ночь меньше ем,
поно-ошу так же в шесть, но просыпаюсь в семь.
Со всей ответственностью подтверждаю слова оратора,
как бывший член ВЛКСМ,
что нынче меньше от застолий я страдаю
не потому, что меньше ем,
а потому, что меру знаю.
Двойняшки:- Как все запущено! И спорить не резон.
Мечтательница: - Известно дело: восемнадцатый же регион
Банкир: - Продолжу. Мы споем, как наши деды:
тягуче, плавно, будто бы вели беседу,
как сытый пел завмаг, укравший сервелат,
когда большевики ему сканировали зад.
Пусть в песне отразится скорбь эпохи!
Тогда, когда на демонстрациях друг к дружке жались
и до потери пульса согревались
такою гадостью, что лишь нюхнуть -
и с Первомая до Ноябрьских можно запросто заснуть.
Споём о том, как нас "того", а мы крепчали, -
мужскую половину, в основном, - но как кричали!
От удовольствия, блаженства и отрады,
когда под утро, в Новый год, давали зарубежную эстраду.
Не все, конечно, доживали -
под два кило пельменей и бутылку водки...
Потом - неутешительные сводки:
страна три дня в бреду,
а, между прочим, Запад развязал войну
и травит изобилием товаров,
а мы мечтали побывать у них в плену
и привезти оттуда жвачки блок в подарок.
Споём мы с чувством, толком, с расстановкой,
как прогибались мы в очередях за водкой,
за мылом, порошком и колбасой
с неизлечимою в глазах тоской.
И главное, какими стали:
наполовину из дерьма и стали,
на треть из зависти, на четверть из сомнения,
но в большинстве своем - из самомнения;
что как бы не" имели", не топтали -
нас эти суки не сломали.
Врач: - Чем чаще топчут, тем лучше яйценоскость!
Вы допустили мелкую неточность,
когда критиковали Соц.застой:
ведь эти суки – мы, никто другой..
И если кто топтать не научился,
не надо злиться, что под топтунами очутился.
Пеняйте на свое мурло,
а не на фотокарточку Политбюро,
Банкир: - Я попросил бы коммунистов не встревать!
Ведущий: - Как самый недопивший, я опять,...
хочу вам пару ласковых сказать.
Мы много говорим и мало пьем.
Пока при памяти, давайте, буханём!
Все: - За что?
Ведущий: - Хотя б - за изобилье урожая!
Все: - За изобилие? Никто не возражает!
Мечтательница: - А я рыдаю, мне себя так жаль,
опять вдруг вспомнила: "Как закалялась сталь".
Первый: - Да, чувство ностальгии нам знакомо.
Вы не хотели б вновь схлестнуться с комсомолом'?
С энтузиазмом, весело, как встарь,
перечитать опять "Как закалялась сталь'"?
Или моральный кодекс коммуниста?
Мечтательница: - Послушай, отцепись ты!
Банкир: - Я что хотел сказать, мы - часть истории, мы вышли из народа!..
Врач: - Заткните этого урода!
Благодаря таким, как он, и самого его стараниям,
мы вышли с ягодичным предлежанием.
Когда нас мир встречал, он распростер объятия,
а мы ему в ответ: «Примите - нате!
Мы в гости к вам, как полагается, лицом вперед,
простите нас, такой вот мы народ…
у нас подарок вам - лицо наоборот»!
Старик: - Во всем повинные евреи и врачи.
Давно я говорю, что надо их мочить!
Мы мрём, как мухи, в этом мире понапрасну,
не от болезней, в основном, а от лекарства.
Врач: - Я, как проктолог, заявить хочу!
У вас кольнет, вы сразу же - к врачу!
Вам тут же пропиши уколы, кружку Эйсмарха и клизму,
хотя и сами знаете: такая жизнь не совместима с жизнью!
Что в жизни этой лучше принимать не в рот...
что через задницу - быстрей "приход",
здоровье крепче, (чтобы я так жил!).
Большая мышечная масса - это как на фронте тыл!
Сражение, считай, что проиграл,
коль это место оголял.
Пусть вышли тылом все мы из народа -
должна ж когда-нибудь и отдохнуть природа.
Чем меньше у природы сантиментов,
тем больше урология имеет пациентов!
Короче, чтобы не прослыть льстецом и подлецом,
скажу, что вы для нас, проктологов, все на одно лицо!
Первый: - Мы эти истины узнали, когда сдавали Диамат -
что все благие начинанья проистекают через зад.
