– Ну что, деточки! Поговорим о сексе?
Кобыла, так между собой называл одиннадцатый «Б» Лидию Нестеровну – новую учительницу биологии, так вот она, как раз, и обвела насмешливо-невинным взглядом лица ошарашенных деточек. -Я дам вам немного времени прийти в себя, а пока приготовлю наглядные пособия, — раскрывая на столе три ноутбука, хитро поглядывала на них. Открыв нужные страницы, отложила в сторону красную флэшку, и демонстративно вынула из портфеля какую-то смятую бумажку. Класс дружно задохнулся от немого ожидания и удивления, а деточка двухметрового роста, Василий Мамочкин, срочно попросился выйти…
– А что так?! – удивилась Коб… Лидия Нестеровна.
– Если честно, то мне лучше совсем уйти… Чего доброго, ещё сорву вам урок, Лидия Нестеровна. Я за себя, не ручаюсь. Могу наговорить тут такого… Вы и секс… это, знаете ли, не для слабонервных, а мои нервишки чего-то сдают последнее время. Наверное, отсутствие секса отражается так, — купался Мамочкин на вершине своего, как ему казалось, остроумия.
Класс зашёлся в гоготе, напоминающем ржание лошадей. Первоначальное оцепенение спало, и все приготовились к шоу…
– Как я вижу, одиннадцатый «Б» готов к цирковому представлению? На манеже предполагается «дрессированная Лошадь», так, кажется, вы меня нарекли? Вольно, деточки. Санкций не предполагается. У всех в сопливое время была своя: «грымза», «лошадь»... У меня когда-то тоже имелась «Медуза» — учительница математики.
Однажды, когда мы находились на колхозных работах с классом, эта самая "медуза" вытащила из озера ученика, который ей же и прилепил такую кличку за медлительность, спокойный тон, приводящий всех, как нам казалось, в сонное состояние. Так называемые живчики, бегали по берегу, заламывая руки, а она бросилась в холодную реку, не умея плавать. Сама зацепилась за корягу, торчащую из-под воды, и пыталась распутать его... Балагура… Его — то освободила, и, слава богу, он выплыл, а сама... не смогла... Барахталась, пока от холода не случились судороги, и она погибла, не дождавшись помощи. С тех пор мы на всю жизнь запомнили, что и под «лошадиной мордой», Мамочкин, а она у меня такая и есть... с этим не поспоришь... ничего тут не поделаешь, да и ростом могла бы быть пониже… Но и с таким лицом жить можно... только с чувством юмора. Что я и делаю, чего и вам желаю. И поняли мы тогда, что и под «лошадиной мордой», — повторилась в определении Лидия Нестеровна, может жить: живое, нежное, отважное сердце.
Над классом повисла звенящая тишина… Только было слышно взволнованное дыхание одиннадцатого «Б». Ну, и что же такое необыкновенное ты способен тут наговорить по теме? — обратилась она к Мамочкину. Вероятно, накопилось, что сказать? Изложи, пожалуйста, нам свой взгляд на эту животрепещущую тему.
Мамочкин, ссутулившись ещё больше чем обычно, стал похож на вопросительный знак.
– А чего это вдруг на уроке биологии должны говорить о сексе?! Вы сами-то хоть, знаете, что это такое?! – ляпнул по привычке, не подумав, и тут же сам пожалел. По нему это было заметно.
– Видит бог, я добросовестно готовилась к уроку, — продолжила учительница, не реагируя на высказывание, знающего толк в сексе, Мамочкина.
Сегодня хотела предложить знакомство с литературой, помимо той, что обязательна вам по программе. Цель у меня была благая: помочь вам слегка раздвинуть горизонты понимания «Взаимодействия человека и природы». Хотела предложить дополнительные источники по такому удивительному, жизненно важному вопросу, на который с блеском отвечает биология. Но это никуда от нас не уйдёт, — как бы о чём-то мучительно размышляя, машинально взяла в руки флэшку и ту… странную бумажку, вглядываясь пристально в каждого. Класс, как-то так, немного размяк и, кажется, потихоньку перестал видеть в новой учительнице, ту самую — кобылу, заменившую покладистую Зою Терентьевну, покинувшую школу по болезни.
