Заместитель главы района, Виктор Викторович Половинка, в десять часов утра выехал из дома в свою администрацию. На работу он уже не спешил. Его начальника – главу района, месяц как, выгнали с работы «по собственному желанию». Такую же участь ожидал и он.
По дороге Половинка увидел, как ему показалось, знакомого мужчину.
- Не Ленька ли это? – подумал он и тут же отдал распоряжение водителю, - Так, Толик! Прижмись вправо к обочине и тормозни.
Водитель выполнил указание и остановился.
- Ленька! Астафьев! – закричал Половинка, вылезая из машины и размахивая руками. – Ты ли это?
Мужчина повернулся на крик и оторопел.
- Виктор…, - растеряно протянул он, делая ударение на букву «о», - я…
- Садись ко мне в машину, - резко оборвал Половинка. - В кафе у меня поговорим.
Астафьев послушно влез в машину.
В кафе сели за столик в отдельной комнате и с видом на парк, заросшим каштановыми деревьями. Тут же подскочил официант.
- Что изволите откушать, Виктор Викторович?
- Так, Григорий, принеси нам триста грамм коньяку дорогого, икорочки черной по порции, ну и что-нибудь из хорошей рыбы. Мясо я не ем. Ты знаешь.
- А Вашему другу?
- Что? – Половинка взглянул на Астафьева.
- Да мне, что и тебе, - растеряно, ответил Леня, - рыбки.
- Сей момент, - официант, изящно вильнув попкой, развернулся на каблуках и убежал выполнять заказ.
- Как, живешь, Ленька? – широко улыбаясь, спросил Половинка. – Как жизнь прожил? Не стыдно тебе за прожитые годы?
- Стыдно, не стыдно… Все имеется.
- А мне вот не стыдно! Живу. Борюсь за лучшее место под солнцем. Бью всех локтями. И не стыдно.
- Ну, раньше ты за идеалы партии боролся. Лучшим комсомольцем школы был. В своих выступлениях гневно громил империалистов-капиталистов.
- А ты, Леня офицером мечтал служить. Танька с Любкой тебя уже к себе примеряли. Даже дрались…
- Да, ты что?!
- Да!
Друзья замолчали. Выпили по рюмке коньяка. Закусили.
- Ты, где сейчас? – спросил Половинка.
- Да, здесь. В городе.
- Квартира?
- Да…
- Как?! В нашем городишке? Вам же какие-то сертификаты выдавали?
- Вот их и хватило на квартиру в нашем городишке. И, слава Богу! Большой город мне не нужен.
- Ты, это зря. Здесь медицина дрянная – не под наш возраст. В большом городе на порядок выше.
- Виктор, а ты кем работаешь?
- Работаю… пока заместителем главы администрации района.
- Ух, ты! Почему – пока!
- Помнишь Игорька? Шайбо? Такой – плюгавенький; маленький. Девкам любил под юбки заглядывать. Уронит ручку или карандаш под парту и лезет, достает, а за одно и подсмотрит. Ох, и лупили они его на перемене!
- Нет, не помню.
- Да, ну может быть. Он на пять лет нас младше. Я его в комсомоле заметил.
- И, что?
- Он и был главой района. Теперь вот – управляющий районным отделением «Россельхозбанка». С ним Ленка Лесоруб ушла. Помнишь ее?
- Как же, как же …
- Да, ха, ха … Она в районе Управлением по вопросам земельных отношений и учета земельной собственности руководила.
- Ну, комсомолец к комсомольцу!
- Да, кстати, и Райка Соломка ушла из замов. Хлопнула дверью. С Сашкой Швейко «поцапалась». Сборов и налогов от района мало, видите ли, даем. Плохо работаем – семь шкур с населения содрать не можем. А она ему – про его «домик» на море. Вот и хлопнули оба дверью.
- Виктор, сколько ты зарабатываешь?
- Зарабатывают проблемы. А я получаю так… сущие копейки.
- А сколько будет стоить то, что мы съели и выпили?
- Тысячи четыре.
- ???
- Не переживай. Все уже оплачено. Место и здание, арендуемое под это кафе, принадлежат на правах собственности моей невестке.
- Ты это купил?
- Нет. Откуда у меня – скромного чиновника такие деньги? Ха, ха!
- Невестка с деньгами?
