Жрецы Ксотота были безоружны, и бо-яться, казалось бы, нечего, но киммериец сердцем чуял опасность. В эти руины не за-глядывали звери, даже птицы пролетали стороной. Конан вспомнил облик верховного жреца и покачал головой. Глазницы Анх-Кшема излучали мрак, а татуировки служите-лей храма указывали на родство их культа с Сетом, Великим Змеем, коварным и кро-вавым божеством. Хорошо, если это не так, думал воин, наблюдая, как наемники сме-ются и пьют вино.
Слуги Ксотота неслышно скользили среди воинов, разнося еду и наливая вино. Конан взял кусок жареного мяса, и отстранил протянутую чашу. А затем из тьмы яви-лись женщины. Молодые, обнаженные, они окружили воинов, и их темная, умащенная душистым маслом, кожа блестела в свете костров. Варвар встретился взглядом с Бун-вардом: нордхеймец улыбался девушкам, но в уголках его глаз застыл лед. Он кивнул Конану, и рука его, будто случайно, прошлась по рукояти меча.
Смуглое нагое тело возникло перед Конаном, упругая грудь прижалась к его руке:
- Ты не пьешь вина, воин? Почему?
Киммериец оглядел девушку:
- Вы всегда так встречаете гостей?
Она села на колени, протягивая наполненную чашу:
- Нет. Но сегодня – особый день. Выпей, у нас праздник. Сегодня ночью Ксототу принесут жертву, большую жертву.
- Шаззару?
- О ком ты говоришь? – пожала плечами пунтийка. – Я не поняла. Лучше выпей.
- Если только с тобой.
- Конечно, - она улыбнулась и отпила глоток. Облизнула полные губы острым гибким язычком. – Теперь ты...
Конан глотнул. Вино как вино, приходилось пить и похуже.
- Ты могуч, варвар, ты силен, ты хочешь меня? - шептала она, тонкие смуглые руки обвили шею воина, гладили его грудь. Он прижал девушку к себе, ладони воина прошлись по ее округлостям и... Киммериец отдернул руку: красные змейки скользили по плечам девушки, огибали полную грудь и сползали по ногам, растворяясь в ночи. Конан тряхнул головой: а вино-то коварное, чудится невесть что...
По телу растекалось тепло и слабость. Хотелось спать. Конан взглянул на наем-ников: часть из них уже спала, прочие развлекались с девушками, но движения их бы-ли слишком вялы для возбужденных мужчин... Конан сжал кулак – и не почувствовал силы. Ее будто отняли!
Бунвард вскочил:
- Вставайте! Нас предали!
Киммериец потянулся к мечу, но движения были медленными, а мышцы нали-лись тяжестью. Голова гудела, как пустой котел. Отравили! Киммериец пытался встать, но не смог. Рука с усилием потащила меч из ножен. Пунтийка улыбалась:
- Ты побежден волей Ксотота, варвар. Прими свою судьбу.
Бунвард не сдавался. Нордхеймец сумел подняться и стряхнуть с себя слуг Ксо-тота. Выхватил меч.
- Вставайте, воины! – заревел он.
Никто не встал.
Конан смотрел, как меч Бунварда вонзился в живот одной из девушек, и она с воплем повалилась в костер. За спиной вожака возник Ксабер и с размаху вонзил кли-нок ему в спину. Бунвард пошатнулся и упал. В глазах Конана потемнело, и больше он ничего не видел.
Конан пошевелился, чувствуя, что связан по рукам и ногам. Напряг мышцы – но путы были крепкими. Слабость не проходила, тело не слушалось варвара, но что тол-ку, если ты еще и связан?
- Киммериец! – шепот был еле слышен. Конан повернул голову на звук.
- Кто здесь?
- Говори тише! Это я, Шениндар.
- Ты, шемранец?
- Да, я позади тебя, подберись к стене!
Конан рывком сдвинулся с места. В ребра впились осколки камней, но варвар, превозмогая боль, подкатился к стене.
- Где ты? – спросил он, вглядываясь в темноту, и почувствовал, как из невиди-мого во тьме проема подул ветерок.
- Рядом, за стеной. Здесь дыра, и я могу до тебя дотянуться.
Конан почувствовал прикосновение.
- Развяжи меня!
- Подожди, сперва выпей это, - в бок киммерийцу уткнулся глиняный горшок.
- Что это?
