бабами спит, предпочитая им мальчишек?
- Верно.
- Он тебя предпочитает мне? – все ещё не верила я собственным ушам. – Но…как он может?!
Я чувствовала себя раздосадованной, чуть ли не оскорбленной. Дэй*рэк с трудом удерживался, чтобы не захихикать.
- Я в этом тоже его не понимаю.
- Вот тебе и раз, - выдохнула я.
После нашего разговора с Дэй*рэком на душе остался неприятный след, будто по ней проползли осклизлые ползуны, изгадили стены от пола до потока. А мне-то казалось, что я видела в этом мире всю возможную грязь. Как изволил выразиться Рэйк, я была просто наивным ребёнком.
Дэй*рэк делал вид, что дремлет. Я делала вид, что не замечаю его тяжелого, о чем-то вопрошающего взгляда, который время от времени устремлялся в мою сторону.
Свечерело.
Облачившись в кожаные брюки, облегающие бедра так, что грозили треснуть по швам, (брюки, а не бедра, слава Двуликим, которые видят, я была отнюдь не пухленькой), пышную рубаху с воланами, полностью скрывающую только намечающуюся грудь, перехватив рыжую гриву кожаной лентой на манер молодых аристократов, я направилась к выходу.
Несмотря на ранний, для блуда, час, комната внизу была заполнена почти до отказа. Мужчины разных возрастов стояли, лежали, сидели. Играли в карты. Напивались. Трепались. Лапали моих предполагаемых коллег по несчастию. Словом, предавались серьезным «мужским» занятиям.
Не успела я спуститься, как множество мужских лиц разной степени симпатичности, повернулись в мою сторону, не мало взглядов прилипло, оставляя по себе клейкое пакостное ощущение. Интересно, полусветстким красавицам хоть во сне снилось такое количество заинтересованных мужских взглядов, сколько их сейчас доставалось Од*риду Рай*сону, под именем которого я помпезно выступала в светлой зале?
Проплыв через залу, я грациозно опустилась у стойки бара - дура не умная.
Бармен не медля, наполнил стакан спиртным, поставив его перед моим носом. Пришлось пить. С первым же глотком горло обожгло, дыхание перехватило, а на глаза навернулись слезы. Не сдержавшись, я закашлялась. Чья-то тяжелая длань кувалдой хрякнула по спине, чуть не спихнув меня с не устойчивого стула.
- Бездна! - вырвалось у меня. – Вы решили меня добить, чтобы не мучила … меня эта гадость? - Я едва не оговорилась.
Спиртное растекалось горячей волной по венам и жилам, гася и без того слабые проблески разума.
- Заказать тебе выпивку, малыш? - процедил блондин через тонкие губы, вонзаясь в меня острыми серыми глазами. На тонкогубой губе болталась сигарета. Мужчина казался симпатичным. Или мог бы оказаться таковым, если бы не расслаблялся в клубе для говнолюбиков.
- Детям пить вредно, - парировала я, возвращая ему кривую ухмылку.
- Меня зовут Кэр*ран.
- Рада …ваться за вас не приходиться. Воронье имя.
- А тебя как зовут, говорливый ты мой?
-Вы за меня не платили, маэстро, - повернулась я к нему, - я пока не «ваш».
Невозмутимо достав из нагрудного кармана сюртука портмоне, мужчина бросил передо мной пачку денег. Я проворно их заграбастала, не пересчитывая.
Иметь карманные деньги, не учтенные Миа*роном было одновременно разумно и приятно.
- Мой? – наглая ухмылка прямо в лицо.
Раздражающе самодовольная и самоуверенная.
- Ваш, маэстро Кэр*ран, - солгав, склонила я голову.
Выпрямиться уже не удалось.
Мужчина рывком намотал мои волосы себе на руку, бросал меня на стол, тяжело наваливаясь сверху. Я даже пискнуть не успела.
Пока его острые пальцы выдирали пучки волос, губы обдирали губы, тело словно бы вознамерилось раскатать меня по столешнице, в голове пронеслось несколько выдержек, недавно прочитанных под руководством Хай*сина. Выдержек посвященных любовному акту:
«Искусство любить подобно полету. Тело возлюбленного пытается поднять любимую выше лучей Сиа, подарив ей чувство невесомости. Словно лианы в роще, тесно сплетаются тела возлюбленных любовников, пытаясь одновременно испить и излить; отнять и дать; умертвить в сладкой неге, подарив вечную жизнь. Искусство любви подобно молитве».
