больше, чем за всю афганскую и чеченские войны вместе взятые. Швейцария, Бельгия? Да, «зацивилизованные» страны, и мужики, если про них так можно сказать, там совсем другие, напрочь оторвавшиеся от своего исходного природного начала. Хорошо это или плохо? Наверное, в общефилософском смысле, хорошо. Потому и трясутся они над своим драгоценным здоровьем, личики кремами мажут, клизмы сами себе ставят и прочее. Ай-ай-ай, заболело! Всё, конец света! А у нас? Заболело где-то — хлоп стакан водки! Вроде отпустило — и слава Богу. У меня друг был, царство ему небесное. Всё что-то бок у него побаливал, выпьет — отпустит. Жена его на обследование гнала-гнала, он только отмахивался. Разок действительно хорошо скрутило, жена на него чуть ли не с палкой: иди, проконсультируйся! Обследовался: последняя стадия рака, уже неоперабельно. Ты думаешь, друг был убит известием? А вот ни фига! Ну, покручинился малость: эх, говорит мне, я в среднюю статистику мужской продолжительности жизни уложился, своё пожил! Много чего повидал, достиг, и баб «потоптал», и погулял, и жизни порадовался, словом, прозвучал. Не то что сейчас! Потому и помирать не обидно! — Попутчик, кашлянув, сделал паузу. — Знаешь, как я это называю? «Синдромом Акелы».
— Вы мне рассказали про того друга, что вместо дерева печень «посадил»? — поинтересовался я.
— Нет, про другого, тот, с «посаженной» печенью, еще, слава Богу, небо коптит.
— Хорошо, синдром синдромом, но и тут можно порассуждать. — Я не оставлял попытки оппонировать. — Многое зависит от внутреннего мира человека. Чем он богаче, тем интереснее жить, а следовательно...
— Ха! «Интереснее жить...» Досуг, хобби? Древний воин-охотник тоже не только с копьем по лесам-степям бегал. Иногда, особенно после удачной охоты, поев и отдохнув, то на там-таме постучит, то лицо или пузо себе охрой размалюет, то бизона или мамонта на стенке пещеры нацарапает. Ты знаешь сколько у моего друга было, в свое время, хобби и увлечений в жизни? Он был целеустремлен, азартен, настойчив во всем, за что ни брался. Но... всё забил «синдром Акелы». Хотя я согласен, что есть немало мужиков, живущих своим делом, долгом, увлечением, страстью, никакие синдромы им не страшны, но их количество, к сожалению, на общую статистику почти не влияет. Ладно, пора завязывать с этим разговором. Хорош! — Попутчик зевнул и потянулся. — А то, я смотрю, ты что-то разволновался. Тебе годков-то сколько? Сорока еще нет? А-а, тогда понятно. Давай, полтинник сперва разменяй — тогда и продолжим беседу. И потом, это моё личное суждение. Я не претендую на истину «в конечной инстанции», может тебе удастся объяснить «русский феномен» по-другому, более убедительно.
На том и закрыли тему. И уже следующим утром мы тепло прощались, как водится, на веки вечные. Даже имени Попутчика забыл.
* * *
Прошло более десяти лет с того разговора. Я разменял шестой десяток, женил детей, заимел внучку. Частенько вспоминал ту беседу со случайным попутчиком, разбередил душу, черт возьми... Как он и обещал, с возрастом, всё полнее и полнее раскрывался мне глубокий смысл «синдрома Акелы». А тут, к великому сожалению, и друзья-ровесники стали потихоньку уходить из жизни. «Русский феномен» продолжал пополняться новой печальной статистикой. Но другие разумные объяснения этому явлению, отличные от изложенных некогда Попутчиком, в голову так и не приходили.
Однажды, не так давно, произошел новый случай «в тему». Сидел как-то на лавочке у могилы своей бабушки на нашем поселковом кладбище. Сзади меня, через несколько могил, так же сидя на скамеечке, что-то невнятное бубнила незнакомая старушка — сперва вообще показалось, что она говорила по мобильнику. Но нет, из обрывков доносящихся фраз стало понятно: она общалась с усопшим, на могилку которого пришла. Я, конечно, старался не вслушиваться — не красиво, да и не моё дело. Невдалеке, заглушая бабулино бормотанье, стучали колесами поезда — наше кладбище стоит рядом со столь любимой мною, располагающей к философии железной дорогой. Один мой товарищ любит считать вагоны в составах товарняков, доверяя им больше, чем кукованию пернатой предсказательницы.
