почувствовал, что тело его наполнилось необычайной легкостью, которую он не испытывал, наверное, с самого детства. Больше не было досужих рассуждений о потерянном и несбыточном. В светловолосом гиганте осталось лишь пустота и стремление к цели.
Остаток подъема промелькнул так же молниеносно, как бесконечно длилось его начало. С каждым преодоленным футом, Самаэль чувствовал приближение потока дикой, необузданной силы, и это чувство наполняло его восторгом. Голос в его голове ликовал, побуждая двигаться все быстрее и быстрее.
И вот, ловким движением перебросив своё массивное, но гибкое тело через край, отделяющий плоскую вершину от изрытого разломами склона, Самаэль поднялся во весь рост, восторженно взирая на ярчайшее пламя, вздымающееся до небес.
Вершина черного холма представляла собой гладкое, без единой трещинки или царапинки, зеркало, почти в лигу диаметром. Сквозь обсидиан отполированной неведомыми силами поверхности, проглядывали идеально ровные круги самых разных цветов, от ядовито-зеленого, то тёмно-фиолетового. Эти лини подрагивали, вторя пульсации титанического столба энергии, вырывающегося из середины платформы.
Самаэль подошел к потоку и протянул руку, желая коснуться этой невероятной силы, но тут же отдернул её. В потоке билась энергия настолько дикая и необузданная, что, попытайся светловолосый мужчина поглотить её, она тут же разорвала бы его тела, распылив на сотни лиг вокруг Черного Холма.
- Ты должен идти вперед! - пел свою бесконечную песню проклятый голос, - Сквозь пустоту, сквозь бурю...
- Да, да, - с усмешкой перебил его Самаэль и шагнул в бушующий поток света, не испытывая ни сомнений, ни страха.
Сначала ничего не происходило. Бес стоял, окруженный мириадами фиолетовых всполохов и ощущал приятное покалывание под кожей. Но потом мощь потока потянула, сокрытую в теле светловолосого великана, энергию за собой.
Сначала неспешно, словно нехотя, Самаэль оторвался от зеркальной вершины и поплыл вверх, все быстрее и быстрее, пока не растянулся в яркую светлую линию, и не понесся с невообразимой скоростью к багровому лику Моркота.
"Интересно, переживу ли я приземление," - успел подумать Бес, прежде чем обрушиться на алое стекло красной пустоши.