Родственник: - Известно ли тому, кто знает всё,
что ничего не знает из того, что всем известно?
Какую пользу он компании принесет,
когда ему уже ничто не интересно?
Вот любопытному, пусть он и идиот,
всегда в приобретении везет:
не знанием, так выпивкой совместной.
Двенадцатый: (холеный) - По поводу учений и мучений...
Вы б знали сколько я «баблончиков» нашинковал,
когда мне подарили книжку "Капитал".
А если б я ее еще и прочитал?
Наверно, был бы просто гений,
когда «барыг» на «стрелках» ущемлял.
Старик: - Мой родственник, комдив который легендарный,
он тоже стрелки забивал, но от курантов.
Ведь было же над чем и вдосталь посмеяться,
когда один в часах на башне «хмырь» указывал на десять,
а другой, белогвардеец, - на двенадцать.
Интеллигент: - Мне кажется, - спасибо, я уже крестился, -
что дед махорки обкурился.
Он может о Чапае, не умолкая, говорить часами.
Холеный: - Ты кто такой, нежданный гость с татарскими корнями,
что затыкаешь деду рот?
Интеллигент: - Не понял? Этот лай в мой огород?
Купи себе овчарку и гавкай на неё!
Холеный: - Ну, ты, интеллигент, попал на бабки, ё-моё!
Отстегивать устанешь, залипнут пальцы, точно у кассира.
Интеллигент: - Таких, как ты, давно была дана команда: «Мочить в сортирах!»
Холеный: - Чё? У тебя, балбетка, крышу напрочь оторвало?
Кому ты в уши ссышъ?!
Третий: - Кому? Кто в уши ссыт? Заткните, господа, едало!
Уже, вон, именинник в нашу сторону косит.
Мечтательница: - Я так от ваших поздравлениев устала...
И юбиляр, похоже, тоже сыт.
Официант(поднимая лицо из салата): - Как только что очнувшийся, я предлагаю торжество начать сначала!
Третий: - Сказали ж: «Юбиляр чего-то ссыт!
Мечтательница: - Не ссыт, а сыт - я так сказала,
а если по-другому, то сказала бы, что ссытся.
Холеный: - Какая разница: кого мочить, кому мочиться?
Тут главное - интеллигент меня нашел,
и я ему напомню про команду..,
Ведущий: - Не трать энергию. Не надо.
Тем более, что он давно глядит под стол.
А нас уже и так осталось мало.
Холеный: - Пусть мало. Но, по правде, ежели сказать:
когда-то драку нужно начинать.
А торжество без драки,
что будка без собаки -
ни цепью побренчать, ни лаем напутать,
ни оторвать на памятку кусочек сраки.
Без драки не о чем нам будет вспоминать.
Какой же это юбилей без драки?
Интеллигент: - Ну, ладно, черт с тобой, уговорил.
Пока бабье повязано, На-а-а! В челюсть!
Чего шары таращишь?....
Это, чтоб тебе в дальнейшем лучше пелось!
Ну-у, здрасьте, рухнул, да еще и рылом в коленку угодил.
Я ни при чём! Ему ведь самому хотелось!
Ведущий: - Вот это да! А знаешь ты, кого одним прикосновеньем усыпил?!
Интеллигент: - Ну, разумеется, того, кто хорошо об этом попросил.
Мечтательница: - Мужчина, гляньте-ка сюда! Вы - просто прелесть!
Родственник: - А я уже в «ментовку» позвонил!
Чтоб не повадно было
интеллигентам бить «авторитету» рыло.
Достоинством пока еще не вышел -
мочить публично чью-то «крышу»
Ведущий: - Все дело в том, что мы не можем без царя. Поэтому ты, паря, сделал это зря! Я подтверждаю, сказанное выше.
Первый: - Забили «личность», сволочи! Авторитет уже не дышит!
Лишь изредка трясет во сне ногой.
Попробуй, докажи потом ментам, что получилось всё само собой.
Два милиционера: - ...Да мы давно уж слышим.
Стоим и ковыряемся в носу,
и ждем, когда же нам пол литру поднесут.
Сейчас и протокол об избиении напишем,
о защемлении гражданских прав,
и что через кого, откуда вышло.
Особо подчеркнуть: у трупа мертвеца покойного был мягкий нрав,
через лицо проглядывает дышло,
на фиолетовых щеках торчит румянец,
и жертва трупа громко дышит.
А тело очень сильно припотело.
