ЛЮБОВНИК

Из цикла "Записки пожившего". Записка шестая.



  ЛЮБОВНИК


  У дочки, говорю, любовник завёлся. Сам невзрачный, лысоват малость, зато владелец белой "Нивы", кенгурятником, антикрылом, крякалкой, фарами жёлтого колеру, спойлером и люком дооснащённой  - чтоб издаля было видать делового человека. По этой причине я Игнатия, друга моего безлошадного, ветерана контуженного, из потенциальных зятьёв решительно вычёркиваю. Моих автовладелец сегодня на дачу отвёз, а так как мне места в его замечательной машине не хватило, то я дома остался - квартиру сторожил и заодно Игнатия принимал.

  Мы с ним часто встречаемся, философские беседы ведём - он мне о женщинах или о собаках рассказывает, а я ему законы электротехники объясняю. Ничего он, конечно, в индуктивных сопротивлениях и токовых синусоидах не понимает, но всегда согласно кивает и приятно жмурится, верно, от сопричастности к научному знанию. А ныне он весь в расстроенных чувствах пребывает. И не из-за Алёнки моей, спешу уточнить! В его вещах участковый пулемётную ленту нашел, хотя ордера на обыск и не имел. Игнатий её в пластиковом ведре держал, а ведро вместе с остальными вещами, в комнате его неприватизированной давно не помещавшимися, он совершенно безответственно на временное хранение соседу-ханурику оставил. Пришла, значит, милиция посмотреть чем сей ханурик живёт,  не буянит ли, и ногой ведро задела, а оно металлом громыхнуло. Наклонился участковый, пошарил в ведре и вынул её. Стальную, страшную такую, всю медными остроконечными патронами впечатляющего размера начинённую. Повязали ханурика, допрашивают с пристрастием, но тот от ленты отрекается - кивает на Игнатия. Что ж, ладно; они - к Игнатию.
  Ленту Игнатий сразу признал, но объяснил, что почти все патроны в ней холостые, а хранит он её от излишней тяги к оружию, что в организме мужском очень даже часто развивается. Сувенир, говорит, из Чечни. Его сначала в "обезьянник" хотели определить из-за подозрительности вида, потому что он на лето налысо стрижётся, но он милицейскому произволу решительно воспротивился - в грудь себя бил, документы разные, доказывающие отсутствие у него судимостей, предъявлял, джинсы индийские третьего роста пятидесятого размера раздаривал, из тех что коробками с терминала выносил, когда учётчиком там трудился; и ему тогда навстречу пошли - объяснительную и подписку о невыезде только и взяли, а ленту на экспертизу отправили.
  "Ну что они к ленте прицепились?! Из шестидесяти одного патрона, может, всего шесть боевых и есть - или восемь - и что, мне теперь из-за них в тюрьму, что ль, садиться?!" И говорит, и говорит, горемыка, будто я у него словесным унитазом работаю, распаляется и жалуется одновременно. А я, между прочим, налил-то ему, непьющему, всего стопарик - для общего прочищения ума, и чтоб чувства его, от невзгод расстроенные, в порядок привести, а то он лет пять как одной мочой собственной, в холодильнике охлаждённой организм свой изнуряет - утром бокал и вечером бокал. Уринотерапия называется. Так ему ещё зятёк мой покойный, Валерка, когда гурой подвязался, посоветовал, чтоб жизненная энергия из него даром в пустоту мира не утекала. На Игнатия моча тогда сильное влияние оказала - комнату свою он всю бубенчиками, манадами разрисованными, завесил, книжек новых про аюрведу, про чакры и мантры с кучи натаскал, а старые книжки - про фирменные отличия войск "SS", про асов люфтваффе, и про секретное оружие третьего рейха - обратно на кучу снёс. Он с тех пор и меня, и соседей своих мочепитием и сухими голодовками регулярно соблазняет, но мы отказываемся пока.

