рыба! Я бы только ею одной питался, лишь бы пожить здесь хотя бы недельку. Мне тут все нравится! – признался Сергей.
Наелись с удовольствием, и я стал собирал вещи. Перекинул через сиденья загруженные солёной рыбой торбаса,(не унты, а бурятские мешки из оленьей кожи – в них долго не портятся свежие продукты), привязал их и палатку. Остался один горбовик с копченой рыбой.
– Придется тебе одеть его на плечи, Сережа.
– Конечно, одену. Это ты мне никогда не разрешал его носить, все говорил, что он тяжелый. А я ведь уже взрослый - ответил он и рассмеялся.
– Можно, я полчасика ещё порыбачу?– спросил мой родной и заядлый рыбак.
Ну, как я мог отказать? У него еще оставалась наживка. Серега стоял и закидывал удочку: поймает – отпустит, поймает – отпустит... ему был интересен процесс этого сказочного клёва. Отпускал и приговаривал:
– Плыви и подрастай, приеду в другой раз, тогда не жди пощады.
А потом стал бросать крупных окуней в кучу.
Я спросил:
– Зачем ты? Испортятся же... нет времени обрабатывать.
– Это – нашим гостям за то, что дали выспаться в эту ночь.
Наконец он подошел и протянул удочку.
– Всё, нарыбачился я, поехали.
Я сложил удилища, закрепил их, и мы потихоньку отправились в путь.
Тут Сергей обернулся назад.
– Стой! Смотри, нас провожают.
Я притормозил и тоже оглянулся. Там, где была палатка, стояли строем по ранжиру барсуки и смотрели, как мы покидаем их законные места.
– Нашли подарочек, наверное, что я им оставил. Благодарят нас с тобой.
Вот такой у меня братишка – фантазёр, одним словом.
Мы выехали на трассу. К озеру... ехали после грейдера и так не мотало, а тут... за двое суток дорогу так разбили, что нас бросало из одной колеи в другую. Я то прибавлял скорость, то полз, как черепаха, но все же мы подъехали к мосту. Там происходило столпотворение – дорога была плотно забита машинами, мост тросами держали танки, (трасса федеральная, стратегическая, а мост деревянный и старый, но по нему и танки ходили – они всегда рядом...) Вода достигла критической черты, заливая брёвна, его раскачивало течением – видимо, в горах прошел дождь, как я и подозревал.
По мосту проехал мотоцикл М72 безо всякой очереди. Ну, думаю, а я что, рыжий... и... рванул следом. Отъехав метров пятьдесят, остановился и заглушил движок.
– Перекурю, братишка, а ты отдыхай.
Помог ему снять горбовик, и он, вздохнув, сказал:
– Ну и тяжесть, хоть и аллюминиевая... Ты оказался прав.
– Терпи, казак, тяжело от груза, а не от горбовика.
Я дозаправил свою технику, да и надо было освободить пластмассовую канистру, мешавшуюся под ногами, и выбросить. Бак находился под сиденьем, пришлось убирать все вещи, чтобы залить бензин, потом опять всё закрепил и обернулся позвать брата, но его нигде не было. Мне поплохело – постоянно лезут плохие мысли в голову, когда отвечаешь за человека. А тут... тем более... за любимого братишку.
Всё оставил и побежал к мосту, а тот... стоит и смотрит, как танки его тросами держат. И в этот момент на той стороне трос внезапно лопнул. Мы ахнули, когда увидели, что...
Глава 6
ДРАМА НА ПЕРЕПРАВЕ - СЮРПРИЗ
Мы увидели, что на нашей стороне моста стоят мужчина и женщина, вцепившись в перила, а мост трещал и его разворачивало течением. Вот почему создалась такая пробка на дороге – мы подъехали, машины уже не пропускали. Представить себе не мог, что могло быть с нами, окажись мы на их месте – хорошо, что успели проскочить следом за мотоциклом, понадеясь на русский «авось».