- Пей, это противоядие! Без него к тебе не вернутся силы.
Бормоча ругательства, Конан глотал горькую жидкость.
- Выпил?
- Да, порази тебя Кром! Что это за тухлятина? Развяжи меня, шемранец!
- Тише, варвар, они близко. Пока не могу. Я с трудом дотягиваюсь до тебя.
Северянин огляделся. Над головой был низкий свод, вокруг - почти кромешная тьма. Лишь где-то справа горел слабый колеблющийся огонек, дававший немного све-та.
- Как ты проник сюда, степной волк? И откуда взял это зелье?
- О, это было непросто! – прозвучал тихий смех Шениндара. – Сперва я следил за вами, а ночью увидел, как вас опоили змеиные слуги.
- Змеиные слуги?
- Разве ты не видел татуировки на их телах? Это слуги Ксотота, младшего брата Сета, повелителя змей. Я сразу понял, что они не выпустят вас живыми. Если б я знал, что Шаззару везут сюда...
- Откуда ты все это знаешь?
- От одного из них. Пришлось развязать ему язык, я умею это делать... Я следил за вами из джунглей. Когда вас, парализованных ядом, унесли, я осторожно прокрался в храм. Охраны не было, видно, страх охраняет это место лучше вооруженных воинов. Я видел, куда потащили пленников, дождался утра и проник сюда.
- Не понимаю, - качая головой, произнес Конан. – Они ведь пили вместе с нами!
- Дети Ксотота хитры, как их прародитель-змей, - усмехнулся шемранец. – По-сле того, как вас парализовало, слуги принесли всем тем, кто пил с вами вино, проти-воядие, и они встали, как ни в чем не бывало. Одного из них я зарезал и взял этот кувшин.
До ушей Конан донесся далекий вопль. Это был крик обреченного, крик, в ко-тором не было надежды.
- Ты слышал? Они скармливают своим змеям всех. И скоро придут за тобой.
- Развяжи меня, шемранец.
Тьма усмехнулась:
- Не так быстро, варвар. Ты спас мне жизнь, и я твой должник. Но что мне жизнь без Шаззары? Без нее я не могу вернуться и буду проклят своим племенем, и душа моя будет скитаться...
- Короче! Сюда кто-то идет!
- Обещай, что спасешь Шаззару и проведешь нас в Туран! – зашептал шемра-нец. – И я брошу тебе нож.
Конан молчал, чувствуя, как возвращаются силы. Зелье работало. Шарканье ног раздавалось все ближе. Судя по звукам, шли несколько людей.
- Поклянись, киммериец! Быстрее!
Молчание, отблески факела и черные тени на стенах, похожие на ползущих змей. Конан напряг мышцы и сорвал путы. Связывали не слишком крепко, надеясь на отнимающий силы яд...
- Где варвар? – раздался голос Ксабера.
- Он здесь, господин, - ответил кто-то по-шемитски.
- Отлично, хочется посмотреть на его мучения. Я скормлю его Ксототу живьем! Надеюсь, он очнулся.
- Проклятый варвар, - прошептал Шениндар. Конан усмехнулся и размял кулаки.
Свет факелов выхватил покрытый влажными потеками свод и пол, усыпанный старой соломой и битыми черепками. У стены стояли полки с кувшинами.
- Ну, что, киммериец? – остановившись над Конаном, Ксабер ткнул его ногой в живот. – Готов умереть? Я хочу услышать, как ты будешь молить о пощаде!
Северянин молчал, за спиной разминая затекшие руки.
- Молчишь, пес? – снова пинок в ребра. Два рослых жреца подступили к варва-ру и рывком поставили на ноги. – Скоро ты умрешь, а я буду смотреть, как змеи вы-едают твои внутренности...
Киммериец схватил ошеломленных жрецов и с треском столкнул головами. Два бездыханных тела осели на камни. Ксабер выхватил меч.
- Ты сумел развязаться! – воскликнул он. – Что же, тем приятней будет убить тебя!
Он взмахнул мечом, но Конан успел отскочить. Он схватил два стоящих у стены кувшина.
- Будешь драться со мной кувшинами? – расхохотался Ксабер. Шемит сделал выпад, Конан подставил кувшин. Сталь рассекла закаленную глину, в руке варвара осталась лишь ручка, и Конан незамедлительно швырнул ее в противника. Ксабер увернулся. Ручка ударилась о стену и разлетелась на куски.