Лидия Нестеровна — доктор биологических наук, и никогда прежде не преподавала, но её уговорили попробовать себя ещё и в этой роли. В ее лаборатории, которой она заведует, работает молодой аспирант – сын директора той самой школы. Зная хорошо её принципиальный, несгибаемый характер, решили, что только с такими качествами преподаватель способен обуздать этот класс.
– Пожалуй, одно из самых трудных состояний для взрослых — это говорить с детьми о сексе, — продолжила озвученную тему Лидия Нестеровна. Вы, наши дети… Глаза её, из смешливо-вопросительных, мгновенно превратились во взволнованно-материнские. Нет, даже бабушкинские. Никто не знал, сколько ей лет, но в лице отражалась, светилась, направленная к ним, взрослым деточкам, такая любовь, какую могут дарить только бабушки: всё понимающая и всё прощающая. Когда я сегодня решилась с вами поговорить, мне казалось, что и слов-то не сумею подобрать для такого, невероятно сложного разговора, но сейчас вдруг почувствовала, что нет ничего проще. Для этого всего лишь надо вас любить. Любить как родных внуков. А вы для меня, как мои любимые внучата. Я сейчас это ощутила в сердце.
Вчера, в своём портфеле, в сопровождении глупейшей записки, я обнаружила вот эту флэшку. Клочок бумажки, краснея от стыда за форму, предупреждал меня, заботливо ликвидируя мою сексуальную безграмотность: «Ушла на пенсию, кобыла, ну и сиди там. Куда ты лезешь? Вот взгляни, чем мы сейчас живём, и что ты можешь дать? Гляди, только выпей... что вы там пьёте? Валидол, что ли? Перед просмотром... С флэшкой ты, конечно, ни бэ ни мэ… Попроси своих деток, если они у тебя есть, пусть подключат. Надеюсь, после этого пропадёт желание совать к нам в душу свой длинный нос. Давай познавай жизнь на закате своих серых будней».
К моему счастью, вероятно, и к недовольству написавшего, я, как оказалось: и бэ и мэ в компьютере. Даже имею огромный собственный сайт. Им пользуются мои аспиранты — младшие коллеги при подготовке диссертаций. А на флешке... на ней была нарезка отборнейшей порнографии… — щегольнула невероятными познаниями в терминологии компьютерных взаимоотношений. И что самое удивительное, я не рассердилась, как, вероятнее всего, сделали бы большинство из тех, кто получил такое… Нет! Я расстроилась... Да, да! Неимоверно расстроилась за всех: за взрослых и детей.
В какую грязь взаимоотношений вогнала нас РОДИНА, в лице управляющих ею людей, и вместе с ней мы: педагоги, родители... просто граждане своей страны. Ничуть не обиделась на того, кто писал эти строки… И, представьте себе, не обнаружила в них оскорблений, распущенности… нет. Для меня в них прозвучала забота обо мне... Просьба, если хотите. Класс сидел обалдевший от записки, и содержимым флэшки, но ещё больше реакции Лидии Нестеровны. Некто, хотел избавить мой хрупкий старческий разум, а я знаю кто, от ракурса жизни, который вы, только ещё начинаете познавать, а старые люди, как вам кажется, в этом возрасте, уже должны лишь доживать в маразматических мечтах о прошлом. Не так ли? Я знаю о порнографии, с тех пор как она появилась в жизни нашей страны. Именно так подумала, увидев в первый раз этот ужас, вывернутой наизнанку самой грязной сущности человека.
