Ольга Леонидовна ползла черепашьим шагом по обледенелому тротуару, ругая про себя нерадивых дворников, по чьей преступной халатности она вынуждена была рисковать собственным здоровьем: одно неосторожное движение, и — прощай, весёлый Новый год — здравствуй, гипс и постельный режим. И это в самый разгар предпраздничных хлопот, когда намечено ещё столько дел!
Женщина нахмурилась. Нет, она не имеет права падать и ломать кости, пусть лучше кто-то другой падает (мало ли алкашей всяких непутёвых), а ей надо постараться дойти до дома целой и невредимой, там ждут внуки, муж, кот Семён...
Шаги стали ещё более мелкими и осторожными, взгляд (прикованный к земле) — сверхсосредоточенным. Напряжение нарастало.
Руки Ольги Леонидовны были нагружены тяжёлыми пакетами с продуктами, поэтому неудивительно, что вскоре женщина выбилась из сил.
Оторвав, наконец, взгляд от ненавистного тротуара, она заметила неподалёку детскую площадку с лавочками. Ольга Леонидовна заметно повеселела: появился шанс — дать отдых рукам и ногам. Правда, на подходе к площадке ей всё-таки пришлось пережить неприятный момент: правая нога поехала — и только чудом женщина сумела удержать равновесие (отчего всё тело на мгновение бросило в жар).
Аккуратно водрузив пакеты на лавочку, измученная Ольга Леонидовна, шумно выдохнув, присела сама. Ноги приятно гудели. Сняв перчатки, женщина достала из дамской сумочки носовой платок и стала обтирать вспотевшее лицо.
Детская площадка была пуста, не считая Ольги Леонидовны и бездомной дворняги, уныло бродившей среди песочницы и качелей.
Сердце Ольги Леонидовны сжалось от жалости.
— Ты мой миленький, хороший... иди сюда, — женщина, зашуршав пакетом, извлекла на свет пачку печенья. — Пёс завилял хвостом, но не решился приблизиться. — Иди сюда, миленький, не бойся, — продолжала уговаривать дворнягу Ольга Леонидовна, разворачивая обёртку.
Пёс завилял хвостом ещё сильнее, не отрывая жадных глаз от печенья в руках Ольги Леонидовны.
— Иди ко мне, пёсик... ну, что же ты... я не могу тут сидеть с тобой до вечера... холодно, — обиженным тоном проговорила женщина, бросая дворняге квадратный ломтик печенья. Пёс в одно мгновение разделался с печеньем и снова уставился немигающим взглядом на пачку.
Ольга Леонидовна, усмехнувшись, бросила ещё пару ломтиков.
— Ешь, миленький, ешь...
Женщина встала. Пёс шарахнулся в сторону.
— Не бойся, дурачок. Что ты такой пугливый? — Ольга Леонидовна насмешливо разглядывала пса, виновато вилявшего хвостом.
Надев перчатки, она взяла пачку с оставшимся печеньем и положила её на землю, рядом с лавочкой:
— Эх ты, дурачок, — произнесла на прощанье Ольга Леонидовна, подхватывая пакеты и направляясь в сторону ближайшего проулка.
Уже почти покинув территорию детской площадки, женщина, поддавшись неожиданному душевному порыву, обернулась. Увиденная картина так потрясла Ольгу Леонидовну, что она на время позабыла даже о скользкой дороге.
Незнакомый мальчишка наглым образом отнимал лакомство у беззащитного пса!
Задохнувшись от возмущения, Ольга Леонидовна поспешила прийти на помощь бедной дворняге.
Мальчишка как раз тянулся за очередным печеньем, когда гневный женский окрик заставил его вздрогнуть и отдёрнуть руку.
— Ты зачем отнимаешь у собачки печенье? — нависла над ним хмурая, как туча, Ольга Леонидовна.
Застигнутый врасплох, мальчишка на всякий случай убрал руки за спину.
— Не смей обижать собачку, или я милицию вызову, хулиган!
Швырнув пакеты на лавочку, женщина яростно сгребла оставшиеся ломтики печенья и начала их по одному скармливать псу. «Чтоб душа была спокойна», — думалось Ольге Леонидовне.
Ломтики быстро исчезали в пасти дворняги. Ольга Леонидовна мысленно сокрушалась о несправедливом устройстве мира. Мальчишка, глядя исподлобья на пса, с трудом сдерживал слюну.
Внезапно пошёл снег.
