Она никогда никому ничего о себе не рассказывала. Ни тогда, когда была эльфом, ни тогда, когда была волком, ни теперь, когда стала самой обычной сказочницей.
Обычно она сидела в кресле-качалке, накрывшись старым клетчатым пледом. Сидела и вязала, из золотых лучиков солнца и серебряных паутинок с капельками утренней росы курточки своим мечтам-фантазиям.
Говорят, что из нецензурной речи рождаются чёртики и сидят на плечах того, кто эту речь употреблял. Вот и ходят за окном люди, облепленные этими чертиками, как мёд мухами. (Можно было бы вместо мёда сказать что-то более подходящее, но не хочется к своим чертикам сажать ещё одного). А она смотрела на этих людей и улыбалась, выпуская к ним еще одну мечту-фантазию в курточке (их у неё было много, хватит на всех).
Иногда к ней прилетал и садился на балкон огромный дракон. Каждая его чешуйка была своего цвета и ни одного цвета не повторялось. Опускался он своими четырьмя лапами — ПЫФ — облако пыли поднималось вверх.
— Всё сидишь и вяжешь? — спрашивал её дракон.
— Вяжу, — отвечала она, и еще одна мечта — Дзинь — улетала в окно.
— Они всё равно не оценят твои разные мечты. Мечтая, ты их не спасёшь, — почесав за ухом, говорил дракон.
— А зачем мне их спасать? — спрашивала она, стуча спицами.
Потом они пили чай с пряниками, на которых было по одной яркой звезде, а звёзды потом налепляли на небо. И люди вечерами наблюдали за звёздами. Иногда звёзды падали, и люди загадывали желание, и тогда одна из её фантазий находила себе дом.
Она знакома каждому с детства. Когда ты закрываешь глаза и представляешь что-нибудь волшебное, ты непременно чувствуешь её запах. Запах малиновых карамелек, сливочной глазури, ванильных пастилок, мятных конфет, апельсиновых корок — это все её запах. А когда она вяжет, мы слышим нежный стук её спиц, мелодично убаюкивающий. Каждый знаком с ней лично, но никто этого не помнит. Всё забывается, когда вырастает последний зуб.
Иногда ты вспоминаешь о ней во сне, и тогда говорят: "ты спишь как младенец". Тогда тебе снятся её песочно золотистые, каштаново-шоколадные или чёрные, как ночь, волосы; голубые, как небо, зелёные, как море, карие, как корица, глаза; смуглая, как оливки, белая, как сахар, кожа; нежные, как у мамы, руки и её мягкий певучий голос, как будто далеко-далеко из детства, из любимой деревни, города, посёлка, откуда-то из самого-самого детства — песенка, которую, казалось, пела мама, и тебе на душе становится тепло-претепло, спокойно-преспокойно. Знай: это Она.
