улыбнуться), напомнила девушка.
На бледноватом лице девушки рдел здоровый румянец. У неё были палящие карие глаза и вкрадчивый, не теряющий высокомерия, выхваченный тяжёлыми веками, взгляд, более открытый, чем у подруги. Глубокие морщины на лбу преобразовались вблизи в складки, нисколько не портившие молодого лица, которое казалось засаленным от пота.
Максим стушевался. Девушка выпрямилась и поравнялась с подругой.
- Девушка...
- Да? - снова появилась перед оконцем она.
- Вот, ваши билеты.
- Благодарю - ответила она, дождавшись, с поддельной ноткой в голосе, как будто разговаривала с ребёнком и приняла билет в щепоть худых пальцев. Максим сконфузился на свою малахольную манеру.
Максим не разжимал пальцы и последний раз испытующе уставился в её руки. Они были немного бледны, с синеватой тенью в углублениях между костями. Но того, что так пытливо искал и уже сам готов был ей приписать Максим, не было.
- Вот, это ваше - иронично сказала она подруге, передавая билет, и, скорее всего, отвесила ей многозначительный взгляд.
- Понравилась, наверное - услышал Максим первый голос.
Они как будто не сразу ушли - так казалось после встречи Максиму. И, скорее всего, он был точен, потому что успел заметить, после некоторой паузы, через свободное от недавно подаренного эротического журнала место на витрине, особое выражение на лице понравившейся ему девушки. Словно она пыталась сконцентрироваться и сдержать губами расползавшуюся улыбку. Впрочем, весёлого в ней было мало, даже наоборот: от этого усилия, столь многообещающая улыбка сходила на кончиках губ, и те опускались, как бывает у неуклюжих людей, либо у грустящих. Незнакомка оставила глубокое впечатление - Максим смотрел вслед подружкам, особенно на последнюю. Ему казалось, что чем больше вопросов вмещает это лицо, тем яснее проступает на нём улыбка.
Взгрустнув, он почти сразу скрепился и решил, что вновь ему не хватило обстоятельств для серьёзного шага. "Куда уж больше-то?" - отчаявшись, досадливо спросил он самого себя. Детский хор доканчивал из динамиков Like Teen Spirit.
**
За полчаса до ухода Максим уже решил было уложить проигрыватель в рюкзак, с которым он ездил на работу. Тут же он хлопнул себя по лбу: из сквозного кармана рюкзака торчала бутылка с водой, купленная Максимом утром в какой-то забегаловке.
Максим отпил воды со вкусом лимона и забыл о проигрывателе. Сидеть оставалось двадцать минут, желающие воспользоваться метро и, оставив июльское пекло, погрузиться в подземку, передавали без остановки друг другу поручни входных дверей.Кружево разнообразных лиц заводило свой калейдоскоп перед работниками вестибюля. Последний билет Максим продал толковавшему о чём-то вслух негру. Никаких беспроводных устройств у его уха Максим в упор не разглядел. Людей, и таких тоже, час от часу меньше не становилось. Когда Максим отсчитывал уже последние минуты на своём посту, то вдруг, из-за торопливого усатого мужчины, перед ним появилась молоденькая девушка.
Максиму показалось, что она младше его. Девушка была невысокая, простоволосая, с выпуклой утиной верхней губкой и одета весьма просто, почти без макияжа на лице.
Максим решил оставаться последние минуты просто кассиром и не сосредотачиваться на новых лицах. "Сейчас продам - и убираю!" - подумал он, бросая едкий взгляд на проигрыватель. Девушка принагнулась, чтобы спросить, есть ли сдача с пятидесяти рублей.
У неё были зелёные глаза, аккуратный, плавно вздёрнутый носик и ровное, чистое, круглое лицо, заключавшее в себе простое, до робости, выражение.
Очень простая девочка - подумал Максим.
- Будет - ответил он ей и тут же понял, что что-то не так. Девушка как будто забыла про кассира и возросшую сзади очередь. На миг она оказалась в каком-то забвении. Не распрямляясь, она стояла, безотрывно глядя на проигрыватель.
Максим, с замиранием сердца, чуть не судорожно и уговаривая самого себя, через силу уронил взгляд на её руки.
Вся внешняя сторона руки девушки, с повисшем в ней полтинником, от треугольных костяшек и до обратной стороны запястья, была покрыта влажными мурашками. Бледная иссохшая кисть была проникнута мелкими естественными вкраплениями, надежду увидеть которые Максим если до сих пор не похоронил, то лишь из принципа.