  Я у него как-то поинтересовался: "Скажи, Игнаша, а зачем тебе вообще работать? То есть деньги тебе, полагаю, совершенно ни к чему, если курить - ты не куришь, жажду мочой утоляешь, питаться, наверное, тоже скоро будешь тем, что люди учёные, извиняюсь, фекалиями называют, музыка твоя давно собрана в агрегат, а книжек и одежды ты с кучи и таможни на двадцать лет вперёд запасов наделал, то есть весь ты, получаешься, с ног до головы упакованный. Ну вот скажи, что тебе после всего этого для полной радости в жизни не хватает?"
  "Уточнить хочу, - отвечает - что кое в чём ты не прав. Питаюсь я только в те дни, когда у Таньки на Кантемировской ночую, и всегда домашней выпечкой, салатами и пельменями ручного приготовления, а в остальное время я лечебное голодание практикую - старости хочу избежать. Не хватает же мне в жизни одного человеческого общения. А денег мне, как персоне к экспорту нефти-газа непричастной, действительно, немного требуется. Во-первых, на проезд, потому как меня раньше в счёт фасона, удостоверения фальшивого и морды кирпичом в метро пропускали, а теперь я, словно лох какой, ужиком или, там, рыбкой проскакиваю, а то, бывает, и кабанчиком метнусь, - потому как камуфляж мой армейский, берет, ремень и сапоги  уважения контролёршам более не внушают; по этой причине хочу я у брата своего сводного, пенсионера подмосковного, или хоть у тебя, к примеру, карточку намагниченную в аренду взять (сейчас так многие делают). И во-вторых, люблю я к людям с подарками в гости ходить.Тебе, например, печеньица, а Таньке с Кантемировской, как женщине с малолетства к сладостям приученной, леденцов или шоколадку завсегда принесу. У людей, я заметил, от подарков взгляд теплеет и злоба от прихода гостя улетучивается."
  Так я налил ему, значит, ещё стопарик, сам тоже выпил, в брошюре "Уголовный кодекс Российской Федерации", последнее дополненное издание за 1994 год (вот и пригодилась книженция!), интересующие нас места карандашом выделил, подумал-подумал, и разрешил ситуацию следующим образом: "Максимум - два года условно светит, а вообще, у дела твоего судебной перспективы из-за незначительности эпизода нет - это тебе любой дознаватель скажет после того как плотно с тобой пообщается, так что плюнь и разотри."

  После заявления моего Игнатий вроде как человечьим обличьем пророс, повеселел, в глазу пьяная слеза заискрилась, и стал он мне сначала про энергетику свою, что на тридцать метров бьёт и баб в переходах метро по стенкам отбрасывает, а потом про собак рассказывать. Насчёт баб я его сразу успокоил. "Это не твоя, - говорю, - энергетика на них такое влияние оказывает, а энергетика чеснока плюс энергетика "Красной Казани". У тебя она, конечно, тоже сильная, только ты её на Таньку с Кантемировской прибереги. И не вздумай - не дай бог! - своей энергетикой с энергетикой метровоза мериться!" А про собак что?.. Он собак с улицы к себе вечно таскает, откармливает их, а потом к знакомым пристраивает. Случалось и людей приютит. Вон, в позапрошлом году у него совершенно бесплатно - из одного лишь гуманитарного сострадания - семья арбайтеров обиталась: Оксана и Афтандил. Всю зиму жили у него эти арбайтеры за шкафом платяным, которым он комнату свою, на тот момент кучей ещё не обросшей, на манер ширмы перегородил - и спали, и готовили там же - и лишь по весне, в апреле, когда дизайнерами ландшафтными в садовое  товарищество подрядились, лишь тогда с метража его съехали.

  А со стула он свалился минут, эдак, через пять после того как третий стопарь на грудь взял. С непривычки, понятно. Так он про аргентинского дога, породистого мальчика мраморного окраса, что в феврале, в метель с магазина за ним увязался, и имел обыкновение на прогулке на ногу ему запрыгивать, непременно на правую, путая её с девочкой, сиречь сучкой, а по ночам к нему в кровать залезать, прямо под одеяло, вытягиваться там по-человечьи, обнимать его ласково лапами за туловище, морду свою бульдожью на грудь к нему класть, громко пукать и храпеть как мужик, чем очень его спросонья смущал... то есть он про дога этого и чем у них там дело кончилось так мне и не дорассказал; а я смотрел на него, ароматного человека, под столом распластавшегося, и решал как быть: то ли мне Нарайкина на помощь звать, чтобы его в чувство привести и до метро сопроводить, то ли у себя оставить - пока не проспится.  Остановился на втором, так как квартира у меня свободная - мои-то все на даче сейчас, и завтра только обратно ожидаются, потому как Алёнка моя любовника делового завела. О том и речь.



М., 2004, 2005.


© Copyright: Елисеев Юрий Юрьевич, 2010