Молитва? Да уж! А вот насчет «умертвить», поэт, ученый, монах и философ не солгал - Кэр*ран, судя по всему, собирался заняться именно этим.
Мне все-таки удалось выскользнуть из его рук.
- Ты груб, маэстро. Тебе бы лошадей «иметь», а не приставать к хрупким чистым созданиям, вроде меня, - насмехалась я. – Ты мне волосы выдрал, изверг, - закончила я уже с истинной обидой.
В нашу сторону другие «развлекающиеся» поглядывали с любопытством.
Кэр*ран сделал движение вперед, стремясь меня поймать. Пришлось запрыгнуть на стол, чтобы уйти от жарких объятий.
- Ого, сколько пыла! - Я поддела ногой стулья, зависшие на столе вверх тощими ножками. Стулья с грохотом повалились на «боевого петушка», – Ну же, иди ко мне! Потанцуй со мной. Спляшем? - не унималась я. Алкоголь, видимо, продолжал затуманивать мне мозги.
- Щенок, - ласково выдохнул Кэр*ран - ты мне за это заплатишь.
- Пока что платите вы, маэстро, - с игривой улыбкой отозвалась я, перепрыгивая с одного стола на другой, перескакивая через успевшую слиться в любовном экстазе, однополую парочку и посылая воздушный поцелуй влюбленному преследователю. В этот момент я, весьма неудачно споткнувшись, рухнула кому-то в объятия. Меня услужливо подхватили, не дав кубарем покатиться на пол.
- Потише, малыш, - молодой человек с ярко блестящими глазами улыбался мне самой что ни на есть обаятельнейшей улыбкой. Рассыпавшиеся волосы симпатично, - просто очаровательно! - спадали ему на лицо. Черт, весьма и весьма приятный малый. Жаль, тож любожопик. – Тебе не нравится этот дяденька? – заботливо осведомился очередной претендент на мое бедное мужское сердечко.
- Не нравится, - в тон отозвалась я.
- Хочешь, я пощеплю ему перышки?
- Хочу, - не будь дурой, согласилась я.
- Лас*пьяр? – прорычал мой преследователь, настигая нас обоих. – Оставь мальчишку в покое! Он мой.
- Но ты ему не нравишься, - хмыкнул паренек, которому вряд ли было больше двадцати трех лет.
Я кивнула в знак того, что ни сколечко не увлечена, (то есть, не увлечен), горячим поклонникам.
- Вот видишь? - с укоризной оборотился новый знакомый Лас*пьяра к не менее новому знакомому Кар*рану.
- Я сумею его уломать, - заверил Лас* Не суйся не в свое дело. Лас*пьяра Кар*ран.
- Не сомневаюсь, ломать ты умеешь. Но, увы! Я не могу спокойно стоять и смотреть, как кого-то насилуют.
Мужчины выхватили шпаги из ножен и скрестили клинки.
Пока они дрались, я, не дожидаясь, выяснения отношений, запутанных явно до моего светлого появления в их нелегкой судьбе, побрела дальше. Далеко не забрела, наткнувшись на очередную неприятность.
Двое мужчин стояла над телом молодого человека, почти распятого на игровом столе, крытого зеленым сукном. Сцепленные замком, вытянутые вверх руки юноши судорожно сжимали края стола над его головой. Влажное тело, покрытое потом и тонкими ручейками крови, обнаженное до пояса, было исписано тонкими, глубокими царапинами.
Один из мужчин, склонившись над столом, «целовался с головой тела». Второй неизвестный мужчина развлекался тем, что расписывал белую кожу добровольной жертвы красными разводами, разрезая её острым и тонким лезвием, при этом, заставляя юношу сладострастно стонать.
Я визгнула от неожиданности, когда кто-то, обняв меня со спины талию, прошептал на ухо:
- Нравится? Хочешь присоединиться?
Неизвестный зашипел, дуя на обожженные ладони.
- Что за …?
