Венец Творения

Доминик Жан-Жак Бертранд давно знал, что когда-нибудь этот день наступит. Но никогда не верил, что подобный случай может произойти на самом деле, да ещё – это надо же так совпасть! – именно с ним. Сам Доминик давно привык считать эту историю, не одну сотню раз пересказанную ему дедушкой, а затем и отцом, не более чем красивой легендой, сказочным вымыслом одного из своих предков. Скорее всего, Шарля Луи Бертранда. Ведь именно он почти пять столетий назад, ещё во времена правления Карла Любезного , в награду за успешную службу получил земельный надел неподалёку от Бордо и посадил там первые побеги винограда.
Таким образом, у Доминика Жан-Жака имелись все основания считать свой род Бертрандов-виноделов достаточно древним, чтобы обзавестись собственной историей, традициями и даже легендами.
Доминик сам не одну дюжину раз рассказывал эту историю детям на ночь, словно добрую сказку. Удивительно, но под её звуки немедленно засыпал даже самый неугомонный из его отпрысков – восьмилетний Клод. И наверняка, погружаясь в объятия сна, каждый из его детей страстно желал, чтобы эта история непременно произошла, причём именно с ним.
Из уст Доминика старая легенда всякий раз звучала по-разному, но неизменно начиналась одними и теми же словами: «Однажды солнечным летним утром с небес спустится ангел с белоснежными крыльями и постучится в дверь нашего дома». А суть её сводилась к тому, что сам Творец когда-нибудь пожелает отведать бокал вина, изготовленного из винограда Бертранда, чтобы сполна насладиться изысканным вкусом божественного нектара. Он-то и пришлёт к главе рода своего ангела за одной из бутылок.
И вот сегодня, хмурым и дождливым ноябрьским вечером, когда в очередной раз прогрохотал гром, тёмные небеса над усадьбой Бертрандов вдруг разверзлись, и в просвете между облаков появилась крылатая человеческая фигура.

Глава семейства Доминик Жан-Жак был в тот день расстроен и сердит, и тому было немало веских причин. После сильных дождей, которые не прекращались до сих пор, воды Гаронны  вышли из берегов и затопили часть его виноградников. А на территории самой усадьбы не выдержал натиска суровой непогоды и подло треснул фундамент ветхого склада, в результате чего пострадала немалая часть свежесобранного урожая.
Доминик Жан-Жак устал подсчитывать убытки, причинённые неподвластной человеку стихией, и решил провести остаток вечера в тишине и покое, за бокалом вина урожая восемьдесят шестого года и свежей спортивной газетой. Обычно в это время он уже сидел возле кровати одного из своих ребятишек, заботливо поправлял одеяло и по старой привычке рассказывал ту самую сказочную историю. Вот только сегодня он о подобных сантиментах и думать не желал.
Но стоило Доминику Жан-Жаку углубиться в чтение газеты, как в дверь постучали. Глуховатый слуга, которого хозяин дома давно намеревался отправить на заслуженный отдых, как всегда не торопился. И как только стук повторился вновь (на этот раз более настойчиво), Доминик Жан-Жак прикрикнул, не отрываясь от статьи:
– Филипп, посмотри, кто ломится в нашу дверь! Филипп!
Минуту спустя в гостиной показался пожилой слуга в красном ливрее. Он проковылял к двери и посмотрел сквозь стекло, однако по ту сторону никого не оказалось. Слуга кулаком протёр глаза и посмотрел ещё раз. Затем отпер дверь, вышел на крыльцо и внимательно осмотрелся.
– Там никого нет, мсье, – баритоном ответил Филипп, возвращаясь в дом.  – Я хорошо всё осмотрел. Вероятно, вы приняли за стук удары дождя по стеклу.
Доминик Жан-Жак поморщился и жестом отправил слугу восвояси. Однако едва Филипп ушёл, стук повторился снова.
– Филипп! – хозяин дома начал злиться. – Скорее возвращайся и узнай, кто вздумал надо мной шутить, да ещё в столь поздний час! И если это балует Клод, поймай его и приведи ко мне. Этого несносного безобразника давно следует хорошенько наказать!