- Зачем ты предал своих товарищей, Ксабер? – держа второй кувшин на отлете, спросил Конан.
- Они мне не товарищи, они скот для заклания Ксототу, - приближаясь, проце-дил шемит. – Принести в жертву десяток неверных, чтобы очистить мою душу от бли-зости с ними – лучшее, что я могу сделать для повелителя.
Киммериец взмахнул кувшином. Ксабер парировал удар. Кувшин разлетелся, но из-под обломков на шемита высыпался клубок красных змеек.
- Проклятье! – выругался Ксабер, стряхивая с себя рептилий. Киммериец прыг-нул к нему и ударом кулака свалил наземь. Шемит приподнялся и вскрикнул: несколь-ко змеек вцепились в его ноги. Подхватив меч, он бросился на варвара, но Конан поймал его руку в захват и сломал. Ксабер вскрикнул. Конан вырвал меч и вонзил в предателя. Шемит с хрипом повалился навзничь. Подняв брошенный слугами факел, Конан без жалости раздавил не успевших расползтись змей и подошел к дыре:
- Ты здесь, Шениндар? – киммериец нагнулся и в локте от себя увидел борода-тое лицо шемранца. В дыру можно было просунуть руку, но пролезть шемранец не мог.
- Да, варвар. Ты жив? Я слышал шум схватки.
- Все кончено.
- Хвала богам! Ты спасешь Шаззару?
- Думаю, да, - Конан взвесил в руке меч Ксабера. Легкий, но ничего, сгодится.
- Я помогу тебе! – крикнул Шениндар.
- Как хочешь, - подняв факел над головой, киммериец направился к выходу.
- Куда ты идешь? – прозвучало вослед.
- Навестить Анх-Кшема...
Конан шел на звук песнопений. Потом забили барабаны, и варвар пошел быст-рее, он чувствовал, что надо спешить. Коридоры, похожие на полые кишки великана, были пусты и почти не освещены. Воин шел, готовый свернуть шею любому, кто попа-дется навстречу, но не встретил ни души. Впереди забрезжил свет, и показался зал, огромный, освещенный множеством факелов. Почуяв запах крови, Конан осторожно выглянул из тьмы.
Жуткий звук разрубаемой плоти наполнял зал. Под стук ритуальных барабанов обнаженные слуги сбрасывали расчлененные тела в покрытую рунами огромную брон-зовую чашу, над которой на золотых цепях висел выточенный из красного камня змей. У стены перед чашей стояла девушка. Руки и ноги ее были привязаны к вбитым в стену бронзовым кольцам. Шаззара была полуобнажена, на ее шее висела массивная золо-тая подвеска. Золото еще сильней подчеркивало красивую смуглую кожу шемранки. Полная волнующая грудь ее часто вздымалась, не в силах скрыть страх, но идеальное лицо оставалось бесстрастным. Лицо богини, а не человека...
Слуги Ксотота выстроились полукругом, каждый держал факел. Огонь отражал-ся на полированном камне стен и стоявшей посреди залы чаше. На залитом кровью алтаре лежал рассеченный на части человек. Одетый в белую мантию Анх-Кшем про-стер руки:
- Ксотот, великий и всемогущий! Явись и прими нашу жертву! Тело его – тебе, и душу его – тебе!
Повинуясь взгляду жреца, слуги взяли разделанное на алтаре тело и бросили в чашу.
- Тело его – тебе, и душу его – тебе! – раскачиваясь, запели остальные. Бормо-ча заклинания, верховный жрец подал знак рукой, и два жреца поднесли большой, сплетенный из тростника, ящик. Сунув в него руки, жрец извлек десяток красных, из-вивающихся змеек.
- Восстань, поднимись и приди! – повторял Анх-Кшем, бросая в чашу охапки змей, и ни одна не тронула его.
Он повернулся, глядя на привязанную к стене Шаззару:
- Жди и радуйся. Скоро Ксотот возьмет твою душу...
- Ничьей души ты не получишь! – с яростным ревом киммериец прыгнул навстречу Анх-Кшему. Защищаясь, жрец вскинул руку с золотым скипетром, но от удара меча тот отлетел прочь. В следующий миг клинок Конана пронзил жреца насквозь. Кто-то из слуг бросился на помощь, но Конан убивал их одного за другим, а прочие бежали.
- Кром! Я
