сколько желаешь. На такое святое дело не пожалеет их Мать-Тайга.
За нашими седыми сопками Манчжурия была, сейчас это Китай, и война там шла с Японией.
Война здесь, совсем недалеко от нас проходила. Понимает это Мать-Природа:. Такого врага одолели: «надо достойно почтить павших в боях с японцами наших солдат. С честью отстояли они Россию нашу Матушку, здесь на Дальневосточных рубежах. А, живым победителям, надо её таёжного воздуха для здоровья глотнуть. Этот эликсир продлит их жизнь не на один год. Проверенное средство.
- Пусть едет Петров Ваня, он тайгу сильно любит. А школу наш Ваня «не очень «обожает», - и добавила Раечка Вайсман весело. - Вот и погуляет там «по школьным коридорам».
Хочется Ивану ей что-нибудь дерзкое ответить. Но в школу тащиться ему действительно нет никакого желания: «точно в воду глядела Раиса»
- А кто с ним, то это и так ясно: «вся неразлучная троица», - за всех решила эта наша «умничка»
Фима Кельман и Саша Портной с ней согласны. Раз и Иван так решил, то тем более. Им вместе действительно лучше, они с первого класса дружат. Весь класс по группам разбит. А они всегда вместе.
- А что, и прогуляемся! – это Фима Кельман задорно. – Мне без разницы, где штаны протирать. Лично я, за счастье считаю с Иваном в тайгу сходить. А вы хорошо учитесь: «царь Кощей над златом чахнет».
Саша Портной, никому ничего не возразил. Для него самого, этот вопрос уже давно решённый. У него свои буйные фантазии в голове, и свои планы. А так он всегда согласен.
- Конечно, вместе пойдём!
- Я думаю Иван, что и нам надо достойно отметить это важное событие в нашей школьной жизни. Не одни они самые умные там. И не по их плану мы проведём этот знаменательный день, для всей школы, и всей нашей жизни. Пусть и дальше они все заблуждаются: «а мы, не овцы заблудшие».
- Для начала надо скинуться деньгами: и только так!
И Санька своих, «кровных» три рубля, как фокусник из кармана штанов достаёт. По тем временам это целое состояние. Он на полном серьёзе это делает.
Иван кладёт в его кепку свою мелочь, он не богато живёт. У Фимы ещё труднее с деньгами, их всегда дома не хватало. Но, что есть, то тем и богаты.
Заходит Санька в Пищепромовский магазин. Он там всегда хлеб для дома покупает. И долго ведёт переговоры с продавщицей тётей Дусей. Но видать не безуспешно, иначе бы уже давно с крыльца кувыркался.
- Готово! – бежит к ним радостный Сашка. – Теперь на автобус!
Так и ехали они довольные собой до пункта назначения. А там, в сопку поднялись, и багульника море у их ног плещется. И всё выше к вершине сопки этот огонь поднимается. Ветер кусты колышет, и создаётся иллюзия движения: «огонь волнуется», и движется вверх. «Его здесь, сколько хочешь можно набрать».
Но друзья не торопились, не ломали всё подряд, а выбирали лучшие ветки. У которых почек цветущих много. Эти завтра распустятся: то, что и надо им.
Скоро нарвали огромные охапки багульника, больше не унести: «поставленная задача на совесть выполнена, теперь не грех и отдохнуть».
- И перекусить не грех, - дразнится Саша Портной.
Вот тут наш Сашка и удивил всех своем пытливым умом. Грандиозным полётом своей мысли. Хотя всё так просто, звучало: «мы уже взрослые люди!».
- Мы об этом и сами догадывались, - отвечает ему в тон Ванька, и тоже дразнится. - Но ещё не видим того.
Но когда друг из своей сумки, ловко достал чекушку водки. И так же лихо поставил её на импровизированный стол: развёрнутый платок на земле. Рядом с хлебом, куском колбасы, и огромной луковицей. Мы это, сразу почувствовали. - Действительно у нас всё, как у взрослых людей происходит.
- За День Победы!