На этот раз Филипп прибыл на зов не сразу, и всё это время стук в дверь не прекращался. Но стоило слуге показаться в гостиной, как всё вновь стихло.
– Ваш сын уже крепко спит, мсье Бертранд, – сообщил Филипп. – Я только что заходил к нему.
– Тогда кто это может быть? А ну-ка, выйди и посмотри. Меня начинает всё это нервировать.
Слуга взял с подставки зонт, вышел на крыльцо и снова самым тщательнейшим образом обследовал внутренний двор. Разумеется, он никого так и не обнаружил.
– На улице ни души, мсье, – Филипп растерянно развёл руками и посмотрел, как раскрасневшийся Доминик Жан-Жак плескает себе в бокал новую порцию ароматного рубинового нектара. Решив, что его хозяин просто пьян, вот ему и мерещатся всякие звуки, Филипп решил больше не реагировать на вызовы и поспешно удалился.
Стук сразу же возобновился. Причём на этот раз барабанили не иначе кулаком по стеклу.
Доминик Жан-Жак в приступе ярости скомкал газету, швырнул на пол и взревел:
– Да что за чертовщина! Неужели никто, кроме меня, не слышит этого проклятого стука! Ну хорошо, тогда я сейчас лично разберусь с этим любителем розыгрышей! Задам ему такого жару, что мало не покажется!
Он вскочил на ноги, подошёл к двери, рывком отворил её и обомлел.
На пороге стоял невысокий щуплый юноша, с головы до ног укутанный в тонкую накидку, которая успела вымокнуть до нитки. За спиной у него были сложены широкие белые крылья. Мокрые перья торчали во все стороны, и с них длинными потоками стекала дождевая вода. Гость дрожал всем телом, пританцовывал босиком на мокрой плитке, то и дело украдкой шмыгал распухшим носом. Руками он мертвой хваткой вцепился в самый обыкновенный, слегка потрёпанный дипломат. Только не чёрного, какими они всегда бывают, а белого цвета.
«Что это ещё за маскарад?» – зло подумал Доминик Жан-Жак, бесцеремонно разглядывая гостя.
– В-вы – мсье Бертранд? – робко спросил юноша с ангельскими крыльями, поднимая на хозяина дома пронзительно голубые глаза.
Доминик прокашлялся.
– Да, это я. А вы кто такой? И что вам от меня надо в такое время и в таком наряде?
– К-как, вы нич-чего не знает-те?
– Что я, по-вашему, должен знать?
– Ну к-как же т-так, – растерянно пробормотал ангел. От холода у него уже зуб на зуб не попадал, – К-как же так, ведь в-вы должны быть в к-курсе! В-вас ведь д-должны были преду… предупре… апчхи!
Ангел оглушительно чихнул, быстро вытёр нос рукавом и жалобно взглянул на Доминика Жан-Жака:
– Мсье Бертранд, пустите меня погреться, а? П-пожалуйста…
– Ещё чего! Чтобы я пускал в свой дом кого попало? Покажи мне для начала своё удостоверение личности!
– Смилуйтесь, мсье Бертранд! Я ведь простой ангел, верный слуга Творца. Вернее, пока что только его посыльный, но дослужиться до его гонца мне уже не получится… Ну, сами подумайте: откуда у меня может быть удостоверение личности?
– Раз у тебя нет при себе никаких документов, я немедленно вызываю жандармов. Пускай они приезжают и сами с тобой разбираются. А пока… – Доминик Жан-Жак повернулся в сторону дома и громко позвал: – Луи, Пьер! Бросайте все дела и немедленно спускайтесь сюда!
Доминик Жан-Жак приготовился схватить юношу за рукав, если тот вознамерится убежать. Но ангел только печально вздохнул и остался на своём месте, не переставая пританцовывать от холода.
– И одет ты не по погоде, – буркнул Доминик Жан-Жак. – Почему ты босиком?
– Я всегда должен носить эту форму, когда нахожусь при исполнении, мсье Бертранд. Таков приказ. А форму эту мне выдали в Небесной Канцелярии. Сказали, что ни одного зимнего варианта у них на складе не осталось. – Ангел смахнул мокрые завитки белокурых волос со лба и тихо добавил: – Впрочем, совсем скоро всё это станет абсолютно неважно.