Это была долгожданная и почти невозможная находка! Теперь двое, кассир и скромная девушка, находились в обоюдном забвении.
Максим, в благоговейном, едва скрываемом, порыве взобрался взглядом выше по этой руке, даже приподнялся на стуле, словно перед ним была священная реликвия. По всей руке, от кисти до предплечья, кожу девушки покрывали чёткие, резкие мурашки. Мысль, что это наконец-то воплотилось, могучим грузом рухнула из мозга в грудь, оставшись там неизгладимым чувством...
- Что?..Будет? Хорошо... - опомнилась девушка и разжала пальцы. Максим перенял купюру из её рук. Они были горячи.
- Ты, может, ещё уснёшь там! - эйкнул Максиму какой-то парень из хвоста толпы.
Он вручил этой особенной девушке билет и отсчитал сдачу. Его рука повисла в воздухе, когда, передавая мелочь, он услышал голос:
- Это Like Teen Spirit? Там о юности.
Сжав губы, девушка тонко посмотрела в глаза Максиму, как бы не решаясь стоит ли продолжать разговор. Всё же промолчала и улыбнулась напоследок краем губ.
Максим остался как громом сражённый. Он никогда не вникал в смысл слов, которые напевал из проигрывателя хор, и даже не думал об этом. Только сейчас он понял, что три недели слушал песню без смысла. За одну минуту перевернулось всё его прежнее представление о своих вкусах.
Максим потерянно глядел на толстяка, который протягивал ему деньги. Потом перевёл взгляд на область в воздухе, где только что была рука с мурашками...
Обернувшись с эскалатора последний раз, девушка обозначила на лице, сквозь грустцу, бледную улыбку.
Максиму хотелось воскликнуть: "Ну же, скажите, скажите кто-нибудь, что она понравилась мне! Где же вы, когда ваш язык так нужен! Она ещё не ушла далеко!"
На автомате, как заведённый, он обслужил очередь до конца, потом схватил рюкзак, толкнул дверь, и с криком "пустите пожалуйста!" прорвался через сотрудниц.
Он перескакивал две, а то и три ступени, хотел ворваться в подземку, но столкнулся с каким-то приличным семейством в дверях. Когда Максим подбежал к краю узкой платформы, из темноты туннеля как раз мелькнул хвост уходящего вагона.
**
Направляясь по улице на автобусную остановку, Максим чувствовал сухость во рту, как будто он жевал заварку. Улица выстилала перед ним шаг за шагом раскалённый асфальт.Воспоминания душили.
Сначала ему попалась какая-то невозможная красотка, нашедшая в журнале повод показать ему своё тело. Максим усмехнулся.
Потом ему почти удалось выразить свои чувства перед настоящей красавицей, той девушкой с несговорчивой подругой, которую он увидел в отверстие на витрине, оставшееся от подаренного журнала. Одна из тех девушек, которые столь прекрасны, что хочется, в попытках хоть как-то сгладить их красоту, представить их хотя бы в дурном аромате. За это он был благодарен казуальности и той нимфе больше, чем за сами фотографии топлесс. О второй девушке Максим тосковал теперь не меньше, чем о последней. Описать, чем запала в его душу последняя - невообразимо, практически невозможно.
Наверное, всё решилось, когда мысль о мурашках переродилась в чувство, мгновенно и осязаемо, до судорог в груди. Он вспомнил слова, вызвавшие этот внутренний переворот: "там о юности".
"Неужели кто-то смыслит больше меня?! Я её не достоин! Вот она, разгадка: я не достоин её, простой, скромной девушки, в серой маечке - я не достоин. В этом разгадка..."
Вот и очередной день: куча лиц, и с каждым не более чем одна точка для соприкосновения - билеты. Максим, после каждого рабочего дня, неустанно бередил душу, приписывая себе всякие болезни, и даже вывел для себя особый термин: теперь он считал себя "многоголиком", человеком, который, не имея внутренних критериев для поиска спутницы, забавляется экспериментом, превращаясь необратимо в мономана.
Впрочем, сегодняшний день принёс успех. Этот день уже предчувствуется в будущем неизбывным.
Максим представил, как сейчас, в нескольких поворотах отсюда, прохладная река, пахнущая тиной, обдаёт воздух бодрящим, свежим, почти солёным, рассольным ароматом и пленительно полощет знойный берег.
Пышащий жаром воздух обдавал лицо невидимыми потоками. Усталость потянула юношу за ноги, наполняя терпкие мышцы истомой. Перед тем как отправиться на речку, к голым телам, Максим, кажется, улыбнулся.
