талантом художника, приехавшего издалека, имени которого никто не знал, но с легкой руки самой Либеллы все называли его Артуром.
Это был молодой человек, которому не повезло: быстро прогрессирующая форма туберкулеза грозила прервать его жизнь в самом расцвете лет. По совету врачей он, худой и изможденный болезнью, приехал на этот зеленый остров, целебный климат которого мог на пару месяцев отсрочить печальный конец. Но неожиданное знакомство с Либеллой все изменило в жизни Артура.
Случайно увидев ее на улице, он остановился, пораженный ее хрупкостью и беззащитностью. Ветер развивал ее длинное белое платье и пышные каштановые волосы. Придя на съемную квартиру, в которой он готовился встретить свой смертный час, и обессилено упав в продавленное кресло, он поймал себя на том, что продолжает думать о девушке. Поэтому, когда хозяйка принесла чашку дымящегося ароматного бульона на обед, он задал ей вопрос, что никак не уходил из головы.
- Это же Либелла, - с первого слова женщина поняла, о ком речь. - Главная достопримечательность нашего острова. Что, понравилась?
Артур потупил взгляд, и хозяйка засмеялась:
- Красивая девочка, необычная, не спорю. Но имей ввиду — она замужем, и муж у нее…
Не договорив, она вышла из комнаты, а Артур твердо решил познакомиться с девушкой, у которой странным было все, даже имя...
Седьмой листок
Первым по плану был осмотр грота. Марсель решил начать с ее любимого места на вершине скалы, где она могла пропадать по целым дням в обществе книг и собственных мыслей. Здесь она находилась, когда что-то ее смущало, когда не могла найти ответа на вопрос, здесь восстанавливала силы после тяжелых случаев. Она утверждала, что это особое место, хранящее необъяснимую силу, и ей здесь хорошо… Это была одна из ее многочисленных прихотей, с которой он давно перестал бороться.
Огненный шар солнца стоял почти в зените и пронизывал тело раскаленными иглами лучей, знойное небо навалилось на плечи невыносимым жаром. Давно привычный к такой погоде, Марсель все же пожалел, что не захватил кепку. Он не успевал вытирать лицо, пот заливал глаза, и очень быстро носовой платок пропитался влагой так, что было в пору его выкручивать. Неожиданно он поймал себя на том, что перед глазами проплывали картины молодости. Когда он впервые попал на остров и увидел Либеллу…
Он тогда был молод и вел беззаботный и разгульный образ жизни. Денег было достаточно, чтобы ни в чем себе не отказывать, и девушки проходили через его жизнь бесконечным хороводом… Он был избалован женским вниманием и считал себя знатоком прекрасной половины человечества. Потому-то встреча с Либеллой и была для него как гром среди ясного неба.
Эта девушка была не такой, как все, он это сразу почувствовал, и она сразу поразила его воображение. С тех пор, куда бы он ни пошел, повсюду его преследовал образ странной, не похожей на других, девушки. В ее фигуре ощущались легкость и изящество, в ее лице — одухотворенность. Внешне она выглядела слабой, но в ней чувствовалась внутренняя сила; она была отстраненной, и в то же время понимающей все тонкости происходящего. Ее противоречивость завораживала, манила. На все у нее была своя, уникальная точка зрения, странная, и в то же время неуловимо логичная. Едва взглянув на него, она улыбнулась и произнесла:
- Марсель…
- Нет, - возразил он, - меня зовут…
- Марсель, связанный с морем неразрывными узами… - прошептала девушка. И он, как-то неожиданно для себя, согласился.
Восьмой листок
Меж тем толпа на главной площади росла, все больше напоминая муравейник, в который ткнули горящей головней. Человеческая масса волновалась, двигалась, бурлила. Над площадью стоял туман непрерывного гула, затягивающий в свои сети любое раздельно сказанное слово. Долгое время стихийность преобладала над упорядоченностью, но одним мощным рывком организованность вырвалась вперед, когда от находящихся в непрерывном движении людей-молекул отделились три наиболее активные, и, преодолев притяжение основной массы, двинулись в сторону городской ратуши.
Через каких-нибудь пять минут они уже стояли перед обитой черной кожей массивной дверью с золотой табличкой «Начальник полиции». Перебросившись громким шепотом парой фраз, они выделили из своей среды лидера — высокого мужчину лет пятидесяти в бифокальных очках без оправы. Именно на него возлагалась обязанность переговоров с властями. Не громко, но уверенно постучав в дверь, он решительным движением распахнул ее и вошел внутрь. Двое остальных двинулись за ним следом.