Но последние слова Бабули, сказанные ею перед самым уходом, на прощанье прозвучали достаточно эмоционально, мне удалось их отчетливо расслышать: «А помнишь, как ты к Клавке бегал, а?! Сколько я из-за тебя слез выплакала?! Кобел-л-люка! Вот и лежи, тут твоё место!» Бабуля выдержала длительную паузу, после чего горестно, со всхлипом вздохнула: «Ну прощай, дорогой мой Ванечка (имя изменено)! Царство тебе небесное. Пойду я. Бывай!» И она ушла.
Меня осенило: не иначе как с усопшим мужем общалась! Я подошел к той могиле — с фотографии на скромном памятничке на меня смотрел дедок, судя по году рождения, ее ровесник, может чуть постарше.
М-да-а-а... Услышанное требовалось «переварить» и осмыслить. Я где-то читал, что после одной из переписей населения России уже в новые времена, когда учет проводили ходившие по домам переписчики, и данные фиксировались со слов самих учитываемых, возник один прелюбопытный факт. Замужних женщин в стране оказалось почти на два миллиона больше, чем женатых мужчин. Как такое могло произойти? Нарушение технологии учета, системные ошибки статистики? Не торопитесь с выводами: ответ на это находится в области психологии. На вопрос «семейное положение» почти все гражданские и многие разведенные жены, а также некоторые вдовы ответили «замужем». Оно и понятно: всё-таки вопрошает официальное, уполномоченное государством лицо, а общественный статус замужней женщины куда предпочтительней. В отличие от мужиков, не обремененных или утративших официальный семейный статус и желающих величать себя холостяками как можно дольше.
Понятное дело, для Бабули ее Ванечка, какой бы он ни был, продолжал жить, уж не ведаю, каковы были ее ответы переписчикам. Но тем не менее. Вдова, возможно, уже свыклась с новым, весьма специфическим местом «пребывания» своего некогда гулящего мужа, регулярно навещала его, общалась с ним, подспудно удовлетворенно отмечая для себя, что уж отсюда-то он точно никуда не денется. Но желала ли она его воскрешения — вопрос спорный. «Вон у Маньки ее старый хрыч всю печенку ей выел, все нервы истрепал! Пьет, как сапожник, дымит, как паровоз! Весь мозг вынес, импотент хренов!»
Я, конечно, утрирую, но кому из нас не доводилось слышать нечто подобное в адрес того, кого, похоже, обошел стороной «синдром Акелы»? Помнится, наткнулся когда-то в интервью с очень уважаемым мною актером Владимиром Машковым в «АиФе» на удивительнейшую фразу: «Мужская особь должна сжигать себя!» Да уж, сильно сказано...
Довелось однажды пролистать книгу американского доктора Бенджамина Спока «Семь возрастов женщины». Я понял: женщины из одного возраста в другой переходят куда более естественнее, чем мужики, особенно если успешно исполнили своё главное природное предназначение — воспроизведение потомства. А с некоторого возраста многими, наверное, и вдовство начинает восприниматься уже вполне спокойно. У мужиков возрастов намного меньше — два: «охотник» — «уже не охотник», потому и переход из одного в другой психологически несравнимо тяжелее. Ну, хорошо, три возраста: еще пацанячий, хотя и тогда вовсю идет подготовка к главному, «охотничьему», возрасту.
И вот, итог: бабули на скамеечках у подъездов, бабули в церквях и поликлиниках, старичков — единицы. «Не стареют душой, не стареют душой ветераны!» — старательно исполняют своими немолодыми надтреснутыми голосами бодрящиеся хоровички нашего поселкового Совета ветеранов, дай Бог им здоровья. Хотя его председателями всегда были бодрые бравые дедули, но они, скорее, исключения, подтверждающие правило. Большинство же их сверстников, по Машкову, уже «сожгли себя»... Справедливости ради, нельзя не признать: отношение к жизни у уцелевших фронтовиков и вообще у людей, переживших войну, несколько иное.
Так или иначе, одну из версий ответа на вопрос: «почему же мужики в России живут намного меньше женщин», я постарался доступно изложить. Не раз заводил разговор на эту тему, задавая каверзный вопрос, в различных компаниях. Исправно получал в ответ контраргументы, аналогичные своим, озвученным тогда, в купе вагона. Иногда срабатывал эффект гонца, принесшего плохую весть, когда вся немилость обрушивалась на него. Обвинять рефлекторно начинали меня: это-де у тебя проблемы. Но вразумительно растолковать другие причины «русского феномена» никто мне так и не смог.
