мёртвого – написано не было, но по некоторым признакам мы решили, что всё-таки живого.
Спустившись к реке, мы увидели на берегу человека со спиннингом. Человек был не наш и из-за шума течения нас не слышал. Мы могли спокойно пройти мимо. Но встречи в тайге – явление не частое, я решил познакомиться… Человек сразу показал своё егерское удостоверение и потребовал наши документы и документы на оружие. С револьвером у меня было всё в порядке, но мы прихватили с собой ещё и ружьё, а разрешение на него забыли в лагере. Я стал объяснять, что мы искали человека, поэтому торопились, что в двух километрах дальше нас ждёт наше начальство, но человек ответил, что у них выездная комиссия: два инспектора, районный охотовед и начальник милиции. Последний якобы ходил чуть дальше и у него был с собой автомат, так что…
Ружьё пришлось отдать в обмен на составленную бумагу, но егерь рассказал, где они будут ночевать, и предложил с утра залететь к ним на вертолёте и привезти разрешение…
Придя к месту сбора мы порадовали курящего на колесе вертолёта Василича новым сюрпризом. Впрочем, это были уже пустяки, просто я показался в его глазах лохом. Морально побитый Кадр сидел, забившись в хвостовой части машины. Его доставили обратно на гору, там Москвич, кажется, добавил ещё и физическое внушение… Василич с Георгичем полетели пить коньяк. Ружьё на следующее утро забрали, путешествующие чиновники попросили подвезти их на одну из гор – покопать золотого корня. Расстались мы почти друзьями, тем более, что это были мои земляки, родные, так сказать, чиновники… Через месяц к удовольствию Василича в бухгалтерию экспедиции пришёл «привет от друзей» – штраф на моё имя в размере 30-ти советских рублей…
Но для нас тот весёлый день ещё не закончился. В избушке нас четверых дожидался художник Юра. Днём мы даже не успели спросить про обед, но оказалось, что такового и не было, равно как и ужина. Зато Юра радостно продемонстрировал нам трёхлитровую банку с живой ядовитой змеёй внутри. Юра рассчитывал кормить её всё лето мышами, а осенью увезти домой… Иван, не вступая в дискуссии, приказал Витьку взять лопату, сам схватил банку, вдвоём они убили и похоронили гадюку на дальнем конце поляны. Выпускать её из банки они не решились, пришлось бить через стекло, и Иван лишился посуды, припасённой на август для черничного варенья.
Вернувшись, Иван озвучил своё решение: «Послезавтра будет вертолёт, чтобы никаких художников здесь не было!» Его не испугало даже то, что быстро найти замену не всегда было просто… Но в тот раз замена была уже готова. Экспедиция направляла к нам… девушку практикантку. Мне было всё равно, меня ждала своя, Витёк тоже проигнорировал событие. Кто всерьёз обрадовался, – так это Андрюха. На следующей стоянке они с девушкой жили уже в отдельной палатке, Иван терпел этот беспорядок, стиснув зубы, но если бы известие о девушке пришло днём раньше, он, возможно, предпочёл бы оставить художника…
В последний день в лагере Юра нашёл заржавленный «ничей» топорик, отмыл его в керосине, выстрогал красиво изогнутое топорище, с одной стороны вырезал надпись: «Речка Бесь», с другой – название экспедиции и своё имя. Потом он сшил из куска брезента чехольчик, и повесил топорик на ремень, затянутый поверх энцефалитки. Так он покинул отряд, вертолётчики рассказывали, что именно в таком виде он улетел и в Красноярск на рейсовом самолёте Л-410… Никто особенно не смеялся и не крутил пальцем у виска, ведь в комментариях нуждаются только факты, требующие доказательств…
Мне всё же было тогда не совсем понятно, почему Иван – человек волевой, но добрый и здравомыслящий – так жёстко разошёлся с Юрой. Чудил бы он, конечно, но мог бы худо-бедно справляться с работой и дотянуть до конца лета… Но сейчас мне вспоминается Платон, предлагавший изгонять поэтов из отдельно взятого государства, потому что они (поэты) сами не понимают, чего пишут… А что если и художники не знают, что они рисуют? Вдруг та озорная джинна из банки от гравиметра, с завлекающей улыбкой и большими грудями, – была сама Бесь?! Что если Юра, нарисовав её, таким образом выпустил на свободу?!
Если так, следует отметить, что эта потусторонняя гражданка была хоть и бесноватая, но не злая. Ведь все ЧП, случившиеся за две недели: разбитый гравиметр, лодочное крушение, один мёртвый и два живых медведя, пропавший Кадр, змея, девушка-практикантка, начальник милиции с компанией, – всё это хоть и расстроило мирный ритм полевой жизни, но в общем-то имело благополучный исход.
Август 2012.