Ингвар, отчаянно потеющий в своей летней форме под новеньким кондиционером в этот аномально жаркий день, уже знал об их прибытии и поспешил изобразить на лице приветливую улыбку. Несмотря на скромный внешний вид и простоватые лица, это были самые влиятельные люди на острове. После Марселя, конечно. Поздоровавшись за руку с каждым по отдельности, он указал гостям на удобные кресла в углу. Затем встал из-за стола и первым уселся на гладкую кожу небольшого диванчика. Остальные последовали его примеру. Разговор получился коротким и продуктивным.
- Мы хотели бы принять участие в поисках девушки, - начал Гвидо, лидер послов.
- Я буду рад любой помощи. Вы же знаете, людей не хватает, такое у нас впервые…
- Уже сейчас готовы выйти около трехсот человек. В дальнейшем количество желающих может удвоиться.
- Я думаю, трехсот вполне хватит. Остальные смогут их сменить в случае необходимости…
На том и порешили.
Девятый листок
Это было «ее» место. Сюда она приходила, когда ей было радостно. Здесь она оставалась, когда ей было грустно. Это было единственное место на земле, где она могла не притворяться. Где позволяла себе быть самой собой.
Высокая скала, на которой много веков стоял древний монастырь. Теперь он разрушился, и даже место, где некогда возвышались его неприступные стены, поросло травой и колючим кустарником. Но осталось одно напоминание, рукотворное — это вырубленные в твердом граните скалы ступени, что несколькими каскадами спускались к самому морю. Она облюбовала это место из-за его пустынности и царящего здесь безмолвия. Ступеней было так много, что никто не испытывал желания измерить их на себе, предпочитая другие, более легкие и доступные, спуски к морю.
Но она любила эти старые, кое-где потресканные ступени, хранящие в анналах своей памяти поступь не одного поколения монахов, святых людей, с болью и сочувствием взирающих на протекающую мимо людскую жизнь, заполненную суетой и страданиями… Часто она бродила среди священных руин, проникаясь волшебной энергией этого необычного места. Некоторые камни все еще хранили тепло обитавших среди них душ.
Самым любимым ее местом был старый грот, сверкающий всеми цветами радуги. Она никому не призналась бы в том, что чувствует обитающую в ней некую сущность, возможно, душу одного из некогда живших здесь монахов. Потому-то так легко было ей здесь, и так быстро восстанавливала она силы после взаимодействия. Другие называли это лечением, но она — никогда. Люди просто не понимали, что происходит на самом деле.
А все очень просто: ее душа говорила с душой того, кому плохо, кто заблудился на крутых тропинках жизни. И находила с ней общий язык. После этого человеку становилось легче. Разве было в этом что-то общее с лечением?
Десятый листок
Узнать, где живет Либелла, не составило большого труда. Здесь о девушке знал каждый. Первый же малыш, сидящий в пыли посреди дороги и играющий с хвостом лениво развалившейся в тени большого дуба дворняги, указал ему на восток, в сторону, прямо противоположную от того места, где он снимал комнатку, да еще пояснил:
- Либелла богатая, как принцесса! Она живет в сказочном дворце!
И улыбнулся, с гордостью продемонстрировав пустоту на месте недавно выпавшего зуба, ловко поймал на лету конфету в яркой обертке и тут же запихал ее в рот.
Чтобы пройти к «дворцу», пришлось пересечь весь городок. На главной площади Артур увидел посередине пустоту, которую ему тут же захотелось заполнить. И моментально в голове зароились замыслы, чего с ним не случалось уже давно, с самого начала болезни, когда он стал катастрофически терять силы. С радостью отдавшись творческому порыву, он не заметил, как подошел к старому двухэтажному зданию с большой белой вывеской «Амбулатория». Заглянув внутрь, удивился тишине и запустению, непривычным для подобных мест.
- У вас перерыв? - неуверенно спросил он сидящую в тени кипариса благообразную старушку со спицами, которую, сколько ни пытался, так и не смог отнести к сотрудникам поликлиники.
- Нет, мы работаем… - был спокойный ответ. - А что Вы хотели?
- Я просто… А где посетители?
- Вы недавно приехали, потому и не знаете, что больница на нашем острове вовсе не нужна. Не закрывают только потому, что по штату положено…
- А как же больные? Кто их лечит?
- Либелла. Благодаря ей на нашем острове нет ни больных, ни несчастных… - и, убедившись, что странный посетитель заходить в здание не собирается, старушка снова вернулась в своему вязанию.
