Жестокость

Вера Ивановна  посмотрела на настенные часы: с минуты на минуту должен был вернуться  Максим.  Пора разогревать обед.
Сыном  Вера очень гордилась. Ему было только  тридцать три года,  но Максим уже преподавал историю в университете, а это, как считала женщина, было почетно - донести до молодых умов историю своей страны, историю других стран. Историю человечества.
Память у Максима была феноменальной,  он мог цитировать целые главы из научных трудов, легко оперировал датами и событиями. Студенты уважали Максима Сергеевича за его обширные знания,  на его лекциях всегда было много студентов, и стояла благоговейная тишина.
…Прошло еще полчаса, а Максим не появился. Встревоженная Вера Ивановна позвонила на его мобильный телефон, но тот оказался отключенным.
Не зная, что думать, женщина собралась было бежать в университет, благо он находился в десяти минутах ходьбы от дома, где жил Максим с родителями, но тут в дверь позвонили.
Вера Ивановна бросилась к двери, распахнула ее:  на площадке стоял Максим. Его руки были в крови, и голова сидящей рядом овчарки тоже была вся в крови.
- Максим, что случилось?- Мать смотрела то на сына, то на собаку.
Пес встал, радостно завилял хвостом, глядя на женщину сквозь кровавую массу, растекшуюся по морде. Вера Ивановна  присмотрелась к  собаке и ахнула:
- Максим! Что  с Черри? Кто это его так?
Вся сбруя собаки, шлейка и дуга, за которую держался ее сын, были в крови.
Из незрячих глаз сына текли  слезы. Он всхлипнул и прошептал:
- Мама, ему какие-то отморозки отрезали уши. Просто так…Они  проходили мимо, решили пошутить…меня прижали к дереву, забрали телефон, а Черри…- сын, не сдерживая  своих чувств, заплакал:
- Он только жалобно заскулил, когда они резали его, но никого  не тронул, а они смеялись… обзывали меня слепым кротом с тупой собакой…
Я старался кровь остановить, но на ощупь мало толку… Только испачкался.
А Черри, видимо от боли, никуда не хотел идти, сидел и скулил…Я его раны платком своим  промокал.… Так мы и сидели на тротуаре… он не идет, а я не вижу, куда идти…
Но он умница. Посидел полчасика и пошел. Сам пошел… Мама, мне ведь никто не помог… я же слышал людей, они мимо проходили, но никто не подошел,  почему? Почему, мамочка?
Вера Ивановна молча глотала слезы и отмывала кровь с морды собаки.
  -Мамочка, помоги моему Черри, умоляю! Я же без него никак… Ты же знаешь - это мои глаза…
-Конечно, сЫночка, конечно. Сейчас вызову  нашего ветеринара.
Вера Ивановна бросилась к телефону, позвонила в ветклинику, где собака  всегда проходила обязательный  осмотр.
… Раны на голове Черри зажили быстро, но рана на душе Максима кровоточила очень долго. Овчарка с обрезанными ушами выглядела комично, Максим часто слышал ехидные замечания, брошенные ему в лицо по - поводу отсутствия ушей у собаки, но никогда не отвечал  насмешникам. Он молчал и только желваки играли на его скулах… Что мог сделать слепой молодой человек и вышколенная овчарка, у которой напрочь отсутствовала агрессия по отношению к человеку… Она была приучена помогать людям, а  не калечить…
Они  оба смирились с произошедшим, и жили дальше, так же любя друг друга, и безухая собака преданно и верно служила слепому мужчине.
А жестокость цвела махровым цветом, жестокость всегда была показателем сознания общества. Жестокости во все времена было комфортно среди людей…

"Нам до собак ещё расти,
чтоб вровень встать с их благородством.
А им вовек не доползти
до человеческого скотства…"
(А. Розенбаум)