из присутствующих помнит, ради чего мы живем и что именно, дарит нам бессмертие? – По рядам пошел гомон, Эд не обращая внимания, продолжал. – Не сочтите нас не скромными, это всего лишь скромные видения, воспроизведенные нашими женами. – На экране уже пошли титры, свет еще больше приглушили и Ви, впервые увидела клип на его песню, которая ей так нравилась. Ну и это было еще не все. Эд написал новую песенку и представил перед гостями. Таким образом, дети незаметно оградили Вилен от общения с Родом.
« Я хочу уйти!» - Кивнула Ви мужу, когда все ринулись к Эду.
- Устала. – понял тот. Ви кивнула, сжала ему локоть и они незаметно прошли в свои покои. – Кажется, я понял, зачем ты это все затеяла. Ви, родная моя, все закончилось, поверь мне. Все позади, наши испытания закончились. - Вилен хотела возразить, но махнула рукой. Он понял это, как недоверие:
- Дорогая! Я объясню, как только разъедутся гости.
« Иди, иди к ним». – Показала она на дверь.
- Ты еще выйдешь?
«Нет!» – Отрицательно мотнула головой.
- Помочь? – Жан снял колье и взялся за ворот, случайно задев ее спину, Ви отскочила от него, как ошпаренная и выставила вперед руки. Сдерживая свои эмоции, взяла блокнот и быстро написала: « Потом! Я не хочу пока раздеваться, мало ли что…» Но Жан все понял, с первой секунды. Прочитал, кивнул: - Я понял, дорогая! Буду в зале, позвони, если что… - Подбросил мобильный, определил его во внутренний карман, ближе к сердцу, надел на лицо маску веселья и беззаботности, смешался с толпой, наблюдая, как льется лесть на голову его сыновей, обнял девушек: - Спасибо, родные, это был бальзам на голову! Виен просто сияла, смотря на экран.
Вел не отбросила его руку, улыбнулась в знак благодарности, но сказала совершенно неожиданное, даже для сестры:
- Я бы показала другой фильм, чтобы все эти напыщенные мумии, вспомнили, что такое боль! Чтобы каждый м…, околотень, льстивый и пустой, хоть немного задумался, прежде чем топтать сердца других. – Ев ущипнула ее, а Жан потемнел и хриплым голосом ответил: - Это боль вашей мамы и моя! Чтобы выставлять на всеобщее зрелище, надо спросить, хотя бы у нее. И потом, я не думаю, что ее горе тронет чье либо сердце. Таково уж изначальное свойство беды, застать человека врасплох. Чужая боль не болит, а чаще придает уверенности. Хотите, чтобы они ее принижали, пусть даже мысленно? Уверен, что нет. Вел! Меня бичевать можешь, сколько угодно, скажу только спасибо, а маму не смей! Я оступился, другим не дам. Я по глупости, не сказал всего одно слово, и это чуть не убило ее. Хочешь ее живой уложить в могилу? Не позволю! А сейчас простите, мне пора. На празднике жизни мне нет места! – Проходя мимо гостей, кивал головой, и, извиняясь, шел дальше. Вел даже не подумала его остановить, как-то поддержать, пояснить, что он не так понял, что она вообще не его имела в виду. Что…
- Вел! Не надо быть столь жестокой! – Укорила ее Ев.
- Это я жестокая?! Ты мне это говоришь? – Оба мужа подошли и стояли, не вмешиваясь, лишь развернув обоих, чтобы никто из гостей не заметил, хоть капли негатива в их семье.
- Да, Вел, я тебе! Прощать тоже надо уметь. – Улыбаясь, говорила Ев, но глаза…, глаза сверкали гневно. – Иногда прощение дает больший эффект.
- Интересная версия.
- А ты думала, одна умная. Я еще вот что тебе скажу: легко забываются свои ошибки, которые известны лишь нам одним. Зато чужие, помнятся вечно! – Вел сморщила носик, собралась ответить, как Эд, практически силой, поцеловал жену в макушку и повел к гостям, время двигалось к рассвету, нужно было намекать на прощание.
****
После ухода мужа, Виен закрыла глаза и ладонью ударила по грудной клетке, раз, второй, третий,…, заставляя бронхи двигаться и пропускать в легкие воздух. Душа горела, разбухала и рвалась наружу. Ей очень хотелось, выпустить весь этот жар, разбросать, отправить на все четыре стороны. Только огонь не хотел покидать ее тело. Он засел в ней глубоко, превращая все ее тело в сплошной крик. Прикрыв лицо руками, постаралась взять себя в руки. Наконец, дыхание стало равнее, без усилий. Ей надо было высказаться, очень надо было отпустить все слова, что скопились в голове и раскалывали пополам. Подошла к ноутбуку, подняла крышку, и как только он засветился, увидела послание Жана, неизвестно когда оставленное: « Забери мою жизнь, она мне больше не нужна. Без тебя и твоей любви – это уже не жизнь, это каторга. Вилен! Душа моя! Не становись мною!» - Ви, переполненная гневом, хлопнула крышкой. Но через секунду, отбросив эмоции, прочла еще раз. Недолго думая, настрочила: «Любая женщина подобна кошке.
И надо ей совсем немножко: Два – три любезнейших словца.
На ушко тихо про шепчи, милейший взгляд ей подари.
И будет женщина твоя.
ПОКА НЕ НАДОЕСТ СПОЛНА!» - не стала сохранять, определять куда-либо, бросила все как есть и пошла к окну.
Свет горел только в гостиной. На стекле отсвечивались искорки от повторного фейерверка. По комнате пробежал огонек, Ви заметила его и повернулась, наблюдая за движением, пытаясь понять, что это, сверчок или… Точка росла и приобретала форму.
- Опять ты! – «Крикнула» Виен, открывая рот, как рыбы на суше.
- Конечно я, а кто же еще? Вилен, пора жить! Все пережито, все минуло. Выпусти свою любовь из темной комнаты, в которую ты же сама ее засадила! - Она вздохнула, затем подняла уставшие глаза, положила руку на горло и сжала, показывая, где поселилась боль. - Отпустишь обиду, сожжешь надуманное оскорбление и вернется голос. Но если хочешь, я могу тебе его подарить.
« Нет!» - отрицала, мотая головой Ви, - «я сама!»
- Живи! – дотронулся Он до ее головы и резко растворился. Виен, совсем без сил, упала на кровать.