Развернувшись на каблуках, я стремительно помчалась по направлению к лестнице. Мне нужно было уйти, пока кровь не превратила мне в животное. Если я и хотела бы присоединиться, то совсем не в том качестве, в котором предполагал меня увидеть очередной поклонник. Тонкие алые струйки тянули, как магнит железные опилки. Я тряхнула головой, чтобы отогнать от себя желание прижаться ладонями к жертве, опустошить её, словно сосуд.
-Немедленно уходи отсюда, - приказала я Дэй*рэку, врываясь в комнату на втором этаже.
- Что ты сказала? – непонимающе нахмурился напарник.
- Я сказала – убирайся! Прежде, чем я превращу это место в один большой погребальный костер!
- Ты не сможешь...
- Не говори мне о том, что я могу, а чего - нет. Просто уходи! – рявкнула я. – Прошу тебя…
Все во мне клокотала от желания уничтожить это место. Сравнять его с землей. И насытиться жизненной энергией тех, кого называть людьми было унизительно. Для человеческого рода. Для самой природы.
– Я даю тебе ровно пять минут, - закончила я.
В дверь раздались тяжелые удары.
- Окно, - подсказала я Дэй*рэку.
- Но… - сделал он слабую попытку возразить.
- Не беспокойся. Они не в силах причинить мне вред. Уходи.
Бросив последний вопросительный взгляд, Дэй*рэк счел за благо повиноваться. Вовремя. Дверь слетела с петель, являя взору Кэр*рана, одержавшему, видимо победу над своим соперником.
- Ты, маленький ублюдок! – с этим образчиком изящной словесности Кэр*ран навис надо мной, подобно Черной башне, всем своим видом демонстрируя, что шутки шутить не намерен. В ответ я со сладком улыбкой повисла у него на шее. Запах спиртного и ещё какого-то душного, сладкого дурмана раздражал обоняние. Мужчины – странные создания. Моё поведение почему-то нисколько его не насторожило и даже не удивило. Горячие сухие губы жадно впились в мой рот. Мне понравилась жадная грубая хватка сильных рук, без милосердия вдавивших меня в стенку. Понравилась агрессия насильника.
Я нисколько не испугалась, напротив, я наслаждалась мнимым чувством превосходства и всесилия, что владели им в эту минуту. Зная, что это ненадолго, что этот человек обречен. Как и все те, кто предавался запретным удовольствиям там, внизу, в зале под нами.
Ладони мои испускали жар. Горячий и требовательный.
- Что ты делаешь? - Отшатнулся Кэр*ран.
- Дарю тебе жар огненной страсти. Такой, какой не подарит никто, кроме меня.
Кэр*ран закричал. Дико. Истошно. После того, как сердце в его груди сгорело, мужчина тяжело повалился на пол.
Впрочем, уже не мужчина. Его труп.
Неторопливо спустившись вниз, я нашла, что оргия успела принять совсем уже непристойный, откровенный вид. Их следовало наказать, - богатых, избалованных, порочных. Одних, за то, что позволяли себя унижать, других за то, что возомнили себя богами, теми, для кого деньги отменяют для них все возможные законы, как людские, так и природные.
- Я тебе нравлюсь? – спросила я первого попавшегося смазливого юношу.
В ответ меня поцеловали. Или не меня? А впрочем, какая разница?
Стилет вошел в тощую грудь самую рукоятку. Юноша с немым изумлением воззрился на меня. Я, продолжая улыбаться, положила руки ему на плечи, коснулась его губ своими губами, ощутила кровь руками, - каждой порой, каждой клеточкой. Кровь была сладкой, терпкой. Кружила голову и наполняла Силой.
Юноша без сопротивления погружался в Небытие. В состояние расслабленной неги. Его сознание заволакивало ранее принятое зелье, обеспечив ему почти безболезненный переход на Ту Сторону Реки.
Опустошив его дочиста, как чашу, я поднялась на ноги. Прибывающая Сила кипела, просила выхода, давила с горячим напором. Я отпустила от себя холодный, леденящий ветер. Розовым маревом пошел он вдоль стен, заставляя камень вспыхивать, как спичку. А затем все, что горело в доме: свечи, камины, факелы, осветительные шары в одночасье