Хозяин дома только криво усмехнулся, не принимая ни одного слова гостя всерьёз. В это время за его спиной раздались шаги Луи и Пьера – ещё одних слуг в усадьбе.
– Ну что вы так долго? Я замёрз, пока здесь стоял, – недовольно сказал Доминик Жан-Жак и кивком указал в сторону ангела. – Так, теперь берите его и быстро тащите в ванную, пусть обсыхает. Да аккуратнее, чтобы он мне все ковры водой не залил!
Луи подошёл, посмотрел через его плечо во двор и, ничего не понимая, спросил:
– Кого – его?
– Ты что же, ослеп, черт тебя побери! – вскипел хозяин дома. – Вот, бери этого босого клоуна в охапку – и быстро тащи в ванную сушиться.
Заинтересованный происходящим Пьер подошёл и перевёл взгляд с пустого пространства на крыльце на своего хозяина.
– Мсье Бертранд, боюсь, но… Здесь же никого нет!
– Разве вы ещё не поняли? Они меня не видят, мсье Бертранд, – пояснил ангел. – И не слышат тоже. Я же ангел и явился специально к вам. У меня соответствующая справка есть с печатью в дипломате. Пустите меня в дом, там я вам всё подробно объясню. Не то меня вконец ангина одолеет!
Доминик Жан-Жак стиснул зубы и процедил:
– Ладно, вы свободны. Луи, Пьер – свободны!.. Оба!.. Да идите уже, идите по своим делам!
Слуги обменялись многозначительными взглядами, попятились назад и спрятались за углом. Высунув головы, они наблюдали, как мсье Бертранд вполголоса предупреждает кого-то, чтобы  не пачкал ковры, пятится назад, закрывает дверь и быстро поднимается по лестнице.
Доминик Жан-Жак привёл ангела в свой кабинет. Гость немедленно подошёл к пышущему жаром камину и принялся торопливо сушить свои крылья. Дипломат он предусмотрительно водрузил на письменный стол.
Доминик Жан-Жак наблюдал за ним, сидя в кресле и нервно покусывая губы. Наконец, он не выдержал, вскочил на ноги и принялся расхаживать по комнате.
– Так зачем ты ко мне пришёл? – буркнул он ангелу.
– Мсье Бертранд, тысяча извинений, – пролепетал тот и принялся копаться в дипломате. – Право же, я и сам ничего не понимаю. Вас должны были предупредить заранее о моём визите. Разве вам не приходила телеграмма? И телефонных звонков тоже не было?
– Нет, ничего не приходило, и никто не звонил. И…
– Значит, это опять в Канцелярии что-то напутали! Путаница с телефонными номерами у нас сейчас такая, что… – Ангел горестно развёл руками. – Ну не привыкли мы к ним ещё, для нас эти цифры ничего не означают. Одно дело – пересчитать километраж пробок перед Вратами Рая или подсчитывать, сколько новых мест мы можем выделить в Небесном Общежитии – Райские Кущи переполнены ещё с позапрошлого века. Впрочем, – гость снова виновато вздохнул и вдруг помрачнел, – пробка больше никого не интересует, а возведение нового сектора общежития давно приостановлено. И стоило выкупать под него земли у Преисподней в обмен за дюжину сотен невинных, но порядком обезумевших душ? Ведь всё это уже не имеет никакого значения.
– Почему это не имеет? – Доминика Жан-Жака так огорошило резко испортившееся настроения пришельца, что он не стал ничего переспрашивать, хотя из сказанного ангелом он не понял ровным счётом ничего.
– Потому что совсем скоро ничего в этом мире не будет иметь значения, – отрешённо пояснил ангел. – В общем, именно поэтому я к вам сегодня и прибыл.
С этими словами ангел повернулся к своему портфелю и начал возиться с замками, которые словно заржавели после дождя и теперь отказывались открываться. Ангел принялся ожесточённо с ними бороться, и примерно на середине этого увлекательного действа он вдруг обернулся к хозяину и почти жалобно спросил:
–