Я бросился на выручку людям, оказавшимся в беде, Сережка бежал за мной. Танкист, что стоял в открытом люке, выскочил с бухтой веревки на плече – он был не просто военный, а спасатель. Взявшись за конец, он кинулся вперед и вбежал на накренившийся к нам мост. За другой..., распустив бухту, схватились мужики и встали друг за другом, и мы – тоже. В это время солдат обвязал женщину, дал мужчине ухватиться за веревку, и мы начали тащить. Мост трещал всё сильнее.
Спасатель крикнул:
– Быстрей! Сейчас всё развалится!
Он держал женщину за руку, когда они бежали к берегу – трос с нашей стороны ещё выдерживал натиск стихии. Только приняли всех, как мост... развернуло и повалило на бок, как будто кто-то дал возможность людям спастись. Течение бурлило водоворотами и разрывало мост на части, несмотря на то, что бревна были скреплены толстыми скобами.
Народ стоял в оцепенении. Наверное, каждый водитель представлял, что могло случиться с ним, будь он в этот момент там. Женщина благодарила военного, вытирая слёзы от пережитого страха...
– Сергей! Хватит глазеть, поехали! И нам надо благодарить Бога, что все обошлось, а мне – наука – больше не лихачить. Это предупреждение свыше. На душе было муторно, будто только что сам пережил драму на мосту. Мы шли к мотороллеру, а Серега все оглядывался на происходящее светопреставление. Ехать по бурятскому бездорожью оставалось ещё километров двадцать, но тут ударил такой ливень, что, пока я доставал брезент, он вымочил нас до нитки. Дождь, неожиданно начавшись, так же резко закончился, но я всё равно велел закрыться от ветра, чтобы не простудиться мокрым на ветру.
Мимо проехал «ГАЗик» на приличной скорости, здесь была ровная колея. Очевидно, он прошел объездной дорогой, и добавил нам «удовольствия», окатив из лужи с водой вперемешку с грязью. Двинулись дальше, и вот, наконец, спасение – забайкальский асфальт: до дома оставалось километров пятьдесят, и я остановился перекурить.
– Валера! Я ведь за тобой прячусь от ветра, убери с меня эту брезентуху, неудобно ехать и держаться за тебя и за неё одновременно,– попросил братишка.
Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись – даже лица наши были в грязи, не только одежда. Спустились по скользкой траве на задницах в кювет, там стояла в лужах чистая дождевая вода, умылись и более-менее привели себя в порядок. Сигареты оказались подмокшими, хотя были завернуты в целлофан, но я смог прикурить. Отдохнув, поехали дальше, больше не останавливаясь нигде до самого дома.
Столько было впечатлений от этой поездки, что братишка два дня делился с Любой. Сначала рассказывал, как таскал окуней, а барсуки нас ограбили, и он даже разревелся от обиды, что родителям нечего будет отвезти. Мы сидели, улыбаясь, и слушали его.
Друг принес мясо дикой козы,(мы всегда лишним делились) я закоптил, чтобы Серёга забрал с собой гостинец. Люба купила билет на самолет, и... через неделю проводили братишку домой, нагрузив дарами моего родного Забайкалья.
Выйдя на работу, рассказал я своим друзьям-охотниками о проделках барсуков.
– Не переживай, они будут наши. Как только откроют охотничий сезон, сразу и поедем. А тебе надо в местком зайти, просили передать.
Пока шел, все передумал: «В чём провинился, за что будут ругать». Зашёл в контору, а председатель месткома взял меня под руку и говорит:
– Пойдем в кабинет, у меня для тебя сюрприз.
Я сразу успокоился. Оказалось – дождались мы новоселья, будет у нас, наконец, своя квартира. И, если бы меня сейчас кто-то снова назвал ненавистным прозвищем – «везунчик», я бы не обиделся.
Вернулся домой с ключами и ордером в кармане, выложил всё на стол и пошел мыться и переодеваться, пока Любаша возилась на кухне. Когда она зашла в комнату, я сидел, ожидая её. Она сразу спросила:
– Что это с тобой? Вечно с работы приходишь уставший и садишься сначала за телевизор отдыхать, а тут... не узнаю я тебя. Праздник какой?
Я дочурке глазами показал на стол.
Она и говорит:
– Смотри, что папа на стол положил...
