воздухом. Мысль о том, что случилось нечто страшное и опасное для всех, не давала мне покоя, однако я старался не давать волю воображению. Мало ли отчего могли умереть эти люди. Мне удалось себя успокоить, хотя подсознательно опасения оставались. Прошло несколько дней, ничего более страшного не случилось, мир жил в привычном ритме. Террористические акты, наводнения, аварии, цунами, землетрясения, выступления антиглобалистов, падения самолетов, скинхеды, Аль-Каида, война в Ираке - все, как обычно.
На самом деле все было хуже некуда. Эпидемия быстро разрасталась, скрывать ее масштабы становилось более и более проблематично. Наконец, правда открылась. Прошлому счастливому существованию пришел конец.
В стране ввели чрезвычайное положение, плавно перешедшее в довольно жесткую диктатуру. Опыт многовекового единоличного правления не позволил стране развалиться, однако не спас ее от гибели. Не скажу, что в таких условиях диктатура зло, наоборот, она позволила сохранить определенную стабильность. Обеспечение продовольствием, борьба с преступниками и мародерами, уборка умерших, медицинская помощь, вывоз мусора, охрана социально-значимых и потенциально опасных объектов. До тех пор, пока оставалось достаточно людей,способных отдавать и исполнять приказы, сохранялся установленный порядок, а после того, как их не стало, сама надобность в поддержании такого порядка пропала.
В первые дни после объявления чрезвычайного положения к нам прибыло воинское подразделение, расположившееся в поле за селом. Они жили обособленно, на улицах появлялись только в специальных защитных костюмах и противогазах. На местные органы правопорядка надежды было мало. Когда стали умирать люди, умирать каждый день, милиционеры перестали появляться на улицах и военным пришлось взять на себя их функции.
Последние из них,оставшиеся в живых, бросив развернутый лагерь и имущество, погрузились в несколько джипов и уехали в направлении областного центра неделю назад. Они выполнили поставленную перед ними задачу. Им теперь некого было охранять, спасать и защищать, кроме самих себя.
Ночью лил дождь. Жуткий ливень с грозой. Водяные струи хлестали по земле, грохотал гром, молнии с шипеньем вспарывали тьму. Я лежал на диване, слушая шум падающей с неба воды. В открытую форточку ветер порывами гнал прохладный, пропитанный влагой воздух. Осень. Бабье лето. Гроза.
Я с детства любил такую погоду, пасмурную и дождливую. Помню, как однажды я ждал с работы отца. Я сидел у окна, уличное освещение не было включено. Тогда тоже шел дождь. В разрывах туч ярко сверкала неизвестная мне звезда. Вода струилась по стеклу и яркая точка плясала в маленьких водяных потоках. Отец все не шел, на душе было грустно и чуть тоскливо. Одинокий ребенок и одинокая звезда, молча танцующая в струях дождя. Чуточку грусти, чуточку печали и вот, явлена зримая картина одиночества.
Я выхожу из дома только для того, чтобы бегать в парке. Я могу пройтись по улицам, но не хочу этого делать. Нет, мне страшно. Моя память давно стала моим персональным кладбищем, я привык к мертвецам, мертвые стали моими лучшими друзьями, поэтому мысль о том, что я живу посреди большого кладбища, в которое превратилось мое село, меня не пугает. Я не боюсь ночи. Ночь - время неупокоенных душ, но я сам неупокоенная душа, вынужденная существовать в еще живом теле.
В моей квартире пока еще есть свет, газ и вода. Холодильник полон продуктов. Можно прожить какое-то время. Но я думаю о том, что будет потом. О том, что случиться с тепловыми, гидро и атомными станциями, что произойдет с компрессорами, нагнетающими в трубы газ, что случиться с насосами, качающими из артезианских колодцев воду без тех, кто их обслуживал и ремонтировал. Честно говоря, мне не хочется увидеть будущее Земли.
Я снова бегу. Круг за кругом, круг за кругом. Сегодня последний день. Может быть, кто-то еще остался в живых, но я умираю, и с моей смертью умрет человечество, по-крайней мере, для меня точно. Шутка...
Последние десять минут самые трудные - аксиома бега. Ты можешь прекрасно продержаться всю дистанцию, но, вне зависимости от этого, именно последние десять минут тебе придется приложить серьезные усилия для достижения цели. И, если ты не сдашься, если, сжав зубы, перетерпишь невыносимую усталость, и продолжишь свой бег, ты победишь.
Поднявшись на недосягаемую для других высоту, ты узреешь, наконец, то, к чему так страстно стремился - вот оно - раскинулось над твоей головой, бездонное и прекрасное - высокое синее небо.