Писал мне это послание ошарашенный, испуганный исковерканным началом жизни тот, кого она уже окунула в самое отвратительное видение, не предложив, начинающему свой путь — юноше, ещё не имеющему в душе мировоззрения, ничего для сравнительного ощущения, способного его защитить. Чтобы он мог увидеть разницу. В его хрупкой душе расцветала нежная весна: с пением птиц, с летящей, по васильковому полю девчонкой в ситцевом платьице… Возможно, которая ему нравится ещё с детского сада, а тут на тебе: реальность в лице планетарного масштаба, монстра – интернета с вывернутой, извращённой, навязчивой картинкой безобразной стороны жизни… Как будто на его глазах мерзкая реальность превратила его чистую девчонку, в некую уродливую субстанцию, сожравшую птиц с василькового поля его мечты. Обронила в его душу зерно вечной грязи, неправды, безысходности.
Порнография нанесла непоправимый вред, погубив институт брака. Растерялись и взрослые, и дети… Не в состоянии поднять друг на друга глаза, не говоря о том, чтобы ещё и посметь объясниться. Она вытащила на поверхность все самые гнилые стороны человеческой психики. Пробудила дремавшие инстинкты, не образованных невежественных людей, направленные на разрушение. Появилось невероятное количество маньяков, педофилов, недочеловеков с больной психикой, но получивший доступ к пугающе — пошлой развёрнутой информации, которые уже не оставляют психике никакой возможности для тормозов, уж, не говоря хотя бы о малейшем выздоровлении. Всё это блюдо «демократии», приправленное горьким соусом порнографии, полностью ломают психику человека. И только духовность в силах противостоять страшным разрушительным факторам. Путём сравнительного анализа, дать возможность выкарабкаться из морально-нравственной пропасти, в которую мировые политики загнали свой народ. Я хочу вам предложить заняться некоторым интереснейшим анализом. Вы знаете, анализ — это удивительная гимнастика для мозга, чувств.
Вот картины великих художников, — она повернула ноутбуки экраном к классу. Внимательно рассмотрите их, познакомившись с манерой художников, и попробуйте составить собственное мнение о каждом. В чём разница, что они рождают в вас: переживания, чувства, ассоциации. Можете делать наброски ответов на бумаге. Даю вам несколько минут, пожалуйста.
Ребята окружили ноутбуки, а в это время в класс заглянула обескураженная директриса — её глаза округлились до максимальных размеров от удивления, не понимая, что здесь происходит. В классе стоял тихий, восторженный гомон-гул. О чём-то спорили, переговаривались, шушукались, хи-хи-кали… Лидия Нестеровна с тёплой улыбкой наблюдала, за их, ещё таким детским любопытством. Совсем недавно сидевшие перед ней взрослые люди, теперь же — это были совсем юные девочки и мальчики с наивным выражением взгляда, думающих, оценивающих глаз. Чистота, струящаяся из них, пронизывала сердца. Мамочкин, заразительно, как ребёнок спорил с Асей, разглядывая Курбе… «Интересно, что они мне сейчас будут говорить?» — мысленно задавала она вопрос, волнуясь, как перед экзаменом. Улыбнувшись чему-то, подумала, что сама же себе и устроила — это испытание. Её совсем не волновало, что скажет директор и другие учителя, за непривычный формат урока, но было важно лишь, как она сама сумеет сделать этот, непосильно трудный разговор продуктивным... И сумеет ли. Хотя бы не сожалеть о том, что завела его на свой страх и риск.
– Можно я попробую? – подняла руку Ася Куликова.
– Да, пожалуйста! — Лидия Нестеровна искренне обрадовалась инициативе девочки.
– Странно, да, но они меня не смущают. Наоборот, возникает какое-то любопытство, будто я заглядываю в другой век, наблюдая бытовые сцены. А вот природа, она сильно
Я умышленно определила важнейшие диалоги нашей жизни
в жанр семейной хроники - сагу.
Считаю с полной уверенностью, что мы все, как одна семья,
от морального и психического здоровья, членов которой,
напрямую зависит здоровье страны, и, представьте себе, планеты.
Часть седьмая.
