небезызвестном принципе дуализма в природе, и по большому счету очень сильно смахивало на научный креационизм. Есть, мол, Первозданный Хаос, Первоматерия, Первичный, так сказать, Бульон из мезонов, нейтрино, атомов и бог весть из чего еще. Это с одной стороны. А с другой, имеется Мысль, под действием которой этот самый Хаос структурируется, приобретает упорядоченный характер, и рождается привычная нам материя, от самых простых до причудливо сложных форм.
Идейка, прямо скажем, не свежачок, нечего и говорить! Обнюхана и облизана со всех сторон. И тем не менее, с доказательной базой слабовато. Материалисты, те так вообще ее за чистый абсурд держат. Но, боже мой, кого сейчас интересует мнение этих зануд! Господин Маркс со своим верным санчопансой Энгельсом за последние сто лет набили русскому человеку такую оскомину, что никакой божественной амритой из полости рта не смоешь!
Знаете, когда начинают учить молодого альпиниста, ему говорят, мол, парень, когда идешь по скальной стенке, всегда имей минимум три точки опоры. Две ноги – одна рука, две руки – одна нога. Никогда не упадешь! Касатовкин в своих построениях оперся на дуализм всеми четырьмя конечностями, да и пятую точку прислонить тоже не поленился. И на этом зыбком фундаменте стал возводить этаж за этажом сложнейшее и великолепное, ажурное здание своей теории, которую мы не так давно легкомысленно обозвали прикладной демиургией. Вернее, это он сам обозвал… Да, ладно, не суть.
Короче говоря, ладно, дуализм – так дуализм. Пипл готов был хавать, и следовательно платить бабос. А спрос, как известно, рождает предложение. И Иван Савостьянович поднатужился, освежил в памяти Аристотеля с Декартом, и выдал шоу в полном соответствии с законами жанра. Внутренне посмеиваясь над учебной группой из десятка домохозяек, презревших ради Высокого и Вечного свои святые обязанности по кормлению и поддержанию, Касатовкин заливался соловьем. Аргументировал – веско, апеллировал к первоисточникам, посылал в аудиторию вопросы, вовлекая слушателей в дискуссию. Одним словом, щедрой рукою бросал и бросал зерна высокого креационизма в тучный, но довольно слабо распаханный чернозем, заранее содрогаясь в предвосхищении паноптикума, каковой обещали дать скорые всходы…
Я тут подумал: а ведь лет-то сейчас Касатовкину уже – ого-го! Когда я студентом на его лекциях в преферанс резался, ему тогда уже за полтинник перевалило. А с той поры почти двадцать лет прошло, как корова языком слизнула. Да, бежит время...
Интересна эволюция Ивана Савостьяновича, как апологета прикладной демиургии. Я думаю, сейчас без обиняков, по праву можно назвать его таковым, учитывая пройденный Касатовкиным многолетний путь на этом поприще.
Сначала, читая свой лекционный курс, Касатовкин постоянно испытывал сильнейшую неловкость. Немолодой уже человек, проживший жизнь, имевший четкие устоявшие взгляды на Природу, как на явление сугубо материальное, и нимало не сомневавшийся в этом убеждении, профессор расценивал свой философский эквилибр как нечто постыдное. Он ощущал себя мерзким обманщиком детей, бессовестным профанатором, чуть ли не предателем истинной своей науки. Успокаивался только тем, что с академической точки зрения ни одна из догм о мироустройстве не может считаться доказанной. И хотя никто из коллег ни одним словом не упрекнул его за эту халтуру (ему скорее даже завидовали, в Перестройку трудно было найти приработок, а кушать хотелось всем и желательно каждый день), все-таки Иван Савостьянович какое-то время комплексовал в типичной русско-интеллигентской манере.
Но годы шли. Острие пики, которой совесть протыкала филейные места Касатовкина, постепенно затупилось. После Академии Розенкрейцеров (или как ее там?) появились Школа Вселенского Дао, Институт Астрального Карате и Университет Трансцендентальной Йоги имени Рабиндраната Тагора. Они передавали Касатовкина друг другу, как драгоценную эстафетную палочку. Еще бы! Заслуженный профессор, доктор философии, не хвост ослиный! Бывали особо удачные месяцы, когда «Практическая демиургия» читывалась одновременно в нескольких местах.
Лекции постепенно оттачивались, обрастали новой фактурой, почерпнутой из громкоименных первоисточников, что добавляло лектору весу, а самой лекции убедительности. Со временем появились чуть ли не методические рекомендации с конкретными приемами и техниками. А почему бы и нет, собственно говоря? Современная психология давно сформулировала принципы воспитания креативной личности. Оставалось только нужным образом преломить эти знания под необходимым углом и отразить в избранном контексте. И не было ничего удивительного в том, что слушатели Касатовкина, сумевшие адаптировать полученные знания применительно к своей жизни, получали просто потрясающие результаты, выражавшиеся в изменении их собственной судьбы и судьбы их близких. Человек, обученный создавать в своей голове четкий образ желаемой цели (например, успешно функционирующий бизнес), концентрироваться на ней длительное время, в конце концов, получает желаемый результат. Это и стало происходить с некоторыми из «студентов» Ивана Савостьяновича, что естественным образом прибавляло ему популярности и востребованности.
Со временем вышла первая книга профессора Касатовкина «Основы практической демиургии», через пару лет – уточнения к ней, а еще через год уточнения к уточнениям. Появился читательский отклик из глубинки. Как-то сам собою возник блогг в интернете, и даже какое-то подобие фан-клуба. Знаете, есть такое выражение «широко известен в узких кругах»? Так это как раз о Касатовкине. Ну, сами посудите, кто знал какого-то профессора философии какого-то там мединститута? А тут, можно сказать, пришла известность. А вместе с нею и кое-какие деньги.
Была, однако, у медали и оборотная сторона. Так как лекции Ивана Савостьяновича
ш-к