Да здравствует лирика новых встреч!
Но перед этим в перерыве случился неожиданный инцидент из серии «оборжаться!». Перчаткин вдруг сорвался с места и на выход. Истица с представителем за ним – догнали, как-то там обломали и водворили на место.
Тут же Баландин на бумажке ручкой увеличил сумму иска ко мне еще на пять штук – за моральные издержки потерпевших. Из ничего в никуда - ай да плешивый!
На следующее заседание они соистца в наручниках приволокут?
Нам Адвокат разъяснил ситуацию:
- Баландин подбил Абрамову сделать переоценку повреждений ее бывшей машины и поднажиться. Теперь Абрамовой предстоит вернуть в «АСКО» 120 тысяч рублей, восемьдесят из которых у Перчаткина. Естественно, этих денег он ей не отдаст – не дурак же совсем. Они попробуют уговорить его на переуступку прав требований. Тут для Перчаткина другая засада – мы заберем у него битую «десятку», заплатив по иску максимум 20 тысяч, которые опять присвоит Абрамова. Короче, еще одна разводка балбеса. Боюсь, до этого он не домыслит, надо бы объяснить.
Я позвонил Юрику Центеру – он теперь бригадир у бомбил.
- Отсовокупись! Я за это ЧМО не подписываюсь, – был ответ.
Но Перчаткин А.В. сам докумекал – на следующем заседании суда, набравшись храбрости, заявил, что претензий ко мне никаких не имеет. Не было истицы – а была край нужна: суд перенесли еще на два дня. Адвокаты меж собой обменялись письменными обязательствами отозвать иски. Что на следующем заседании и сделала Роза Рафиковна. Перчаткин своею рукой написал заявление в суд о том, что по факту аварии никаких претензий ко мне не имеет – ни моральных, ни материальных. Его приобщили к делу.
Так закончился мировой суд.
Меланхолия расставания.
Комментарии сына:
- Представление в духе Гоголя за вполне умеренную плату адвокату.
Команда истцов так не считала: уходила печальная вся - мол, оваций не надо.
Бедняги! Мне было грустно и немного их жаль: беден ведь не тот, у кого мало, а тот, кому мало.
Кстати сказать, были уже у меня на квартире судебные исполнители с превентивной мерой – имущество описать. Я им щедрой рукой:
- Квартира и мебель хозяйкины, вещи ношеные – все, что хотите для бедной Розы.
Они сфотографировали интерьер съемной полуторки во всех ракурсах.
Ни грамма не комплексуя перед представителями третьей власти, всласть наслаждался смущением молоденьких девиц при исполнении:
- Грязное белье из стиральной машины на фотосессию доставать? Машину обязательно снимите – потому что моя, но ровесница смерти Сталина.
Не знаю, почему меня это так раззадорило. Наверное, в нечаянных то ли обыске, то ли ревизии моего жилища присутствовала некая мазохистская сладость, от которой надо бы отстраниться, да не смог. Впрочем, зря: в работе судебных исполнителей нет ничего унизительного, и зарплата у них – дай Бог каждому. Потом – разве они виноваты в том, что мне нечем похвастаться?
Дом продали, разделив наследство, разбитую машину стындила Булкина…. Моя дальнейшая жизнь могла стать пробелом.
Но и это не повод для уныния. Никогда не путаю то, что у меня есть, с тем, что я есть. Хотя жизнь уходит на то, чтобы на нее зарабатывать. А если еще представить, что где там без меня остывают теплые страны, то….
Всегда задавался вопросом – что будет со мной, когда весь мир рухнет к чертовой матери. Наверное, сойду с ума, если не погибну вместе с теми, кто мне так дорог. Но вот сейчас рушится мой собственный мир, а с ума почему-то сходить не хочется. Наоборот – азарт появился: судебный процесс был в самом разгаре.
Тяжко было прощаться с домом, в котором жил – и можно сказать, родился и вырос. Ничуть не легче, чем с дорогим человеком. Отцу помогал его строить – дом наш третьего поколения на одном месте. Мы ведь неплохо жили в нем – не очень богато, но не нуждались… дружно и весело. Разве счастье не в этом?
