Что и говорить,
заросшая голова подобна полю, покрытому сорняками. - Брадобрей
усадил Мешду на низенький деревянный треножник в тени стены
ближайшего дома, вынул из сумки острый кремниевый скребок, развел в чаше на ножке мыльную воду и принялся за бритье.
- Ну, что ты заерзал! Сиди спокойно, полнолуние не скоро
наступит! Слушай, гончар, поможешь мне в следующем году
убрать финики?
- Почему бы нет? - пожал плечами Мешда. - Наймешь - помогу.
Я и сам подумываю взять надел в одно поле под овощи.
- Даже одно поле тебе выделят лишь тогда, когда твой род
получит новые земли. Неизвестно, сколько придется ждать. Мне,
когда отец умер, достались по жребию два гана пальмовой рощи
на берегу реки. Эн не возражал против арендного договора на мое
имя.
- Не слыхал, зачем сегодня созывают народное собрание? -
поинтересовался гончар.
- Ты ведь знал кирпичника Дадашига, члена совета старейшин?
Ушел в Страну без возврата четыре дня тому назад. Молебен о
благополучии усопшего отслужили в храме Наннара, а о
благоденствии и здоровье его осиротевших вдовы, детей и всего
рода - в храме Энки.
- Да, что-то такое сосед-оружейник рассказывал вчера вечером
за пивом. Я брал у сына Дадашига в прошлом году кирпичи на ремонт
стены. Он тогда дешево продал: за три сотни обожженных кирпичей
взял всего два имера зерна.
- Он тоже умер. Они умерли в один день: отец - в начале отлива,
а сын - в конце.
- Ой, ой, что ты говоришь! - Мешда схватился за голову. -
Неужели Обрезающий судьбу пришел и за кирпичником Менуммой?
Ведь он же еще стоял в середине жизни! Мы с ним - ровесники,
вместе посвящались. И от чего оборвались их жизни?
- Заклинатель говорит, что они сглазили друг друга, совсем этого
не желая.
- Увы, смерть не щадит никого, перед нею все равны! И мы
умрем, и тоже будем, как прах, развеянный ветром. Хороший человек
был Менумма, добрый и незлобивый. Пусть его жизненный путь
не исчезнет из памяти! Пусть все его дочери выйдут замуж и
пусть щедро умножится его семя!
- Что делать, владычица Эрешкигаль неумолима! – погрустнел Агга. - Так вот, гончар, - сказал он после короткой паузы, - будем
избирать из кирпичников нового члена совета старейшин, а кого -
не слыхал. Ну и еще: у сына эна закончился срок его должности.
Можно не сомневаться в том, что отец протолкнет его в энси и на
следующие три года.
- Аннипад - достойный человек, умный и сведущий в ратном
деле.
- Один он, что ли, такой? А сын великого дамкара Урбагар?
Богатырь, воин - хоть куда! А какой мореплаватель! - Мешда
промолчал, решив не ввязываться в спор с Аггой.
Закончив бритье, брадобрей намочил в воде из кувшина
большой прямоугольный кусок ткани и аккуратно вытер им
клиента. Дабы демоны и колдуны не смогли использовать обритые
волосы во вред их хозяину, брадобрей тщательно подобрал каждый
снятый им волосок, завернул в тряпку и передал Мешде для
сожжения.
- Готово. Теперь я с тобой рассчитался и долга больше нет на
мне! Ты идешь в храм Энки? Да? Тогда пойдем вместе.
Глава 3
ХРАМ ЭНКИ
Великая связь неба с землей - храм Энки, дом бога, стоял в
центре старинного жилого массива. Храм окружала белая овальная
стена с широкими воротами. На наружной части стены,
примыкавшей к воротам, были прочерчены фигуры двух богинь в
развевающихся на ветру одеждах. Из сосудов в их руках
изливались потоки воды с рыбой - воды жизни. С внутренней
стороны стену, расписанную цветами и растениями, украшали
медные рельефы в два-три ряда, на которых воспроизводились
события из истории о потопе, сцены погребения убитых врагов,
жертвоприношения пленных и запечатлен победитель - эн, едущий
на колеснице во главе отряда тяжеловооруженных воинов по полю
битвы, усеянному трупами.
