Произведение «Музей Десяти Источников Глава 15 Аккерманская крепость. Осада» (страница 1 из 5)
Тип: Произведение
Раздел: По жанрам
Тематика: Роман
Сборник: Роман
Автор:
Баллы: 12
Читатели: 2339 +2
Дата:
Предисловие:
Аккерманская крепость


Одна из глав...

Музей Десяти Источников Глава 15 Аккерманская крепость. Осада




     Развеваемое ветром пламя многочисленных факелов ярким, но неверным светом освещало внутренние стены Цитадели. Пустующий двор мог создать иллюзию относительного спокойствия её обитателей. На самом же деле, сжатой до предела стальной пружиной, всё нервное напряжение осаждённой крепости и верховного командования было сейчас сосредоточено  в тщательно охраняемом помещении штаба. Расположенный в верхней части одной из башен, он представлял собой необъятный по размерам зал, слабо подсвечиваемый проёмами нескольких оборонительных бойниц. Даже в случае захвата крепости неприятелем, штаб был в состоянии некоторое время держать оборону самостоятельно. Впрочем, как и большинство строений Цитадели. Вход в штабное помещение стерегли массивные и тяжёлые кованые двери, долгая и витая каменная лестница, ведущая к дверям, была узка, так что прорваться к штабу и атаковать его можно было бы, только заплатив за штурм  непомерно дорогую цену. Внутреннее устройство этого местного средоточия военной мысли выглядело неприхотливо и достаточно аскетично. Периметры пропитавшихся копотью стен горели частыми факелами. Колышущееся пламя выхватывало из холодного сумрака запечатлённые на развешанных  тут и там гобеленах сюжеты победоносных сражений молдавской короны и удачливой охоты господаря и его придворных бояр. Гобелены эти, в разное время, изготовлены были искусными мастерами молдавского королевства и дарованы крепости в знак особого почтения и уважения к представителям королевской власти. Две, чуть меньшие размером, но такие же массивные, отделанные кованой медью, двери, теряющиеся в глубине комнаты, скрывали от посторонних глаз внутренние покои и секретные помещения для особых аудиенций. За одним из гобеленов располагалась ещё одна, мало кому известная, секретная дверь, отпираемая единственным ключом самого коменданта и ведущая в  таинственный лабиринт запутанных подземных ходов. Один из непростых, подстерегающих коварными опасностями маршрутов, выводящий прямиком к скалистому берегу Днестровского лимана, коменданту был хорошо известен. Но только один и только ему. Галерея, на разных уровнях, на разных расстояниях и с неравными интервалами, пересекалась с неисчислимым количеством других проходов, уводящими в неизвестность, и сейчас, по прошествии многих десятков лет, а может быть, и веков, уже ни один из обитателей крепости не обладал секретом древних подземелий. Все ранее предпринимаемые попытки вернуть и разгадать тайну утерянных знаний заканчивались одинаково. Жаждущие обладания тайной правители, в разное время, снаряжали настоящие экспедиции в недра своего обиталища, но, ни один из разведчиков, ни одна из отправленных групп, никто не возвращался назад. Словно кто-то неведомый наслал однажды на эти места не снимаемые проклятия. Уходящие на разведку пропадали без вести в чреве загадочного лабиринта, и с некоторых пор буквально всё население крепости стало испытывать благоговейный ужас при одном упоминании о древних подземных ходах.

    В глубоких нишах крепостного штаба, как живые, будто заколдованные злым чародеем в незавершённом движении, стояли чучела различных животных. Стены, свободные от гобеленов, тускло отражали свет факелов развешанным на них оружием. Позолоченные эфесы сабель, инкрустированные драгоценными камнями и чеканная отделка массивных аркебуз, мерцали разноцветным сиянием и вносили оживляющее разнообразие в сумрачную, в целом, атмосферу. Трагично гудел храмовый колокол. Слабеющий ветер  струился в распахнутые стальными ставнями бойницы и доносил знакомый и возбуждающий запах пороховой гари. Слышался отдалённый свист и приглушённый расстоянием грохот вражеских ядер, уже начавших достигать внешних крепостных стен. Сейчас верховное руководство осаждённой крепости в полном составе собралось на экстренный совет. Комендант и несколько высших военачальников стояли, слегка склонившись, в напряжённых позах вокруг большого прямоугольного стола. На его поверхности, закреплённая по четырём углам тяжёлыми серебряными подсвечниками, расстелена была искусно исполненная  карта местности.

