голосу денег (лоббирование тех или иных интересов, скажем, интересов табачных или оружейных магнатов), то решение может быть принято не только с большим опозданием, но и вообще принципиально вредное и даже опасное.
«Таким образом, - продолжает Сергей Переслегин, - Совет будет мгновенно парализован нарастающим потоком нерешенных проблем и внутренними разборками».
Точно. Сцены драк в парламентах всех стран давно стали общим местом. И вызывают интерес публики только тогда, когда какой-нибудь депутат дерется особенно оригинально. Плещет, например, соком в оппонентов, или таскает дам за волосы…
В результате «его (Совета) реальное влияние на события, - подводит итог Переслегин, - будет сведено к минимуму».
Далее он развивает мысль: «Следовательно, придется конструировать новые структуры, принимающие оперативные решения в обход Совета».
Тут возможны два варианта. Первый - демократический, при котором решением Совета по каждому вопросу создается комиссия, которая должна изучить вопрос и подготовить некий предварительный документ (проект закона, например).
Но, очевидно, замечает Переслегин, что «эти структуры (комиссии) окажутся скопированы с Совета же. Возникает «дурная бесконечность».
В идеальном случае, при отсутствии злоупотреблений, «все граждане государства или мира окажутся занятыми в той или иной специальной комиссии, на управление будут задействованы колоссальные ресурсы, но ни одна проблема так и не будет решена».
Второй вариант - это тот, который мы наблюдаем в реальности. «Демократия» бурлит на телеэкранах, брызжет слюной и дерется в залах заседаний (в особо скверных случаях еще и на улицах), а подлинную власть осуществляет скрытая за кулисами группа профессиональных управленцев. В США они известны, как акционеры Федерального резервного банка, а так же Ротшильды-Рокфеллеры или в просторечии «жидо-масоны», в России настоящего времени - как высшее руководство КГБ-ФСБ.
Когда в эпоху Перестройки в Советском союзе слишком уж искренне приняли настойчиво рекламируемый американцами первый (демократический) вариант управления, страна распалась на составные части. В свете вышесказанного становится понятно, что это не недосмотр Горбачева или преступный умысел Ельцина, а естественное следствие демократического (без закулисья) способа руководства.
Вывод, который делает Сергей Переслегин, звучит неприятно, а для ярых сторонников народовластия даже шокирующее: «Вся эта (демократическая - авт.) система управления - лишь ширма».
Итак, мы рассмотрели два варианта. Первый - никуда не годный, второй - непонятный. При нем реально правит неизвестно кто, и мыслящей публике остается лишь надеяться, что этот неизвестный в принципе не людоед и более-менее знает, что именно в каждой конкретной ситуации надо делать.
К счастью, Сергей Переслегин находит еще одно решение проблемы.
«Система будет работать, - пишет он, - если на самом нижнем структурном уровне, там, где, собственно, и происходят события, каждый гражданин решает возникшие проблемы самостоятельно, информируя (по традиции) Совет, но не ожидая от него или порожденных им комиссий какой-либо помощи».
И далее: «Я пришел к выводу, что система управления работает эффективно, если в ней правит кто-то один (император), либо если в ней правит каждый».
Фактически, Переслегин призывает вернуть управление из области больших денег, непонятных интересов и так называемой «высокой политики» туда, где оно, собственно и должно осуществлять свои функции (см. выше текст о задачах идеального государства). То есть в народные массы.
Рассуждение весьма здравое. Единственно, с чем стоит поспорить - идея дробления управленческих функций до уровня отдельного человека. Потому что во-первых, люди все разные, с разным уровнем личной отваги, умений, смекалки, организаторских способностей и т.п. Во-вторых, существует целый ряд проблем, которые в одиночку не решить даже Супермену, воспетому в комиксах. Это противодействие разнообразным стихийным бедствиям, типа землетрясений или наводнений, предотвращение угрозы возникновения эпидемий или эпизоотий, когда необходимо вводить массированные карантинные меры, охватывающие широкие территории. И так далее. Перечислять можно долго.
Коротко говоря, один в поле не воин.
И мы снова возвращаемся к идее общины.
Да! Коллективу людей, объединенных навыками совместного проживания и труда, когда каждый знает способности каждого и соответственно все друг другу доверяют… Такой коллектив способен буквально творить чудеса. И это подтверждено опытом многих столетий (!), в течение которых жизнь на Руси обеспечивали общины.
Но тогда возникает вопрос: если общины так хороши, почему от них в конце концов отказались? Более того, власти приложили немалые усилия, чтобы сознательно эти общины разрушить. Почему?
Причина в расстановке приоритетов.
Ведущие мыслители человечества все время изнуряли себя вопросом: что первично (важно), а что вторично (малозначительно).
Маркс и Энгельс, как теоретики, ломали копья вокруг таких абстрактных понятий, как материя и сознание.
Последовавшие за ними практики думали о вещах менее отвлеченных и пришли к выводу, что для всеобщего блага первично (т.е. наиболее важно) развитие производства. А судьбы людей (то есть их сознание, мироощущение и т.п.) вторичны.
При этом интуитивно предполагалось (собственно, это мнение сохраняется и сейчас), что если производство будет развиваться мощно и стремительно, то богатство общества возрастет, и будет всем счастье.
Ну, а если люди вторичны, то их беды и даже массовую гибель можно воспринимать как досадный, но все-таки побочный, не стоящий особого внимания аспект. Главное производство. Чтоб «было чугуна и стали на душу населения вдвойне!»
Собственно, события ХХ века ярко демонстрируют нам, что приоритеты расставлены именно таким образом.
Естественно, что община, которая по своей сути противостояла подобной идеологии, подлежала слому. Что и было сделано в ходе так называемой Столыпинской аграрной реформы.
Сейчас, учебники истории оценивают эти преобразования, как исключительно положительные. И это не удивительно - у нас в последнее время любят все реформировать.
Кстати, реформа Петра Аркадьевича Столыпина имеет много общих черт с памятной нам всем ваучеризацией.
Главная идея преобразований в обоих случаях заключается в том, что собственность должна принадлежать тому, кто способен получать с нее максимальные прибыли.
Как и в случае с ваучеризацией, большинство граждан в ходе столыпинских преобразований разорилось. Крестьяне либо утратили свои права на собственность, либо получили за нее сущие гроши. А небольшое количество наиболее ловких-шустрых получили огромные владения практически задарма.
Разумеется, новые собственники стали своими свежеприобретенными владениями управлять. Но поскольку такой огромный куш собственными силами не обработать, то тех, кто разорился, потеряв землю, они стали нанимать в качестве батраков. То есть на селе вместо общинных возникли новые, сугубо капиталистические отношения.
Кроме того, огромное количество обезземелевших крестьян вынуждено было отправиться в город на фабрики. Что тоже считается крайне положительным следствием реформы Столыпина, так как дало мощный толчок развитию производства (капитализма) в городах России.
То есть капитализм наступил на всех фронтах, община и самоуправление погибли, власть полностью перешла в ведение государства.
Но вернемся к тексту Диэрры.
Итак, пророк утверждал, что «Малые управляют большим». Мысль эта хорошо ложится на вышеизложенную идею созвездий малых городов, управляемых общинами. То есть коллективами людей, в этих городах проживающих.
Значит, по мнению пророка самоуправление все-таки победит.
Жаль только, что Диэрра не конкретизировал как именно осуществится переход.
Хотя, если вчитаться в текст Сергея Переслегина, такой переход является не только естественным, но и единственно возможным.
(продолжение следует)
