(миниатюра в диалоге)
Посвящаю моему лучшему другу Гарьке Продажношкуркину
- Это кухмистерская номер восемь? Алё? Позовите Гарримана. Да-да, шелудивый такой, с блудливыми глазками… Скажите, что звонят из президиума известного ему партийного форума трудящихся масс. Да, так и передайте, чтобы летел к телефонной трубке неугасимой стрелой! Скажите, что звонит первый секлетарь! Жду. И не дышите так жарко в телефонную трубку! Вы разрушаете весь мой мыслительный процесс этим своим собачьим дышанием!
Алё! Гарька! Это я, Боцман, первый секлетарь! Да, с президиума. Прямо с ответственной трибуны, из-за похоронных венков. Ну, чего? Сегодня ночью… Куда-куда… Всё туда же! Куда прошлой ночью ходили! Колбасу воровать! Ну, да! Вчетвером: я, ты, Сява Кислый и Ромка Раздолбаев! Нам Васька Гнилой через забор перекинет! Он сегодня как раз в колбасной в ночную смену!
Чего? Почему не можешь? Какие сонеты тебе надо написать? Какие на х… сонеты! Ты чего, гнида? Совсем наглость потерял?
Что завтра? При чём тут завтра? Завтра мы идём уже в другое место. Гусей воровать. Васька нам их из гусятника перекидает. Главное, шеи им вовремя сворачивать. Чтобы закудахтать не успели. Ну, не кудахтать! Ну, загоготать! А чего такого-то? Мы же неграмотные, сонеты шекспирные не сочиняем, как некоторые!
Чего? Ты вообще решил отойтить? Вообще встал на праведный путь? Решил посвятить себя писательству? С ума сошёл совсем и окончательно? А как же колбаса с гусями, Гарька? Ты же им так мастерски шеи сворачивал!
Я понял. Я всё понял. Ты встал на оппортунистический путь. Ты скот, Гарька. Так, как ты, при дедушке Ленине, я уже не говорю о дедушке Сталине, у забора моментально расстреливали башкою об этот самый забор. А я тебе так верил всей своею неизбывной душой… Я думал, что мы вместе пойдём к нашему счастливому будущему. А ты всё взял и растоптал своими могучими, волосатыми, кривыми ногами, Гарька! И нагло плюнул прямо в мою израненную душу! Всё. Разговор прекращаю. Можешь питаться одним кефиром. Желаю целыми сутками не слезать с толчка. Собака…
