2.8.
Совещание закончилось, как и предсказывал Джон, резолюцией всеобщего одобрения. Когда визитеры удалились, а мои девочки углубились в чтение контрактов, я предложил другу выйти на перекур.
Джон ответил мне слегка утомленной и загадочной улыбкой и указал на дверь, едва заметную на общем фоне стены позади себя. Оказалось, что к «совещательной» примыкает довольно просторный рабочий кабинет с большим окном, оборудованный системой кондиционирования и вентиляции.
– Пройдем-ка, покурим-ка, – отшутился Джон, – не будешь же ты близких дымом травить, да и на балкон не набегаешься.
Опустив свое тело в огромных размеров кожаное кресло во главе рабочего стола, я с удивлением отметил про себя, что новый стиль жизни начинает мне все больше и больше нравится.
– Смотри, – Джон выдвинул верхний плоский ящик стола, здесь располагалась сенсорная «ключ-панель», – давай, загоняй шар в лузу!
Я воткнул флешку в разъем. Появилось окно с перечнем объектов: «ящик №1», «ящик №2», «сейф», «сервер». Я переглянулся с Джоном, и, подбадриваемый его хитрованской улыбочкой, выбрал «ящик №2». Что-то щелкнуло.
– Правильное решеее-ниеее! – Джон чуть было не зааплодировал, – С сейфом все понятно и без слов, хотя можешь часть наличности уже туда упрятать, чего зря таскать. Ящики слева от тебя – в свободном доступе, а справа расклад следующий: верхний (тот, что «намба уан») – для «загрифованных» документов, находящихся непосредственно в работе, а вот второй… Эээ, друг мой, Горацио, это – твоя личная сокровищница! Открывай скорее, не томи!
Заинтригованный выше всякой меры, я протянул руку к заветному схрону.
Изнутри ящик был разделен на отсеки, различные по своим размерам, каждый был закрыт деревянной крышечкой с небольшими отполированными ручками. Поверх них стояла резная шкатулка-хьюмидор – в ней лежали настоящие кубинские и доминиканские сигары: Bolivar Royal Corona и Montecristo No. 2 соседствовали с Fernando León Family и Gurkha Black Dragon, разделенные перегородками. Здесь же лежала массивная газовая зажигалка из потемневшего от времени серебра со встроенной гильотиной для обрезки.
Я не был великим специалистом в курении сигар, но пообещал себе непременно заполнить этот пробел в списке своих привычек.
– Этот презент не обязательно прятать под ключ, – Джон кивнул в сторону журнального столика, на котором уже стояла приготовленная пепельница на четыре сигары. – Его место, скорее, там. Давай дальше, распечатывайся! – В глазах Джона светилось искреннее предвкушение, и я поторопился отодвинуть соблазнительный подарок в сторону.
Открыв следующий тайничок, я обнаружил в нем покрытую резьбой пенковую трубку и полный набор аксессуаров к ней (тампер и шило, ложечка для табака, одноразовые ершики), вышитый в национальном духе кисет и футляр для самой трубки. В следующем отсеке – меня ждал огромный ассортимент трубочного табака на самый изысканный вкус, так же здесь нашлись причиндалы для изготовления самокруток (машинка, наборы бумаги разных форматов, фильтры различной плотности). Следующий сюрприз мне изрядно польстил, но я чувствовал, что впереди – что-то самое необычайное: едва увидев хрустальную колбочку кальянчика и настоящий индейский чилим, я, бросив быстрый взгляд на сияющего друга, буквально рванул на себя крышечку последнего отсека, уже догадываясь о его содержимом.
О, да! Терпение Джона, которое уже было начало сдавать, было вознаграждено сторицей: я издал такой вопль радости (что-то среднее между боевым кличем мексиканских индейцев и утренней побудкой кочета), что даже мои близкие отозвались на него. Успокоив дам, что ничего противоестественного не происходит, мы с Джоном с величайшим удовольствием раскурили «трубочку мира», качество которой мне в высшей степени понравилось!
Придя в состояние абсолютного блаженства, мы решили побаловать себя и сигарным ритуалом тоже. Вальяжно откинувшись в креслах, мы с Джоном напоминали сейчас двух сытых чеширских котов, но, не только с лапами, способными держать торпеды сигар, но и со всеми остальными атрибутами мужественности тоже.
