да много чего. Есть Кощей Бессмертный, Баба Яга и существа, которые их с лёгкостью заткнут за пояс! Так что не расстраивайся, скучать тебе не придётся! Есть у нас и волшебники, колдуны, ведьмы и знахари, всех так сразу и не упомнишь! Каждый живет сам и старается не вредить и не мешать жить другим. Конечно, иногда происходят и у нас маленькие и большие шкоды. Как без этого? Но по большому счёту все заинтересованы в скорейшем прекращении раздора, а иначе никому не видать спокойной жизни, как собственных ушей. Ну, а всякие невинные шалости кикимор, леших и домовых я в расчёт и вовсе не беру, ибо эти существа для того и созданы и по-другому попросту не могут. У нас каждый знает, как с ними договориться, я и тебе как-нибудь расскажу! Ты ещё экспертом по этим делам станешь! А сейчас давай-ка немного перекусим. Я вот и нашему другу сухариков заказал с солью. Может быть, надо было еще стручковый горошек попросить, да я как-то не сообразил сразу.
Только сейчас я понял, как проголодался, и с удовольствием воспользовался предложением деда. Ели молча, лишь хруст сухарей был слышен, будто их кто-то с маниакальной одержимостью разминал в мелкую крошку деревянной колотушкой в пустом ведре. Это наш лосик самозабвенно и восторженно предавался дикому наслаждению, позабыв обо всём на свете. Насколько я мог судить, он увлекался поглощением любимого блюда каждый раз, когда ему выпадала подобная счастливая возможность. Мы с Дормидорфом старались есть, не издавая посторонних звуков, хотя при подобном звуковом оформлении в этом не было необходимости. Насытившись и уняв дрожь в членах, я негромко спросил:
– Как же мне договориться, например, с лешим? Очень хочется узнать, раз мы сейчас в лесу, вдруг понадобится когда-нибудь!
Дед, недолго думая, взял бутыль, вскочил с места и, повернувшись к самым буреломным и густым зарослям, произнёс нараспев, словно певчий поп под хорошей «мухой», при этом одержимо и грозно размахивая бутылью во все стороны, будто неким дьявольским кадилом:
– Лес дремучий, расступись, хитрый нежить, появись!
«Аминь, ядрена мать», – добавил я про себя, вздрогнув от неожиданности. Ну, никак не ожидал я в тот момент ритуальных выкрутасов и заунывных песнопений от милого дедушки! А дед укоризненно посмотрел на меня и перевёл взгляд на трущобу, куда только что обращался. Под лапой огромной ели, стоявшей неподалёку, что-то громко и гулко ухнуло, даже ветки закачались, но не сильно, а лишь едва. Когда смолкло эхо, начали проявляться расплывчатые очертания чего-то коряжно-древовидного и сказочно-могучего. К нам вышло нечто метров двух высотой, покрытое наростами и мхом так, что ни кожи, ни рожи видно не было. Если бы оно неподвижно стояло в нескольких шагах от меня, то я ни за что не признал бы в нём живую сущность, приняв за причудливое засохшее дерево. Только бездонные глаза неопределенного цвета, пугающие своей глубиной и дико горевшие изнутри зловещим болотным огнём, настороженно смотрели на нас. Да-а, не хотел бы я встретиться с ним с глазу на глаз ночью, да ещё и на узкой тропиночке!
А может, встречался, да не раз, только проходил мимо, не обращая внимания. Раньше в лесу у меня часто возникало ощущение, что я там не один и за мной кто-то наблюдает. Этакая лесная паранойя, но ничего страшного – стараешься только не придавать этому особого значения, чтобы не возникла душевная паника, и со временем вполне привыкаешь. Нынешнее появление настоящего лешего – как раз и есть подтверждение моим тогдашним самым смелым подозрениям и малоприятным ощущениям. Причём я разговаривал на эту тему со многими людьми, и все они со мной соглашались. Попробуй не согласиться! Особенно если находишься в незнакомом дремучем лесу и при мерцающем свете костра слушаешь леденящие душу истории! Некоторые признавали, что с ними такое случалось не раз, опасливо при этом поёживаясь и придвигаясь к костру, дабы подкинуть дров в угасающий огонь! Кто не верит, тот может и сам попробовать рассказать подобную историю. Если останетесь живы и здоровы после подобных разговоров и без приключений доживёте до утра, значит, вам очень повезет!
– Всё ходют тут и ходют! Зовут ещё! У меня, может быть, делов целая роща! Откуда прознал, что я здесь? И пошто кликал? – спросил леший, обращаясь к Дормидорфу, как к старому знакомцу. Лось испуганно вздрогнул при звуке скрипучего голоса и отпрянул назад. Да и мне было как-то не по себе.
Дормидорф отвечал, ничуть не смутившись:
– Как же не знать? Если в лесу что-то происходит, то ты первым тут как тут, наблюдаешь откуда-нибудь из самого укромного места. А позвал я тебя, чтобы угостить кваском. Мы ведь сейчас уже уходим.
– Вот и хорошо. Вот и славно. Нечего вам здесь… заблудиться можно. А квасок твой ничего, знатный!
Леший со скрипом протянул вместо руки не то ветку, не то корягу и схватил бутыль довольно шустро и цепко. Затем, запрокинув наростообразное подобие головы, долго булькал и удовлетворённо кряхтел и ухал, словно старый филин, поймавший жирную мышь. Заутробный концерт продолжался до тех пор, пока не был выпит весь квас до последней капли. Только тогда он вернул бутыль обратно, смачно крякнув при этом.
Вдруг неподалёку раздался пронзительный визг, затем треск и волной прокатившийся под ногами грохот, обычно сопровождающий падение огромного дерева. Лес отозвался гулким и протяжным эхом. Мы, как по команде, вскинулись на этот звук, а когда посмотрели на место, где мгновение назад стоял леший, то его уже и след простыл, только длинные стебельки травы чуть покачивались от слабого дуновения ветра да неподалёку усердно отмеряла кому-то годы кукушка. И словно запоздалые слова благодарности прозвучало знакомое уханье старого филина, которому посчастливилось-таки поймать жирную мышь. Мы переглянулись, а лось недовольно фыркнул.
– Вот и попили кваску, – иронично заметил я.
Спешить было некуда, а потому неспешная прогулка выглядела намного приятней, нежели тряска на лосях с уворачиванием от веток. Особенно после сытного обеда. Мы решили пешком двигаться в сторону селения, рассчитывая по дороге встретить ещё одного лося или оленя, хоть какое-нибудь мало-мальски пригодное средство передвижения. Ведь лосиху сейчас трогать было нельзя, она осталась с лосёнком, а сидеть на одном лосе вдвоём – удовольствие весьма сомнительное.
Спустя некоторое время перед нами оказалась довольно большая и пологая возвышенность. Деревья основательно поредели, да и ужин наполовину провалился, а потому идти стало гораздо легче. Добравшись до верха и немного запыхавшись, мы единогласно решили сделать привал и осмотреться. Стоило нам остановиться, как лось тут же принялся, аппетитно хрумкая, шустро объедать молодые веточки, фыркая и тряся головой. Его уши при этом звонко шлёпали, отгоняя насекомых, которые тут же начинали роиться вокруг разгорячённого тела, непременно желая поскорей испить свежей лосиной кровушки.
