вопрос стоит об уровне наказания. Любое наказание, которое получат обвиняемые, даже с учётом моих личных связей, не приведёт их за закрытые двери исправительного заведения или в спецшколу для малолетних преступников. Любое, самое болезненное наказание для них может быть только административным . Естественно, это не каким образом не удовлетворит наше униженное достоинство. Единственное, что может нас порадовать, так это те бессонные ночи, которые они переживут окутанные животным страхом перед возможным в их глазах наказанием, базируемом на предыдущем опыте их биографии. Но, а я помогу им этот страх не развеять“. В течении последней недели, в нашем дворе произошли колоссальные изменения во взаимоотношениях между его обитателями. Теперь я начал чувствовать к себе особое отношение от всех пацанов двора, невзирая на национальность. Меня приглашали играть со старшими в разные игры, при этом я совсем позабыл про существование слова “жид“. Родители не состоявшихся охранников концлагеря, раболепствуя, нагибались при встрече с моими родственниками. Эти волшебные изменения произошли после деловой встрече на высшем уровне, при закрытых дверях между моим дедушкой и родителями устроителей дворового концлагеря. Это, каким же надо быть волшебником, чтобы переделать матёрых юдофобов в осознанных юдофилов!