- Нет.
- А что?
- Должность. Я хоть и мал, да на информации не дремал. Было это давно. Кооперативы. Хозрасчет. Выборы руководителей предприятий. Аренда помещений с правом выкупа коллективом на конкурсной основе. Субсидии. У меня еще четыре объекта в собственности. Сдаю в аренду. Получаю на хлебушек с икорочкой. Детей за границей выучил. Хотя скажу тебе: там учеба – дрянь. Нас учили лучше. Потом детям купил квартиры. Домик у моря строю.
- А как же твоя страстная любовь к идеям Ленина и Маркса?
- Она разбилась о камень житейских проблем. Надо жить сегодня. Я видел, как жили наши комсомольские боссы. И мне так хотелось. И я учился у них. Поэтому я теперь при деньгах и уверен в своем будущем.
- А мы неудачники?
- Нет. Вы идеалисты. Сколько ты прослужил? Кем ушел на пенсию?
- Двадцать три года. Подполковник.
- И за это имеешь квартирку, в забытом Богом, захолустье, чему несказанно и рад.
- Во всяком случае, не реву. Но я уверен, что когда-то станет лучше. Если даже в арабских странах люди за тридцать лет прошли путь от первобытного уклада жизни до материально-финансового благополучия.
- У нас не рубят руки.
- Я все-таки «Афган» прошел.
- А, тогда конечно, к 65-ой годовщине вывода Красной Армии из Афганистана и получишь хорошую квартиру.
- Если доживу.
- Доживешь. И будешь дрожащим голосом хвалить нашего дорогого Президента за чуткую заботу о ветеранах Афганистана.
- Как тебе не стыдно, Виктор. Мы там, как-никак, интересы нашего государства защищали.
- Леня, все это пустое – защищать интересы, в которых нет твоих личных интересов. Ты воевал не для того, чтобы тебе и людям в Союзе жилось хорошо. Ты воевал за амбиции небольшой кучки алчных политиков. Жить надо сегодня и сейчас, а не ждать еще шестьдесят пять лет, когда очередной Медведев будет вручать ключи от квартиры уже слабо соображающему старикашке.
- Ты в Церковь ходишь? – спросил Астафьев.
- Хожу, когда администрации это необходимо. Креститься стесняюсь. Недавно в Новоселовке колокола поднимали. Звонил. Батюшка был весь в умилении. И порхал и порхал вокруг нас. Что ты – администрация района! На мирян порыкивал слегка – нас стеснялся.
- Я после «Афгана» в Церкви прописался. Там другой Мир. Лучше. На священников не ропщу. Бог нам всем Судья. Все мы разные. Кто вере предан, а кто греху. Хотя ох и тяжкая эта ноша – Вера Православная! Нет, нет, да и в грех залезешь. Одна радость – Благодать Божия только в нашей Вере. Исповедался, попостился, причастился. Омыл душу, и жизнь добрее становится.
- Ты у нас недавно. Не знаешь. Организация у нас есть – «За Русь Святую», - Половинка достал мобильный телефон и набрал номер какого-то абонента. Ему ответили.
- Здравствуйте Виктор Викторович, давно не звонили. Что случилось?
- Никак нет, Ваше благородие. Константин, сможешь приехать прямо сейчас в кафе «Чайка».
- Высылайте машину…
Константин приехал через двадцать минут.
- Здравствуйте, господа! – сказал Константин, но руки никому не подал. Присел за стол. – Слушаю внимательно.
- Костя, - сказал Половинка, - вот товарищ напротив. Зовут его Леонид Сергеевич Астафьев – подполковник и тоже Православный.
- Это хорошо! И дальше?
- Будешь есть, что-нибудь?
- Рыбки немного и чай зеленый.
- Хорошо. Поговори с ним.
- Слушаю Вас, улыбнулся Костя.
- А что говорить…, - смутился Астафьев, - о чем?
- Ну, как о чем? – удивился Половинка.
- Виктор Викторович, Вы не гоните лошадей, - вступился Костя. – Мы найдем, о чем поговорить с Леонидом Сергеевичем. Слава Богу, что уже нашли друг друга.
- А что это у вас за организация «За Русь Святую»? – неуверенно спросил Астафьев.