Разломали хлеб и колбасу на три части. Луковицу пока оставили в покое. И налил Сашка водку в стакан: «пей!»
Выпил Иван, за Победу, за своих погибших родных на войне. С непривычки ему тяжело было пить «огненную воду». Про это он много читал в книгах: «как у индейцев всё происходит». Но они же, взрослые люди, и имеют на это право?! - Огонь по телу разливается, душу греет.
Кто как, выпили остальные свою долю водки. И деловито колбасой с хлебом закусывают. До луковицы дело не дошло. Ей уже потом кидаться стали, и чекушкой тоже, потому что, всем «победителям», вдруг весело стало.
Тут и пестрая кукушка, в застиранном сарафане, рядом с ними на дерево села. И кукует им, что-то своё. Возможно, она пыталась прогнать их, а они ей своё:
- Кукушка, кукушка: сколько лет мне жить дано?
И та им по полной программе отсчитывает годков, как в решето сыпет старуха: «ухом слышно прибывает, а заглянешь – пусто» Вот где веселья им было.
Недолго они так игрались. Весеннее солнце разморило подростков. А таежный аромат багульника, он от многих болезней людей лечит. Сейчас просто усыпил их, крепким и здоровым сном. И кукушка успокоилась, колыбельную им поёт: «баюшки-баю, спит Ванюша на краю. Придёт серенький волчок, и укусит за бочок!». Но и она вдруг замолчала.
Открывает Иван свои глаза, и ничего не понимает, что за шум вокруг. А метрах в тридцати от них медведица стоит. И где-то рядом с ней по кустам медвежата возятся. Она удивлённо смотрит на Петрова, тот на неё. Похоже, что мамаша их всерьёз не воспринимает: «всё это войско победителей». Поэтому у медведицы, и нет к ним агрессии. Медвежата в стороне находятся.
Проснулись и Сашка с Фимой, глазами хлопают. Они тоже ничего не понимают, но уже что-то до них доходит. А дальше уже невероятное действие происходит. Эта лохматая медведица. Голосом их классной руководительницы, Елены Александровны. Им говорит строго, рычит на них.
- Что начинающие алкоголики, острых ощущений захотели? Они вам сейчас будут.
Иван в этом не сомневался. Особенно сейчас. У него давняя, или можно сказать «вечная неприязнь» к Елене Александровне была. Естественно, что это чувство было у них взаимным. Так, что «промедление смерти подобно».
- Цветы! – тоже рычит Петров своим друзьям. – Оставлять нельзя, это приказ!
Летят они с огромными охапками багульника в руках по кустам, вниз по склону сопки, и только ветки вокруг шелестят. Никого подгонять не надо.
- Что там за «светлячки» такие необычные. Так лихо вниз летят, огнями сверкают. Так и разбиться можно? - непонятно всё это людям со стороны. А им всё равно: пусть, что хотят, думают! Только на дороге пришли в себя герои.
Отдышались они, и решили никому и ничего не говорить. Себе хуже будет. Все они медведицу видели. И все они слышали голос Елены Александровны. Но медведица-то рычала, откуда голос её взялся: «допились ребята!»
Елена Александровна преподавала у них математику, вот и поставила им такую задачку. Даже Фима Кельман, один из лучших математиков школы: «репу чешет». Но шутит:
- Всё здесь известно, но какова длинна паровозной трубы? – вот задачка!
До школы доехали, молча, также молча, зашли в само здание. Помогли уборщице расставить багульник по вёдрам с водой, и всё это молча. И по домам молча, разошлись.
Утром они пришли в школу при параде, но настроение у них было не праздничное. Чего-то они ждали, томились ожиданием. И вот она появилась, «их прелестная Елена Александровна». Естественно, что без шубы, и медвежьих лап: «родные вы мои!»
Она вся сияет красотой и обаянием. И, душевные слова им сейчас говорит: «вы такой чудесный подарок для школы сделали!»
- Мне так хочется вас расцеловать, вы заслужили того!
- Только не это, - глаза у ребят из орбит выползают. - С нас и того хватает!
Никто и ничего, не понимает, но все смеются. Сегодня большой праздник. Хорошо день начался.