    Иллианнук и Иштариани расположились на пустующей, тянущейся вдоль стены, каменной скамье. Сидеть на её стылой поверхности было бы неудобно, если бы она не была застелена пушистым, толстого ворса персидским ковром, отвоёванным в незапамятные времена в одном из бесчисленных морских сражений у прежнего Оттоманского султана.
    С некоторого времени, по распоряжению молдавского господаря, особо значимые стратегические объекты и, в первую очередь такие, как крепость Четатя-Албэ, управлялись двумя, а иногда и тремя специальными его представителями, называемыми  пыркэлабами. Они отвечали за текущее содержание и своевременный ремонт крепости, за обеспечение городской безопасности, за учёт и мобилизацию горожан в случае возникновения внешней угрозы и принимали самое непосредственное участие в организации сопротивления врагам. В короткие периоды мирного затишья, пыркэлабы подчинялись коменданту крепости косвенно, просто ставя его в известность о предпринимаемых ими шагах в части повышения обороноспособности вверенного им объекта. С началом же военных действий они переходили в полное  и безоговорочное подчинение коменданту. Такое многостороннее руководство зачастую вносило путаницу, раздражало, как самих пыркэлабов, так и коменданта, но у господаря было на этот счёт собственное мнение, поэтому сановитым чиновникам приходилось мириться с  существующим раскладом и постоянно, с разным успехом, притираться друг к другу.  
    Сейчас, вокруг огромного штабного стола, в числе прочих, стояли и трое пыркэлабов, Герман, Дума и Оанэ.
   Все трое были ещё относительно молоды, крепки и в разной степени закалены в прошедших боях. Германа  назначили пыркэлабом по протекции своего могущественного  дядюшки, родственника, близкого к господарю. Убелённый сединами, хлопочущий за племянника сановник, снискал себе славу матёрого волка, ловко обходящего коварно расставленные капканы дворцовых интриг. Для начала он отправил Германа в действующую армию и содействовал его назначению адъютантом к старому и опытному вояке, боярину Станчулу. Герман успел поучаствовать в двух крупных сражениях, но, будучи задействованным при штабе командующего войсками, наблюдал за обеими схватками со стороны. За исключением одного короткого эпизода, сразу принесшего ему громкую славу неустрашимого воина. В разгар второго сражения он был направлен на передовую со срочным приказом командующего. Шквальный огонь вражеских кулеврин вынудил его совершить обходной манёвр с правого фланга, но тут его немногочисленный отряд неожиданно оказался в самом центре яростной схватки молдавских пехотинцев с вылетевшей им в тыл кавалерией противника. Силы были не равны, назревала паника, и Герман безрассудно бросил свой отряд в пекло завязавшегося сражения. Эффект превзошёл ожидания. При виде буквально с неба свалившейся подмоги, пехотинцы сразу воспряли духом, а смутившиеся всадники, за секунду до этого с диким гиканьем атаковавшие  молдавских солдат, невольно попятились назад. Этого мгновения хватило Герману, чтобы подскочить к брошенной кулеврине, развернуть её в сторону нападавших и произвести один единственный выстрел, обративший вражескую кавалерию в паническое бегство. Мало того, отважный поступок адъютанта тогда послужил сигналом к спонтанному наступлению всего правого фланга молдавской армии и обернулся успешной атакой по всему фронту. С тех пор карьера Германа совершила головокружительный взлёт, и именно поэтому он сейчас являлся одним из представителей молдавского короля на территории Белгородского форта.

    Оанэ был самым молодым из троих. Утончённые манеры получившего образование в Константинополе боярина пришлись ко двору изнеженным приближённым господаря.  Чего нельзя было сказать о закалённых в суровых битвах родовитых воинах королевства. Оанэ несколько раз инспектировал приграничные гарнизоны, зарекомендовал себя полным невеждой в военном деле, зато прославился организацией, за государственный счёт, торжественных приёмов и пышных балов, заканчивающихся, как правило, пьяной оргией и изощрённым развратом. Знаток человеческих слабостей, он умудрялся, каким-то чудом, избегать гнева господаря, до которого уже доходили слухи о невоздержанностях молодого аристократа. В конце концов, однажды, Оанэ всё-таки угодил в скандальную историю, совратив юную дочь одного из командиров инспектируемого им в очередной раз гарнизона. Младая дева, поняв, что ею просто попользовались, решила наложить на себя руки, но затея её не увенчалась успехом. Дело получило широкую огласку. Отец девушки, к тому времени обласканный господарем ветеран былых сражений, добился аудиенции в королевском дворце и умолял царствующую особу сурово покарать зарвавшегося вертопраха. Господарь обещал, и Оанэ, в качестве наказания, был сослан в Белгородскую крепость. Что для Германа являлось почётным назначением, стало для Оанэ ссылкой. Лёгкость наказания объяснялась тем, что в своё время, дед провинившегося молодого боярина оказал царскому двору некую тайную, но очень значительную услугу. К тому же сам господарь с непонятной симпатией относился к молодому повесе. Поэтому высокое  и явно не заслуженное назначение было преподнесено двору, как удаление от трона и высылка к неспокойным рубежам королевства. Двор принял распоряжение господаря с угодным ему пониманием. Оанэ стал пыркэлабом.