Ворота храма, сработанные из кедрового дерева и отделанные
золотом, были декорированы серебряными пластинками с
изображением самого Энки в виде рыбокозла: туловище рыбы, а
голова и передние ноги - козла, - и инкрустированы агатом и
лазуритом. Над входом во двор возвышались две небольшие
башенки с серебряными куполами.
В глубине храмового двора, выложенного большими плитами
серого камня, вздымалось выстроенное на высокой, облицованной
кирпичом террасе, засаженной священными ясенями, длинное
прямоугольное святилище с тремя идущими друг за другом
внутренними двориками. Стены святилища были ориентированы
на четыре стороны света. Великолепный портик, образуемый
шестью колоннами, открывал вход во внутренние помещения
святилища с востока, откуда исходят свет, тепло, жизнь и счастье.
К портику поднималась широкая центральная лестница из
известняка. Справа от лестницы, на неотесанных каменных блоках, был возведен из кирпича и ориентирован на восток четырех-
угольный алтарь, окаймленный сверху и снизу бордюрами из золота,
между которыми проходили ленты из цветного камня.
Дабы жертвы, принесенные на алтарь, были угодны Энки, углы
алтаря окропили человеческой кровью, заклав на нем юношу-
добровольца. Этой же кровью окропили и святилище.
Напротив алтаря, в высокой остроконечной золотой шапке, на
каменном троне, восседал владыка жизни Энки, облаченный в
длинное одеяние сине-зеленого цвета, светящееся яркими
звездами. На шее бога висело ожерелье с четырьмя по-разному
выгравированными серебряными дисками, а руки украшали
браслеты. Ноги ясноглазый владыка погрузил в бушующий океан.
Своей правой опущенной рукой он держал бумеранг, и левой - знаки
власти: палку и кольцо. Благоуханный, очищающий аромат
воскуряемых бледных слез желтого ладана жертвенным облаком
исходил из семи золотых курильниц, расставленных перед ликом
бога и вокруг него на поставцах в виде коленопреклоненных жрецов.
Утром сжигался куфи, а на закате - мирра.
Окруженный священными благовонными белыми кедрами
бассейн - естественный каменный водоем с чистой, прохладной,
бурлящей, словно в кипящем котле, водой, глубиной в шесть-семь
локтей, находился посреди двора. На дне бассейна был изображен
двуликий Кулулу - рыбочеловек, слуга и посланник Энки. Этот
источник сладких, пресных, благодатных вод бездны Абзу,
приносящий исцеление больным и немощным, удаляющий порчу,
Владыка вод сам исторг из недр по повелению матери Нинхурсанг.
Богиней-покровительницей Дильмуна и Города Энки назначил свою дочь Нинсихеллу, а она, заботясь о достатке воды для питья,
попросила отца даровать Дильмуну воду в изобилии. И обратил
Энки свой сверкающий лик, изливающий свет божественной
премудрости, в сторону дочери, внял и повелел: "Да доставит тебе Ут
сладкую воду из подземных источников, чтобы твои колодцы с
горькой водой стали колодцами сладкой воды".
Попутно Энки, владыка судеб, решил и предопределил судьбу
самого Города: "Пусть Город, плоть моя, станет домом кораблей
обитаемой земли, а пашни и поля его дадут в изобилии хлеб
насущный".
Вблизи бассейна, за кедрами, располагались правильными
рядами семь и семь терракотовых жертвенников - низких, длинных
столов с изображением деяний Энки, на которые богомольцы
складывали подношения. В глубине двора, вдоль храмовой стены,
размещались зернохранилища, склады и кладовые, мастерские
ремесленников и кухни; помещения для администрации храма,
архивы, жилища жрецов. На заднем дворе, за террасой, сквозь
яркую, сочную зелень густого сада белел одноэтажный дом -
дворец эна.
Вокруг главного храма Города сосредоточивалась и кипела
деловая жизнь шумеров, и по мере приближения к нему
становилось все более оживленно. По улицам шли жрецы и
чиновники, писцы и ремесленники, тут и там среди прохожих
виднелись воины.