Жена, обернувшись, увидела ордер и ключи, и все сразу поняла.
– Вот, значит, куда ты намыливаешься – пойдем нашу квартиру смотреть?
А сама присела ко мне на колени и стала целовать в губы и щёки. Наталка прыгала рядом – уже понимала, что счастье привалило, шесть лет исполнилось. Их радость была мне понятна. Это... не на квартире жить, да библию читать и про чёрную магию слушать, и не в общаге... с общей кухней и туалетом.
– Пусть, пока однокомнатная. Будет и большая у нас квартира, поверь мне Любушка-голубушка.
Тут слышим... шум в коридоре и крики:
– «Горим»!
– Ой, Валера, там же рожки наши горят.
Выбежали в общежитский коридор, а из кухни валит дым.
– Всё, вот и поужинали,– сказала расстроенно Люба.
– Рожки наши – не на лбу... И пускай, сгорели,- сказал с улыбкой.
Открыл на кухне окно, проветрил. Тут соседка, откуда ни возьмись, появилась.
– Ну что, наелись? – ехидно так спросила.
А сама же там была, могла бы выключить – нет, побежала кричать, что горим, когда дождалась, что дым повалил. Ладно, что еще пожарную команду не вызвала.
Мы промолчали. Сгоревший ужин Люба выложила в пакет, чтобы выбросить на улице. И вдруг меня разобрал смех... с чего бы это... даже сам удивился. Начал хохотать и не мог остановиться, наверное, нервный стресс приключился... от радости.
Соседка убежала, ей не удалось нас расстроить. А мы пошли смотреть свою квартиру, купив по дороге колбасы, булочек и молока.
Дом только что сдали. Поднявшись на четвертый этаж, открыли дверь в НАШЕ настоящее жилище – нас переполняла радость. Мы стояли посреди пустой квартиры и рассуждали, что в первую очередь надо приобрести. Люба предложила:
– Кровать и шифоньер. Пока хватит, а там видно будет. Завтра – суббота, купим и... сразу переедем из этой ненавистной общаги. Ну её...
Разложив на подоконнике колбасу, счастливые, ели её с булочками, запивая молоком из бутылки. Какое это было счастье, что нам никто больше не скажет, что мы делаем что-то не так.
На другой день отгородили дочке новым шкафом уголок для столика и кровати, она прыгала от радости и кричала:
– У меня своя комната! Ура! У меня своя комната!
Это было очень кстати, ведь ей на будущий год – в первый класс.
Люба на работу в поликлинику уходила рано, все лежало на мне – умыть, заплести дочке косы, одеть и отвести в садик. Я это мог делать с закрытыми глазами – до чего натренировался. Даже воспитатели удивлялись, когда спрашивали, кто заплёл... так красиво. А Натка гордо отвечала, что косы ей всегда заплетает папа. У неё волосы были, как у мамы, густющие, до самого пояса, и мне нравилось, что лицом она похожа на меня, как две капли воды.
– Любаша!Надолго общага в нашей памяти останется. Зато сколько друзей там появилось! И моя мечта теперь сбудется? – спросил я, обняв жену.
– Что за мечта?
– Здрассте! Уже и забыла...
Тут дочка подсказала:
– Я и то помню, как ты, мамочка, сама обещала нам, что будет квартира – будет и собака.
– Ладно, уговорили, берите, только не очень большую и не кусачую.
Недавно у Юрки сучка–спаниелька ощенилась, попросил я его оставить кобелька, (а друг жил рядышком с матерью и женой Катей в своём доме). Пришел я за щенком через два месяца, друг и говорит:
– Принесла сука шесть щенят и всё – суки. Выбирай любую. Можешь и мою... в придачу прихватить, и глянул с опаской на свою Катьку.
Мы рассмеялись, а Катерина схватила кочергу и набросилась на него с руганью.
В один прекрасный день, придя с работы, Любашка и говорит:
– Я умею слово держать. У нас не только собака, а ещё кое-кто скоро появится.
Я так
Шо, такая красивая, шо спать не дают? 
Особенно понравилась рыбалка с барсуками. )