лодку.
Сколько было радости! И сколько волнений! А вдруг не получится? Вдруг Джилу изменит его рыбацкая удача, и рыба уйдет на другие места? Вдруг шторм, или, не приведи Господи, болезнь?
Но Мать Пресвятая Богородица милостива к трудолюбивым. И вот через десять лет у них уже было три лодки, на которых уходят за рыбой нанятые пескадорес, своя торговая палатка на местном рынке и даже скромный счет в том самом банке, где они когда-то взяли первый кредит.
Сейчас они отстроили вот этот дом на берегу, а их Хосе (давно ли его называли малыш Хосе?) едет в Барселону в университет. Разве могли они помыслить об этом, отплясывая свадебное фламенко на берегу при свете пылающих факелов?
Да, прошли годы… И все эти годы она была счастлива со своим мужчиной.
Или правильнее сказать, с мужчинами?
Разве не была счастьем ее любовь к отцу? А разве не счастлива она и сейчас, продолжая любить своего мужа?
И если уж на то пошло, то любовь свою ей нужно делить на четыре. Ведь когда прошла первая влюбленность в Джила, когда он с раннего утра до поздней ночи пропадал в море, разве не появился на свет их первенец? И вся неистраченная любовь молодого сердца была дарована ему. И она купалась в ней все прошедшие восемнадцать лет.
Как странно, но как мудро устроена жизнь. Вот был отец, и она любила его. И была счастлива. Как раз тогда, когда ему приспела пора снова стать ребенком, появился Джил.
После Джила настал черед Хосе.
Но вот и он уходит из родного дома, из-под ее крыла. И его место занимает малыш Паблито.
Нет! Что не говорите мне, а более странных и загадочных существ, чем мужчины не существует в природе!
Они рождаются, чтобы прожив совсем недолго мирскими заботами и не привязавшись, как мы, женщины, к земле, заслышать голос неба и засобираться в дальнюю неизведанную дорогу. Что их ждет там? Горе или радость, печали или веселье, благоденствие на века или страдания на годы? Бог весть. Да и не наше это дело! Нам никогда не вступить на тот путь рядом с ними. И остается только любить. Любить так долго, сколько отпущено сроку…
И молиться, чтобы этот срок был как можно более долог.
Слава Богу, уж на ее-то век любви хватит.
И Пилар Хурадо, оторвавшись от осточертевшей за утро фасоли, с величайшей нежностью поглядела на малыша Паблито.
И обомлела от подкатившей к сердцу щемящей тоски.
Малыш все так же продолжал возить по полу своей ручонкой ярко-красное авто. И даже издавал при этом губами звук работающего мотора.
Но его глаза, огромные, по-детски чистые и небесно-голубые, не отрываясь смотрели на море, пристально вглядываясь в одному ему различимое диво…
