Прапорщик Багнюк, старшина нашей роты, не был плохим человеком или законченной сволочью. Но и хорошим его не мог никто назвать. Он был просто никакой. Начав служить действительную службу в 1957 году, он остался на сверхсрочную, и "тянул лямку", к моему приходу в роту, уже 16 лет. После окончания 8-ми классов он пошёл служить и больше никогда не учился. Сам украинец, он не знал украинского языка. В советской армии признавали только один язык – русский. Его полухохляцкий говор и неразвитая речь делали фразы, которые он произносил, чудовищными.
- Солдаты уложены. Все люди сплят! – докладывал он командиру роты, когда прапор оставался дежурить в роте.
- Обедать должен каждый солдат, но не любой! – так он выговаривал солдату, который пришёл в столовую самостоятельно, вне общего строя.
- Очки чистить любой дурак умеет, а надо - до блеска – это про плохую чистку туалета.
- Не можу я тебе сапОги зменить! Срок не вышел! Ходи так! Нараспашку! – это так предполагались дырявые сапоги.
- Вот ты, Серов, хоть и умный, а в армию попал! – говорил он мне и смеялся при этом.
Писал он очень плохо и дежурный журнал по караульной службе заполнял кто-нибудь из дежуривших с ним сержантов. А конспекты по марксизму-ленинизму писали проштрафившиеся солдаты. Сам он очень уважал людей, которые писали хорошо боевые листки и плакаты с лозунгами, - это проявлялось в том, что только их он называл на «ВЫ».
Был жаден. Воровал у солдат мыло, гуталин, новые трусы, майки и портянки, и продавал всё это на своем хуторе.
А дети и жена ходили дома исключительно в старом солдатском обмундировании.
И ещё он боялся, что его выгонят из армии. Этого он не скрывал даже от солдат. Каждые пять лет он должен был продлевать свой контракт, и всегда нуждался в «чистой» характеристике. Это порождало в нём неописуемый страх перед начальством, доходящий до раболепия. В присутствии начальства он мог засмеяться, только, когда смеялось начальство.
Его было жалко. И как его звали – я не помню.