Озеро Любви в руках держу...
В гавани души волна струится...
Тихонько... Трепетно... Не расплещу -
Прозрачную, хрустальную водицу...
В первой капельке - алмазная Слеза,
Что от счастья лишь в глазах искрится.
А вторая - большеглазая Звезда,
Лунной ночью лишь она приснится.
В третьей капле - светит радуга Мечта
На лазурном чистом небосклоне...
А в четвертой капельке - Цветы-
Распускаются в тепле твоей ладони.
В пятой капле - улыбается Весна,
Звонкой трелью огласила пробужденье!
А шестая - подарила два Крыла,
Чтоб взлететь за неземным мгновеньем!
А в седьмой - горит огонь Любви,
В ней не затухнет факел страсти.
Бережно несу... Не расплещу...
Семь хрустальных Капель в слове
СЧАСТЬЕ..........
(Nadezhda)
Да, примерно так – позыв из юности моей об отчем доме…. Но тогда я еще не понимал, что для счастья достаточно такого простого факта.
Вообще, между нами девочками говоря, давненько начал подозревать у себя наличие самого настоящего таланта – таланта создания счастья. То, что оно не падает с неба, понял давно – в детстве еще. Счастье достигается работой над собой. Сделал этот вывод, наблюдая за жизнью других. И в пику им в поте лица заставлял себя быть счастливым даже вдали от дома на срочной службе, даже после разводов – и никому при этом не был обязан.
В моем холостяцком жилище, к примеру, всегда флотский порядок. Когда кубрика полтора, его и в порядке содержать нетрудно – пусть даже сожители мои все с хвостами и любители пошалить.
И еще. Все подружки мои, как правило, удачно выходят замуж.
Вот суд закончим, и впереди нас ждут исключительно счастливые дни!
Только жизнь завернула сюжет, до которого не додуматься сочинителю самых крутых детективов. Такое придумывать станешь, неизмудришься – разве во сне прикольном приснится. Как ни трудно в это поверить, на следующей неделе ко мне притопал А. В. Перчаткин собственной персоной – ходячий дурдом в грязных кроссовках.
Открываю дверь и… принцип «не верь глазам своим» тут был более чем оправдан.
- Здоровеньки буллы! – брякнул первое, что на ум пришло, но руку, протянутую для пожатия, игнорировал.
Глаза не потупив, гость говорит:
- Толян, ты чо ли залупился?
Не в силах отделаться от неприязни к бывшему коллеге по таксошарашке «Дилижанс», все же отдаю должное его непосредственному умению держать глупый вид стопроцентного идиота – даже не скажешь, игра эта или дебилизм врожденный. Попытался изменить точку зрения на ситуацию – найти в ней хоть что-нибудь ироничное. Ну, действительно – разве не смешно: Писяткин в компании хитрованов попытался срубить с меня тридцать пять штук, а теперь спрашивает, не в обиде ли я? Но как не крутил точку зрения, веселее не становилось.
- Нет, - говорю с печалью. – Мне запредельно безразлично. Впрочем, вру – я доволен, почти счастлив. Хотя удовольствие имеет одно важное достоинство в отличие от счастья - оно существует. Как говорят на гостеприимном Кавказе: давай, дарагой, я тя расцалую и кофю сварю в честь визита высокого. Где ишака сваво привязал? Прахады.
Он мимо ушей все реверансы. Его существо было теперь сосредоточено на одной болевой точке. И точка эта находилась в огороде усадьбы в виде покореженной «десятки», которую «на праве собственности» пытается отнять Роза Рафиковна.
- Зачем на Абрамиху АСКО натравил? Падла мне теперь козни строит со своим мокроусым тараканом.
- Лично я никого не травил - наверное, адвокат.
- Так скажи ему, чтобы унялся - он же расписку дал.
Мне стало совсем неуютно от такого гостя.
- А ты не думаешь, что хитрованов надобно проучить?
Пожав плечами, ковырнув в носу, Перчаткин дверь закрыл и был таков.