– Знаешь, где я ее откопал? – Джон, буквально, снял у меня с языка щекочущий мое сознание вопрос. – В столице два года назад на презентации какого-то средней паршивости мужского клуба. Она меня, кстати, сразу срисовала: мы же знакомились на вашей свадьбе. Рекламную концепцию Ульяна этому клубешнику забубенила: не поверишь, я – и то купился. А потом подумал: чего делает такой талантище на таком сомнительном поприще? Перебивалась девка случайными заработками, дай, думаю, к полезному делу пристрою. С тех пор и работает у меня, правая рука, считай, или – тут Джон как-то похабненько ухмыльнулся, – может быть, слабое подобие, это – как посмотреть?! Она давно в мою постель метит, на «пэ-эм-жэ», но я стоек, как атлант, никак не сдаю позиции. – Джон выпустил колечко сизоватого дымка и глубокомысленно произнес: – Умные женщины чрезвычайно вредны для потенции, а у меня запасы – не безграничны!..
Я подумал, что не так уж и плоха для потенции умная партнерша, но озвучивать пришедшую в голову идею не стал. Мои мысли направились в совершенно иное русло: в воспоминания, в те дни, когда ничто не обещало, что из бесшабашного и угловатого подростка, какой я запомнил Ульку в период нашего с Ладкой карамельно-букетного периода, вырастет этакая матерая хищница.
– Никогда не сомневался, что Ульяна своего добьется, – мне хотелось уйти от скабрезностей в разговоре, – ну, а ты не боишься, что ее вселенские амбиции могут помешать делу?
– Ты знаешь – нет! – Джон хохотнул в кулачок. – Она – профессионал в своем деле, хочешь – сомневайся, хочешь – нет, но тебе предстоит с ней очень плотно сотрудничать, как никак, собственное СМИ открываем, и без маркетинговых рычагов ты там ноги протянешь. Но – Джон снова съехидничал, – в делах любви, как будто мирных, ее сексуальная экспансия и агрессия только убивает пробудившуюся, было, от спячки плоть. А если серьезно – не так уж много она знает, как ей может казаться, чтобы навредить лично мне или, упаси Боже, холдингу: много, да не все! С этим нельзя идти в банк!
Совещание закончилось, как и предсказывал Джон, резолюцией всеобщего одобрения. Когда визитеры удалились, а мои девочки углубились в чтение контрактов, я предложил другу выйти на перекур.
Джон ответил мне слегка утомленной и загадочной улыбкой и указал на дверь, едва заметную на общем фоне стены позади себя. Оказалось, что к «совещательной» примыкает довольно просторный рабочий кабинет с большим окном, оборудованный системой кондиционирования и вентиляции.
– Пройдем-ка, покурим-ка, – отшутился Джон, – не будешь же ты близких дымом травить, да и на балкон не набегаешься.
Опустив свое тело в огромных размеров кожаное кресло во главе рабочего стола, я с удивлением отметил про себя, что новый стиль жизни начинает мне все больше и больше нравится.
– Смотри, – Джон выдвинул верхний плоский ящик стола, здесь располагалась сенсорная «ключ-панель», – давай, загоняй шар в лузу!
Я воткнул флешку в разъем. Появилось окно с перечнем объектов: «ящик №1», «ящик №2», «сейф», «сервер». Я переглянулся с Джоном, и, подбадриваемый его хитрованской улыбочкой, выбрал «ящик №2». Что-то щелкнуло.
– Правильное решеее-ниеее! – Джон чуть было не зааплодировал, – С сейфом все понятно и без слов, хотя можешь часть наличности уже туда упрятать, чего зря таскать. Ящики слева от тебя – в свободном доступе, а справа расклад следующий: верхний (тот, что «намба уан») – для «загрифованных» документов, находящихся непосредственно в работе, а вот второй… Эээ, друг мой, Горацио, это – твоя личная сокровищница! Открывай скорее, не томи!
Заинтригованный выше всякой меры, я протянул руку к заветному схрону.
Изнутри ящик был разделен на отсеки, различные по своим размерам, каждый был закрыт деревянной крышечкой с небольшими отполированными ручками. Поверх них стояла резная шкатулка-хьюмидор – в ней лежали настоящие кубинские и доминиканские сигары: Bolivar Royal Corona и Montecristo No. 2 соседствовали с Fernando León Family и Gurkha Black Dragon, разделенные перегородками. Здесь же лежала массивная газовая зажигалка из потемневшего от времени серебра со встроенной гильотиной для обрезки.