Короче, заявляем смело,
что это тело тянет на гражданское лишь дело.
Об уголовном можно позабыть...
Ну, если только незаметно труп добить
и за колонну запинать, - как будто так и было?
А ноги вымыть с мылом,
чтоб не смогли по отпечаткам и по запаху узнать -
какое там валяется чудило.
Но надо очень быстро постараться,
то тело трупа начинает просыпаться.
Потом не оберёшься страха –
клянусь я офицерской бляхой!
Старик: - При детях матерно прошу не выражаться!
Мы тоже можем кое-что наморщить под папахой,
а после – воле случая отдаться.
Жена первого: - Так сделайте хоть что-то, вы же - власть!
Мечтательница: - С такою властью нам бы не пропасть.
Два милиционера: - Сударыня, заткните пасть!
Не видите, решенья принимаем.
Родственник: - Что странно: кому не лень, все лезут к нашему столу,
обратно - никого. Куда мы трупы зарываем?
Два милиционера: - Куда, куда? Мы знаем,
но сказать не в силах, поскольку оченно икаем.
Ведущий: - Сейчас нам важно пережить торжественную часть, а трупы надо штабелями класть, как будто строим юбиляру баню.
Родственник: - Ну, всё ж, куда мы трупы зарываем?
Ведущий: - А вот ещё потенциальный гость:
глаза, как у китайца, вкось,
а яйца врозь,
таких потенциальных чурбанами называют.
А ты спроси его:
«Зачем он держит унитаз под мышкой?»
Ответит, что не знает.
Родственник: - Ты, серожопый, унитаз-то спистнул где?
Узбек: - Не унитаса это, а биде!
Здесь хорошо вчера вода журчала:
не удержался я, как только увидала.
Родственник: - Да ты ж, мужик, - не баба, значит, - у-ви-даал!
Узбек: - Да, увидал, как хорошо вчера вода журчал.
Не удержал, подарок взял:
у нас таких арыков очень мало.
Я к вам от нашего стола алавердой посылка:
меняю наш арык на ваш бутылка..
Ещё просили, передам:
у нас из -под стола всё выпил ваша партизан...
Жена первого: - Ну, я чумею, это просто Казахстан!
Первый: - Я тоже от соседей охрендел!
Ещё до чая не дожили,
а глянь, уж санфаянс пропили!
Родственник: - Ты, чебурек, алавердуй обратно
и передай по буквам внятно,
что их трагедию всем сердцем понимаем,
но рядового на фельдмаршала мы не меняем.
Первый: - Добавь: прощенья нету недобиткам,
пусть пьют безалкогольные напитки!
Врач - Вот в этом наша жизнь:
жить не с кем, а жить хочется,
поэтому и жить приходится нам - с кем попало.
И все нам мало в жизни, все нам мало.
Куда уж больше, если постоянно в каком-то забытье:
очнёшься, вроде рожи те же, а времена уже не те.
А если вовремя очнуться сможешь,
то рожи вовсе на знакомых не похожи.
Не состыкуются никак ни времена, ни рожи,
хотя мы пьем из года в год одно и то же.
Ни на пол рюмки от законности не отойдём:
мы знаем, с кем мы пьём, мы знаем, как мы пьём.
И всё же, всё же, всё же...
Ведущий: - Уж нет той радости былой от алкоголя.
И горькой - уж не горько - заливаешь горе.
Порыва нет, стремленья нет напиться,
чтоб забыться. Только - от чего забыться?
Вокруг посмотришь трезвым:
«Ё-моё! Вот где сбывается забытиё!»
И кажется, что пьяным умудрился уродиться.
Врач: - Не мы придумали вино, а боги. Они же встали поперёк дороги. На них, за наше бытиё, грехи. А нам-то что? Мы - парни от сохи. Нам сказано: вино излечит. Мы сказанное отправляем в печень. И наполняем старые мехи.
Мечтательница: - Какая мудрость беспробудная попёрла.
Из всех щелей. Посыпалися пёрлы -
хоть утку подноси.
Врач: - Ещё я знаю про «еси» на «небеси»...
И про соседа с лестничной площадки.
Так тот в себе нащупал шейку матки
и в книгу Гиннеса себя внести просил.
Первый: - Скажите, ну не паразит?
Такую пакость алкоголик не сообразит.
Такое только трезвому взбредёт -
себя увидеть в зеркале наоборот.
Вообразить себя, как будто бы двупопое чудовище?
Нет, это не мужик - одно лишь
