был в лагере. Дошколята из «Тюльпанчика», так и не переименованного в «Зюзю», чуя своими малышовыми сердцами, что не видать им больше ни обгорелого, в индейской раскраске Мишки, ни рассудительного, опрятного Ростика, цеплялись за их штаны и все вместе ревели какой-то общей, жалостной белугой.
За воротами уже тронувшийся в путь автобус атаковали вынырнувшие откуда-то головорезы, со связанным по рукам и ногам, с кляпом во рту медвежатником. Полк собираясь отрапортовать Мишке, едва не высадил беглецом, как тараном, двери, но шофёр прибавил газ, и головорезы исчезли в пыли.
Однако усатому директору показалось, что какие-то тени лезут мимо грязного заднего стекла наверх. Он попросил остановиться, выскочил наружу и с ужасом обнаружил, что добрая половина полка, собравшаяся в дальний поиск, как десант на бронетранспортёре, устроилась на крыше и на задних выступах автобуса.
Разоблачённые головорезы попрыгали в пыль и тут же исчезли – будто растворились в кустах.
Чуть было не поседевший от этого директор через каждые сто метров, затем, просил водителя останавливать машину и залезал с проверкой на крышу.
Вдоль всей дороги Мишка и Ростик видели на столбах и на стволах деревьев объявление: «Пропал кот Зюзя. Собственность лагеря «Шустрый». Нашедшего ожидает крупное вознаграждение – ведро компота». С листка улыбалось намалёванное лагерными живописцами животное – полу-сфинкс, полу-кот и дымящаяся, с поварёшкой внутри, кухонная кастрюля.
Один раз в лесу мелькнул светлый хвостик. Но он оказался заячьим. Потом что-то белое сверкнуло на деревьях. Директор тут же потребовал затормозить и распахнуть дверь.
- Быстрее, ловите, ловите! Это кот! – подгонял он Мишку и Ростика, пытаясь выпихнуть их из автобуса. - Как только вытолкну, закрывай двери, разворачивайся и гони! - шепнул он шофёру.
Но преследователи Зюзи рассмотрели, что мелькал на дереве вовсе не хвост, а бок – белый бок чернохвостой сороки, и выходить не стали.
И всё же около Мурлышкино директор от радости глазам своим не поверил – по дороге навстречу автобусу, задрав ободранный хвост с белой кисточкой на конце, вышагивал сам Зюзя. Не узнать его было невозможно! И то ли его вели, то ли он вёл на поиски пропавших путешественников Мишкину бабушку…
На следующий день Зюзя снова ехал праздновать день рождения своего друга в электричке. Из оранжевой сумки торчали только его хитрая усатая морда и ободранный, забинтованный хвост, с львиной кисточкой на конце. На Зюзиной шее болтался ошейник с двумя, прикреплёнными к нему поводками - один был в руках у Ростика, другой у Мишки. Друзья держали кота так, вдвоём, не для того, чтобы никому не было обидно, хотя и это тоже было важно, но главное - чтобы Зюзя не смог вырваться, если в вагон вдруг снова вскочит какой-нибудь терьер.
А кот во сне беспокойно вздрагивал, взвизгивал и выпускал когти – ему снились маленькие, кудрявенькие, бородатенькие, с огромными зубами, породистые собачонки.
