стал писать какую-то отвлеченную чепуху; мозг мой не мог привыкнуть к потаенной новости: да, мир действительно больше никогда не станет для меня таким, как в детстве....
В тот вечер, дождавшись, когда моя собеседница выйдет из окошка, я продолжал в нем быть, суетливо метаясь по картинкам, фильмам, музыке, бесцельно, как запутавшись в лабиринте, не останавливаясь, у меня текли слезы (я потерял Малыша навсегда, хотя был уверен еще так недавно, что нашел его, еще так недавно был счастлив, обсуждая с "ним" вкусы джемов в пакетиках); я не мог уснуть - в голову лезло два противоречивых желания: удалить мирок и жить воспоминаниями о моем друге детства, а Малыш-ку забыть, но вместе с этим...
Мне хотелось остаться с ней, в окошке, как прежде, скучать, если ее там нет, щелкая семечки и глядя на наскучившие тротуары переулков снизу, перелетать крыши на крышу, развлекая себя и разминая давно отвыклый от полета моторчик; листать в ее отсутствие книжки и мультики, а когда она появится - дарить ей понравившиеся картинки и музыку, читать и вместе с ней грустить и радоваться (все-таки у меня есть друг); надо видеть хорошее, любить настоящее так же, даже сильнее прошлого - укреплял я себе в душе мысли; а после, внезапно...
Нашел еще одну причину, почему я решил остаться с ней: я влюбился в нее, не помню, когда я осознал это, но в сердце дрогнуло что-то такое маленькое, воздушное и теплое, как мой моторчик, оно застучало сильнее и задумчивей, чуть я увидел ее настоящее фото, голубые, как лепестки неба, глаза, точно хрупкие солнечные ниточки волосы, чуть вздернутый носик... Я снова сел за рисование, только теперь рисовал не петушков и лисичек, а ее и себя: вот мы гуляем по крышам, вот мы у меня дома...
Кстати, почему она не хочет встретиться со мной? Мы даже созванивались пару раз, видели друг друга в программке-гляделке (после чего мне жутко захотелось увидеть ее еще ближе, маленькую, хрупкую Малыш-ку, покатать на себе и полетать среди облачков)... Я опять ударился в... мечты, как только окошко в смартфоне становилось пустым и неинтересным (хотя там, точно как на улице, сменяя друг друга, мелькали люди, картинки...)...
Чем больше мы общались, тем ярче мною осознавалось, что готов сделать себе плюх на голову пакетиком с водой и посадить в волосах себе рыжие вишни, только б она улыбнулась, и, несмотря на нехорошесть поступка (я только сейчас окончательно это понял) красть плюшки и конфетки, лишь бы ей было приятно, мечтал о совместном фото у любимого таганка, которое поставлю в рамочку, как сядем рядышком на крылечке вечером, будем пить кофе и смотреть на звезды...
Мне покажется (я уверен) в тот миг, что звезды становятся лепестками, они будут для нас танцевать, ложась пропеллером, петушками, плюшками и веселыми рожицами, переливаясь и обгоняя друг дружку, как в детстве; нарисуют целые страницы новой сказки, обо мне и ней, и одна из них упадет ей на щечку, а я поцелую и заберу ее...
Так я мечтал и ждал момента, когда можно будет залететь в лучшее окошко на свете - в ее окошко (она написала, что «подумает о наших встречах, пока не готова"); показалось это странным, поскольку я узнал ее комнату, шторки у окна (я живу на крыше ее дома, прямо над ее комнатой, всего шаг - и я у нее в гостях, как представлю - аж дух захватывает); но...
Детство и хлопки выбивалкой для ковров по ногам научили меня - надо быть вежливым и не приходить без разрешения; потому я все терпеливо ждал, немного уж скучающе ставя ей смайлики в ответ (что такое смайлики по сравнению с тем, когда обнимаешь друга... Нет, любимого человечка!); на ее удивление моими рисунками; тем временем... Часы все тикали, отмеряя день, ночь, неделю, месяц, год...
Однажды, не помню когда, я, не вытерпев более такой ничтожной разлуки, решил подкрасться к ней и обнять с привычным: "Привет, Малыш!" (окно было наконец открыто), но остановился, прочитав то, что она писала какому-то "Оскару":
"Привет, любимый! Я так соскучилась... Приезжай, я закрою окна и задвину двери, а тому малышке Карлсону напишу, что занята, он не подождет!"...
Я видел свои растерянные глаза, от страха, что я был прав - я ошибся, больно ошибся, что шторка неизбежности снова открыла то, что есть, но она даже не взглянула на меня; я позвал - Малыш-ка не слышала, присмотревшись, увидел вдетый в ушко наушник; как же так?
"Друг" - не я? "Друг" - любимый?.. Стараюсь постукивать по пропеллеру, чтобы не упасть замертво (в душе я как будто умер); верно, все верно... Я бросаю смартфон вниз и улетаю, пряча, наполняющимися слезами, глаза, в сторону чердачка...
Пролетаю над крышами домов, как и раньше, анализируя: ничто не изменилось…
Мне снова стало не хватать мига,.. проведенного в безуспешной борьбе с плюшечной лихорадкой,.. ленивого молчания вечно сонного пса, окон, что уже не открыты…
А главное – Малыш…-ки...