- Это движение «За Русь Святую». В него входят сообщества «Казачий курень», «Православный Союз», «Церковь и Армия», детские организации «Православный Мир» и «Родничок». География: Ростов, Екатеринодар и Ставрополь.
- А Церкви, мало?
- Понимаете, Леонид Сергеевич, смерч безбожия ломал не только Храмы Божие на Земле, но и Храмы Божие в душах людей. Без Бога в душе в Церкви неуютно. Бесенок – он в каждом из нас сидит и треплет душу. А Бога в помощь призвал, бесенка придавил и в Храме Божием душу лечить уже становится легче.
- Это да,- согласился Астафьев.
- Вот мы и пытаемся с Божией помощью Храмы Божие в душах людей восстанавливать.
- А «Казачий курень», что восстанавливает? – спросил Половинка. – Дом начальника районной милиции, Белкина, чуть было не сожгли. Он же тоже – казак потомственный.
- Для них он, прежде, вор и гонитель казачества в историческом обозрении. Откуда у милиционера со скромной зарплатой деньги, чтобы отстроить домину на целый квартал.
- А благочинного за что они подпалили? – съехидничал Половинка.
- Виктор Викторович, в каждой организации есть заблудшие.
- Ну, как же?! За Русь Святую дом батюшки чуть было не сгорел. Ха, ха, ха!
- Они получили епитимию и успешно прошли это послушание.
- Но, что забавно, - развеселился Половинка, - когда весть о пожаре в доме священника дошла до рынка города, то большая часть торгашей впала в безудержное ликование, и радостно провозглашало: «Так есть же Бог на свете!»
- Нет здесь ничего забавного. Человек без Бога в душе дик и безрассуден. Вот и радуются заблудшие.
- Привет, ребята, - к мужчинам подошла девушка всем своим видом – жрица любви. – Виктор Викторович, привет! Костик, тебе тоже привет. А кто этот мужчинка, я не знаю.
- Катюха, тебе что? – нахмурил брови, Константин.
- А что? – Катя притворно надула губки. – Я хочу с вами…
- Да пусть садится, - сказал Половинка, - не помешает. Будешь, что?
- Шампанское и шоколад.
- Ты где сейчас?– спросил Константин.
- На трассе.
- А если убьют?
- Кто?
- Кто, кто. Бандиты. Вон в Москве рванули в метро две бомбы. Люди погибли. Думаешь, на трассе их нет.
- Есть, конечно. А как жить. Мама без работы. Я учусь в мединституте на фармацевта. Кто мне поможет? Путин с Медведевым? Ага, жди! А Москву жалко. Хотя… зажрались…
- Ты, что несешь, балда! - вспылил Половинка. - Вот с такими, как ты и чувствуют себя террористы уютно.
- Вы хотели сказать диверсанты? – уточняя, спросил Костя.
- Не понял…, - растеряно посмотрел на Костю, Половинка.
- Диверсант – это человек, - продолжил Костя, - осуществляющий мероприятие или комплекс мероприятий по нанесению точечного разрушающего или деморализующего удара. А террор – это система, в которую включены не только диверсии и силовое подавление сопротивления противоборствующей группы лиц, но также и пропагандистское одобрение, и информационная поддержка осуществляемых силовых действий со стороны или власти, или общества.
- Поясни.
- Голод, репрессии, организованные большевиками в двадцатом столетии – это что? Террор! Значит большевики кто? Террористы! Период подавления Хрущевым и Брежневым гражданских инициатив и поддержка информационного голода – это что? Террор! Коммунисты кто? Террористы!
В период обвальной приватизации и откровенного финансового жульничества профессионалов Банковской системы в обществе дилетантов, приведший к разорению всей нации – это что? Террор, организованный неокоммунистами от различных депутатских платформ и фракций! Нищета народа, который мы имеем сегодня в России, взрывы жилых домов, поездов, самолетов – это что? Террор современной бюрократии руками исламских наемников. Кровь, убиенных бандитами, людей никогда не смоется и с тех, кто правит нынче в России. Можно
Россия нациям, и прежде русской, уже не Капернаум.
Никто людей не защитит и не утешит.
Все чаще слышен стон и плач бесправного народа.
Но кто все это слышит?
Кому все это надо?
Когда в России каждый человек боится завтра оказаться нищим,
И от того уже сегодня готов он волком стать.