Я не был великим специалистом в курении сигар, но пообещал себе непременно заполнить этот пробел в списке своих привычек.
– Этот презент не обязательно прятать под ключ, – Джон кивнул в сторону журнального столика, на котором уже стояла приготовленная пепельница на четыре сигары. – Его место, скорее, там. Давай дальше, распечатывайся! – В глазах Джона светилось искреннее предвкушение, и я поторопился отодвинуть соблазнительный подарок в сторону.
Открыв следующий тайничок, я обнаружил в нем покрытую резьбой пенковую трубку и полный набор аксессуаров к ней (тампер и шило, ложечка для табака, одноразовые ершики), вышитый в национальном духе кисет и футляр для самой трубки. В следующем отсеке – меня ждал огромный ассортимент трубочного табака на самый изысканный вкус, так же здесь нашлись причиндалы для изготовления самокруток (машинка, наборы бумаги разных форматов, фильтры различной плотности). Следующий сюрприз мне изрядно польстил, но я чувствовал, что впереди – что-то самое необычайное: едва увидев хрустальную колбочку кальянчика и настоящий индейский чилим, я, бросив быстрый взгляд на сияющего друга, буквально рванул на себя крышечку последнего отсека, уже догадываясь о его содержимом.
О, да! Терпение Джона, которое уже было начало сдавать, было вознаграждено сторицей: я издал такой вопль радости (что-то среднее между боевым кличем мексиканских индейцев и утренней побудкой кочета), что даже мои близкие отозвались на него. Успокоив дам, что ничего противоестественного не происходит, мы с Джоном с величайшим удовольствием раскурили «трубочку мира», качество которой мне в высшей степени понравилось!
Придя в состояние абсолютного блаженства, мы решили побаловать себя и сигарным ритуалом тоже. Вальяжно откинувшись в креслах, мы с Джоном напоминали сейчас двух сытых чеширских котов, но, не только с лапами, способными держать торпеды сигар, но и со всеми остальными атрибутами мужественности тоже.
– Знаешь, где я ее откопал? – Джон, буквально, снял у меня с языка щекочущий мое сознание вопрос. – В столице два года назад на презентации какого-то средней паршивости мужского клуба. Она меня, кстати, сразу срисовала: мы же знакомились на вашей свадьбе. Рекламную концепцию Ульяна этому клубешнику забубенила: не поверишь, я – и то купился. А потом подумал: чего делает такой талантище на таком сомнительном поприще? Перебивалась девка случайными заработками, дай, думаю, к полезному делу пристрою. С тех пор и работает у меня, правая рука, считай, или – тут Джон как-то похабненько ухмыльнулся, – может быть, слабое подобие, это – как посмотреть?! Она давно в мою постель метит, на «пэ-эм-жэ», но я стоек, как атлант, никак не сдаю позиции. – Джон выпустил колечко сизоватого дымка и глубокомысленно произнес: – Умные женщины чрезвычайно вредны для потенции, а у меня запасы – не безграничны!..
Я подумал, что не так уж и плоха для потенции умная партнерша, но озвучивать пришедшую в голову идею не стал. Мои мысли направились в совершенно иное русло: в воспоминания, в те дни, когда ничто не обещало, что из бесшабашного и угловатого подростка, какой я запомнил Ульку в период нашего с Ладкой карамельно-букетного периода, вырастет этакая матерая хищница.
– Никогда не сомневался, что Ульяна своего добьется, – мне хотелось уйти от скабрезностей в разговоре, – ну, а ты не боишься, что ее вселенские амбиции могут помешать делу?
– Ты знаешь – нет! – Джон хохотнул в кулачок. – Она – профессионал в своем деле, хочешь – сомневайся, хочешь – нет, но тебе предстоит с ней очень плотно сотрудничать, как никак, собственное СМИ открываем, и без маркетинговых рычагов ты там ноги протянешь. Но – Джон снова съехидничал, – в делах любви, как будто мирных, ее сексуальная экспансия и агрессия только убивает пробудившуюся, было, от спячки плоть. А если серьезно – не так уж много она знает, как ей может казаться, чтобы навредить лично мне или, упаси Боже, холдингу: много, да не все! С этим нельзя идти в банк!