    Третий и самый старший из троих, боярин Дума, имел репутацию неустрашимого воина, пролившего на полях сражений немало своей и реки чужой крови. Дума был верным солдатом своего королевства, беспощаден к его врагам и чужд милосердия на поле брани. Зато он слыл заботливым отцом, нежным мужем и чутким товарищем. Его боялись, уважали и любили одновременно. Смертельно раненный в одной из бесчисленных военных кампаний и уже предчувствуя неотвратимость близкой кончины, Дума повелел призвать к себе для исповеди священника. Но, так и не дождавшись его прихода, впал в глубокую кому, продолжавшуюся несколько мучительных дней. Местные знахари и могучий организм Думы явили окружающим чудо, ибо он выжил, выкарабкался из цепких клещей застывшей в ожидании своего часа смерти, а выкарабкавшись, быстро пошёл на поправку. И полюбил жизнь той страстной любовью, которая вдруг обнаруживается только у перенесших пограничное состояние людей. Но, любя жизнь поистине одержимым чувством, он, с ещё большим рвением, стремился на поле боя, жаждал новых сражений и громких побед. Однако господарь, проявляя заботу о неукротимом боярине и понимая всю важность сохранения до действительно серьёзных времён военной элиты своего государства, решил направить Думу пыркэлабом в Белгородскую крепость. Дабы поостыл и подлечился в благодатном Днестровском климате. Дума своё новое назначение встретил без особого восторга, но он не мог прекословить воле господаря, поэтому со всем своим многочисленным семейством вскоре перебрался в


Оценка произведения:
Разное:
Реклама
Обсуждение
     12:03 16.08.2014 (1)
2
Глава читается на одном дыхании.
Батальные сцены выписаны мастерски.

Перед глазами читателя разворачивается картина жестокой и беспощадной борьбы за Аккерманскую крепость ("золотой ключ от желанных ворот всего Чёрного моря").

...грохот и рёв орудий... падающие со страшным свистом раскалённые ядра... запах кипящей смолы, смешанный  с запахом заживо сваренной человеческой кожи... душераздирающие вопли... жар огня... земля, не успевающая впитывать реки крови...

И над всем этим "замершая от творимого ужаса Днестровская степь"...

В кровавых отблесках заката "расползался в разные стороны густой дым". Красное и чёрное. Кровь и копоть.
Мир погрузился во тьму, в которой родилась "странная и неожиданная тишина, разбавляемая жуткими стонами тысяч раненных".

Омытая отгремевшей грозой, ярко сверкающая бесчисленными звёздами и молодым народившимся месяцем, трепещущая порывами ласкового ветра, над Днестровским лиманом, над всей необъятной Днестровской степью, распростёрла свои чарующие объятия тёплая и прекрасная украинская ночь. Стряхивая с себя последние дождевые капли, перешёптывались с нею высокие степные травы. В негустой рощице ухал филин. Запоздалые птицы торопились найти приют в кронах уснувших деревьев. Заяц, выискивающий место посуше, бил лапами кусты. Волны слабеющего на лимане прибоя одаривали ночь завораживающей морской сказкой. Прислушиваясь к ней, готовилась к беспокойному  сну и осаждённая угрюмая крепость. А её защитники, собравшиеся на широких стенах, с тревожным вниманием вглядывались в поражающие бесчисленностью огни вражеского полчища...

Насколько величественна природа в своей первозданной красоте! И как же мал и суетен человек на её фоне.

Прочитав "Осаду", начинаешь с особым чувством относиться к  мирному небу над головой — самой главной ценности жизни, подлинному "золотому ключу".
     13:25 16.08.2014 (1)
2
Спасибо, Ирина!
Перечитал и вижу: над текстом ещё работать и работать.
Столько отложено "на потом", что придётся жить ещё сотню-другую лет.  
Впрочем, если без болезней и маразма, то почему бы и нет?
     08:58 17.08.2014 (1)
2
1. По мне — так всё замечательно. Текст — скроен мастерски.
   Но автору, конечно, виднее:)))
   Улыбаюсь, потому что являюсь таким же неисправимым перфекционистом в творчестве,  
    и ещё — потому что вспомнился известный анекдот: "Манана, пэрсик, не порть фигуру".
    Перфекционист ищет ошибки, оптималист — преимущества:)))

2. название

3. Ударим творческим оргазмом
   По болезням и маразму!)))
     22:21 17.08.2014
2
И жаркий градус исступленья
В порывах творческих трудов,
Гарантом станет исцеленья
От своевластия годов.
Реклама