Обмениваясь приветствиями и репликами со встречными,
приятели подошли к воротам храма, где брадобрей Агга вдруг
вспомнил:
- Слушай, о сын Урсатарана, сегодня, во сне, я видел мудрого
эна. Он говорил с тобой, а смотрел в мою сторону. Припомни, что
он сказал обо мне?
Гончар, усиленно наморщив лоб, в попытке вспомнить,
сокрушенно почесал затылок. - Нет, Агга, никак не могу
припомнить. Пусть жрец-толкователь объяснит смысл и значение
твоего сна. Ему виднее!
Оставив осла на стоянке перед воротами, они вошли во двор
храма и направились к толкователю снов, сидевшему, поджав
босые ноги, на кошме в тени кедра. Маленькая, круглая, черная
шапочка прикрывала его бритую голову. Жрец, объясняя истинный
смысл виденного, угадывая таинственную, непостижимую связь
между разнородными предметами и явлениями, говорил звучно,
размеренно, многозначительно. Прежде чем объяснить снови-
дение, он подробно расспрашивал, в каких обстоятельствах оно
явилось, и если сновидение явилось на рассвете, среди утреннего
сна, то жрец-толкователь признавал его истинным прозрением
души.
В свою очередь, толкование сна, посылаемое жрецу всеведущим Энки, воспринималось им лишь в том случае, когда душа
жреца была ясной, чистой и устойчивой к воздействию любой
скверны. Жрецу запрещалось вкушать пищу в течение одного
предшествующего дня, пить пиво и входить к женщине за три дня
перед прорицаниями.
Вокруг толкователя снов в задумчивости стояло несколько
человек: одни вспоминали сны, а другие раздумывали над их
толкованием. Посторонившись, приятели пропустили вперед
дамкара, купца-мореплавателя, торгового агента храма, человека
богатого и почтенного. Дамкар поставил на циновку, лежавшую
рядом с кошмой, плату за толкование - кувшин с кунжутным
маслом, и поведал жрецу свой сон:
- Будто иду я по улице и вдруг с неба мне под ноги упал топор,
чудесный видом. И так я обрадовался этому топору, сразу же
полюбил его, привязался, словно к жене, поднял его, на боку
повесил.
Испив из серебряной чаши святой воды источника, толкователь
прикрыл глаза в ожидании снисхождения на него благодати и стал
тихонько раскачиваться взад и вперед, мелодично позванивая
колокольчиками в руках. "Топор, топор это - мужчина и друг,
которого тебе вскоре ниспошлют боги".
Опустив мешок с зерном на циновку, к толкователю снов
протиснулся молодой, опрятно одетый ремесленник.
- Мне снилось, будто я сидел на берегу реки, опустив в воду
ноги, и держал в каждой руке по медовой лепешке. Я ел их
одновременно до тех пор, пока меня не стала преследовать змея.
Жрец ухмыльнулся: "Побойся богов, ювелир, не сей в чужой
борозде! Ты живешь одновременно с двумя женами и одна из них,
твоя жена, коварная женщина, остерегайся ее козней".
Пожилой однорукий рыбак, в рваной набедренной повязке,
обратился к толкователю:
- Мне приснилось, что я жарю козий помет. Что бы это значило?
Может быть, я съел что-то скверное для моего бога, и ему от
этого нехорошо?
- Заплати и я растолкую значение твоего сна.
Весь доход от толкования снов шел в казну храма. Жрец, как и весь персонал, получал жалование четыре раза в году в
соответствии со своим рангом.
- Если бы у меня было, чем заплатить, я бы нажарил рыбы, а
не помета, и не ел одну зелень.
- Во всяком случае, не употребляй запретной пищи. Не забывай,
что обед человека - это обед его бога. Готовишь пищу - не нарушай
ритуальной чистоты, а когда садишься за трапезу - призывай своих
бога и богиню.
Дождавшись очереди, Агга рассказал свой сон. Толкователь
покосился на гончара.
- Мудрый эн сказал, чтобы Мешда ничего тебе не давал в долг.
Ты плохо помнишь свои