День был изгажен. Даже не день – жизнь моя была отравлена: на сердце лег тяжелый груз приобретенного опыта. А что, если этот хваленый опыт делает человека хуже?
Звоню потомку:
- Адвокаты расписками обменялись – почему АСКО-то впряглось?
- Обычное дело - решил подработать и предложил услуги. Может, «дёрзкого, но инфантильного» коллегу добивает – бой без правил профессионалов. Чего боишься? В суде есть письменное заявление Перчаткина об отсутствии к тебе претензий. Судья ж объявила, что теперь он не имеет права подать на пересуд.
- Значит, вокруг пальца истцов с представителем?
Сын был вправе собой гордиться и изрек комментарий:
- Дело, как и сама жизнь, удается лишь при условии, что все плохое было в начале.
Что я, приезжающий папа, мог возразить?
Мы сыграли свадьбу с его мамой, когда были студентами политеха. С рождением сына романтические отношения переплавились в постоянные хлопоты и неустанную заботу о ребенке и друг друге. Мы по очереди бегали на учебу, по очереди кормили наследника, стирали и гладили пеленки, вместе не спали, когда он болел. А потом жена мне сказала: «Я полюбила другого», и мы расстались. Навсегда запомнил крошечный, торчащий над кромкой одеяла кулачок нашего сына, приоткрытый ротик, взгляд удивленного птенца и удушающую волну нежности к этому родному комочку плоти. И потом еще молчаливый укор в подростковых глазах за обиды от притеснений отчима. А теперь он вон какой – старше Спасителя!
- Как страшен мир! – только посетовал, протолкнув застрявший в горле комок.
А потомок поправил:
- Не мир страшен, а то, что в нем полно негодяев, и что каждый в этой жизни способен на подлость.
- Гадко в таком жить, но еще гаже то, что живешь однажды да еще потенциальным дерьмом.
- Хочешь спасти или спастись?
Пытаюсь в его рассуждениях уловить нотки пророчества. Мой сын, догнав годами Христа, начал философствовать. Причем с такого вопроса:
- Сколько надобно прожить, чтобы человек пожалел, что появился на свет?
- Это, смотря, как жить, – ответил я. – Все элементарно на самом деле. Верующие верят, что, молясь, спасутся от Страшного Суда. Однако еще при жизни Судьба воздает каждому по делам его – вознаграждает здоровьем за доброту и наказывает хворями за грехи. Так не бывает по закону равновесия, чтобы подлецы купались в шоколаде – не закон, так геморрой накажет. Читал мою повесть про воровку Булкину?
- Твои фантазии?
- Нет ничего сверхъестественного в предсказании судьбы, ни малейшей мистики – чистейший материализм. Не надо быть провидцем или колдуном, чтобы знать, откуда все несчастья берутся: согрешил – получай камень в почку или язву желудка!
И теперь, после суда….
- Отныне я никому не буду верить, - поклялся в телефон.
- Того, кто не хочет верить, ничто не убедит, - потомок вещал, как древняя пифия. – Но верить лучше, чем знать, ибо несовершенного не исправить.
- Зачем лгать, если не во спасение? Я хочу их понять – хатын Абрамову, плешивого юриста, засранца Писяткина, да и секельдявку Булкину с ее мелким секельденышем. Что их на подлости потянуло?
- Для писателя ты не слишком ли зациклился на поисках правды?
- Так я и пишу всякую всячину, которая со мною приключилась, практически не выдумывая ничего….
- Кроме пророчеств….
Лежащий внизу под балконом мир смеркался, навевая прохладу и грустные размышления - лишь небо оставалось светлым, линялым, точно стираная тряпка, когда-то имевшая голубой цвет. Да еще металлически блестел асфальт, по которому брела толпа – еще различимы лица знакомые. Да это…. Показалось - приближающаяся тьма кишит негодяями….
Неизбалованный желудок мой мигом стянуло в узел. Жуть накатила.
Я к телефону:
- Ты уже спишь или просто молчишь? Поговорим?
-