- А как же мачеха, ведь Женя ее всегда боялась? - неожиданно почувствовав интерес к разговору, задал я вопрос.
- Мать, мачеха…, да умерла она! Женька ее до инфаркта быстро довела. Как только замуж за Андрея Петровича выскочила, сразу же к ним, мол, квартиру меняйте, иначе засужу всех! Говорю ж, больная на всю голову! – сказал тот, что рядом со мной.
- Да не больная она, а наглая, - отозвался сосед с третьей койки. Я вот на нее часто смотрю и думаю: какой же небожительницей прикидывалась, стерва! Помнишь, про мужика говорили, что к ней приезжал, а потом бросил? Так вот я считаю, что Бог его от нее отвел. Прикидывалась кроткой, беседы с ним вела, а потом к Андрею Петровичу: мол, люблю его, жить без него не смогу и прочее… А он возьми и скажи этому мужику, что, да как, тот с перепугу и слинял.
- Ну, самого мужика не помню, он ведь здесь не лежал, а Женьку я тогда жалел, что она в депрессуху впала. Потом как-то раз увидел в саду, как она втихаря булочку хавает, а все ведь знают, что аппетита нет, вон, как похудела… Так у нее конституция такая, не в коня корм называется! Долго прикидывалась, таблетки не жрала, от капельниц отказывалась. А на хрена они ей, если и так здорова была? – сказал тот, что справа.
- Андрей Петрович говорил, что Женя чуть не умерла тогда,- вмешался я в их разговор.
- Андрей Петрович замечательный врач, но вот беда, влюбился он в Женьку сразу, как только она поступила в эту больницу. Любовь ведь слепа. А потом, вначале же она и в самом деле чувствовала себя плохо, кто ж сюда по доброй воле-то попадает? Лечил он ее, лелеял, а она в того мужика влюбилась. Андрей Петрович даже уговаривал его, чтобы он с Женькой про любовь, значит… Сам ее любит и готов на все, чтобы только этой истеричке лучше было,- сказал Иван Павлович.
- Да чего там рассуждать,- донеслось с соседней койки,- мы все тут с интересом за всем спектаклем наблюдали. Андрея Петровича жалко. Любит он ее и во всем потакает, не замечает, что стерву на груди пригрел. Она ведь втихаря от него все свои дела с квартирой и другие делишки обделывает.
- Да еще в дела больницы суется, от нее все медсестры стонут. Появится неожиданно, и давай рукой по шкафам проводить, а потом внимательно разглядывает, есть ли на ней пыль. Замечания делает, Андрею Петровичу жалуется, благо он теперь еще и главный врач этой больницы, все в его власти. Но она-то тут при чем? Тьфу, противно говорить даже,- сказал тот, что у окна.
- Вчера Люська с поста материла ее почем зря. Говорит, пришла эта стерва, а она по телефону с Москвой разговаривала, парень там у нее, которого любит очень. Так вот, Женька подошла к ней, и говорит, мол, нечего трепаться во время работы и блямс на рычаг, и разъединила. А потом еще Андрей Петровичу нажаловалась. Тот, правда, никогда без повода не ругает, но замечание все-таки сделал, Женька рядом стояла,- это уже Иван Павлович сказал.
- Говорю же, что больная, а вы все про свое,- вмешался тот, что рядом со мной.
- Заладил одно и то же, сам от таблетки до таблетки еле дотягиваешь, вот у тебя все больными и получаются. Говорю ж, что стерва она, значит такой у нее диагноз от всей нашей больницы, мы его сами ей поставили,- я даже не понял, кто это сказал.
У меня аж голова разболелась от услышанного. Я присел на кровати и стал искать ногой тапки, что мне выдали при поступлении.
- Ну, ты че? Полегчало, или как? Вижу, что полегчало, а то вон какой бледный пришел, прям лица на тебе не было, аж напугал,- сказал Иван Павлович.
Дверь в палату открылась, и вошел Андрей Петрович. Разговоры стихли, а тот посмотрел на меня и сказал, чтобы через полчаса к нему в кабинет подошел. Потом развернулся и вышел в коридор.
- Давай, не стесняйся, расскажи, как тебе плохо было, может, что в лечении поменяет,- посоветовал Иван Павлович.
Я согласно кивнул и вышел из палаты. В голове был сумбур, я все еще переваривал полученную информацию. Взяв на посту обеденные таблетки, я поплелся к кабинету доктора. В это время зазвонил телефон, медсестра взяла трубку, что-то выслушала, а потом крикнула мне вдогонку:
- Михаил, быстро иди к машине, звонил сторож, сказал, что орет она на всю округу, что-то там с сигнализацией!
Я вернулся в палату, взял ключи от машины, накинул куртку и, как был в тапках, так и выскочил на улицу. Быстро отключил сигнализацию, достал из машины сигареты и, уже закрывая дверь, вдруг услышал Женин голос:
- Ну что, Михаил, как себя чувствуете, на что жалуетесь? – в ее словах сквозила явная издевка.
- Спасибо, Женя, сегодня мне значительно лучше, вот сейчас зайду к Андрею Петровичу и попрошу меня на днях выписать.
Я смотрел на нее уже другими глазами. Ведь как женщина, она меня никогда не интересовала, я лишь тянулся к ней, как к панацее от моей болезни. А в сегодняшнем своем виде она лишь вызывала во мне чувство презрения. Не мог я себе представить, что вот так можно смотреть и разговаривать с больным человеком. Я кивнул ей и пошел к корпусу.
- Постойте, я хочу сказать вам еще пару слов,- раздалось сзади.
Я молча обернулся и посмотрел на нее.
- Так знайте же, вы никогда не избавитесь от своих страхов, они будут мучить вас всегда, и вы опять приедете ко мне за помощью, а я опять откажу вам.
Я смотрел на нее и поражался, как из красивой яркой женщины, она прямо на глазах превращается в фурию. Да, именно такой она мне сейчас казалась. Эта кривая усмешка, недобрый взгляд и перекошенное злобой лицо…
- Она и впрямь больна на всю голову,- подумалось мне. А, скорей всего, просто стерва, мужики абсолютно правы.
- Да провались ты пропадом со своей помощью! – воскликнул я и пошел дальше. И тут я увидел, что из окна своего кабинета, за нами наблюдает Андрей Петрович.
Я зашел в палату, быстро снял куртку и поднялся к нему. Он все еще стоял у окна, но приветливо мне улыбнулся и предложил присесть.
- Вот что я вам скажу, Михаил. Болезнь ваша не настолько уж и серьезна, просто по натуре вы очень тревожный. У вас паническое расстройство. Это лечится достаточно успешно. Дня через два я вас выпишу и порекомендую лекарство, которое будет убирать этот страх.
- Спасибо, Андрей Петрович. Со своей стороны, хочу вам сказать, что в той, давнишней истории, нет моей вины. Не может человек любить кого-то по приказу или из жалости.
- Идите, Михаил, в палату. Я вас перед выпиской приглашу на беседу, а пока принимайте то, что я вам назначил. Там нет сильных препаратов, только витамины и немного успокаивающих, вам это сейчас просто необходимо.
*********
Через неделю я вышел на работу.