Утром опять быстрые сборы и снова в дорогу. Офир опять свободно сидит за рулём, такое ощущение, что он в машине родился. Он профессионал, говорит, что отец его научил ездить на машине. Но эта тема для него болезненна.
- Папа, как ты отдохнул? - с улыбкой спрашивает зять. И это правильно.
Ему тяжело говорить по-русски, но он упорно старается это делать. При этом застенчиво улыбается. Но и ему есть сюрприз от папы.
- Бэсэдор!
Офир восхищённо захлопал своими серыми глазами, и только потом нашёлся.
- Молодец папа!
Дочка тоже смеётся: это её наука! Только Итайчик не поймёт ничего: «дедушка заговорил на иврите!». - И что он раньше молчал? - Хитёр дедушка!
Он сам уже говорит отдельные слова. Только начинает разговаривать. А по-русски ещё меньше. Но Ольга его упорно учит, он должен говорить на двух языках. И это важно.
Она сама говорит на иврите, как на родном языке. По-русски говорит с лёгким акцентом. Иван спрашивал и Татьяну. Та всю свою жизнь упорно училась. Бедненькая девочка. Досталась ей в жизни. Но говорит она чисто на обоих языках.
- Танечка, а на каком языке ты думаешь. Мыслишь как?
- На иврите!
Что ответить отцу? Это для него не рана, но заноза в душу это точно. Хотя он ни в чём не виноват. А может и виноват? Поэтому Ольгу он не спрашивает, не хочет себя расстраивать. Для них это уже норма жизни.
А у него фильм перед глазами, как фашисты электрическим током лечили от заикания своего разведчика. Хотя вылечить от заикания медицинским путём невозможно.
Тот русский по национальности. Но не это главное там. Силу тока постоянно увеличивают: «говори правильно!», пока разведчик не теряет сознание. Так и отучили его заикаться, только пыткой.
Возможно, что и его дети сами подвергали себя душевной пытке. И всё же научились говорить, и думать на Иврите. Это была тяжёлая необходимость, что бы выжить там, в новых условиях.
Как тут ни крути, и он виноват, хотя бы потому, что он отец. Хотя он туда никого не посылал. А мама за себя сама ответит, если только додумается до этого.
А может ей всё это, всегда безразлично было! Как они будут жить там, на каком языке разговаривать и думать. Её мысли всегда были только о своей Наталье. И потом та уже сама всё решала, на правах хозяйки в доме. Иван с её мамой уже не жил. Его судьбу они ещё раньше и вместе решили.
В это трудно поверить, что для матери не все дети одинаковы. Но и тут парадокс. Наталья старше всех своих братьев и сестёр, разница от четырёх, до десяти лет. И, несомненно, что оказывала на них своё большое влияние. На правах старшей сестры, и это везде так.
Но и била она их беспощадно, жестокости в ней было через край. Эта черта её характера. С улицы приходят и плачут дети Ивана: «папа защити, нас Наташа набила»
Отчитает её Иван и никогда до рукоприкладства дело не доходило: чужой ребёнок!
Но тут и соседи стали заходить: «Ирина? Твоя Наташа поубивает твоих меньших детей. Прими хоть какие-то меры, на это невозможно смотреть. В ней столько ярости!
Ирина молчит, что партизан. Даже слова не хочет сказать им в ответ. Постоят соседи, руками разведут, и молча, уходят: «разбирайтесь сами!».
Иван жене говорит: «прими меры сама! Ведь ты их мать! У матери, «если пальчик болит», любой её ребёнок: душе больно! Так и дети, они все одинаковы. В ответ тягостное молчание. Она, что ничего не понимает?
Его дети слышат этот разговор. У них есть ещё надежда, что папа их защитит. Больше им надеяться не на кого. Мать всегда так поступает.
Приходит Наталья домой. Иван берёт свой флотский ремень. Так же молча, берёт за шиворот Наталью. Он кузнец, и вырваться с его руки невозможно. Он сейчас сам, как из огня вышел: тяжело ему.
- Если ты! Ещё раз!
