под свою власть, и мурмане били челом норвецким немцам, чтобы они по соседству за них стали… и отстояти (немцы) их не могли, потому что сам собою он (т. е. Валит) был дороден, ратный человек и к рати необычный охотник… и побивал немец, а на Варенге, на побоище немецком, где Варенгский летний погост, на славу свою принесши к берегу своими руками положил камень, в высоту от земли есть и ныне более косые сажени, а около его подале выкладено каменьем, кабы городовой оклад, к 12 сажен, а назван у него тот оклад Вавилоном. А в Коле, где ныне острог, обложено было у него каменьем в 12 стен тем же обычаем; а тот камень, что в Варенге, и по сей день слывет Валитов камень; а что было в Коле, то развалено, как острог делали. А меж Печенги и Паз-реки, от Печенской губы по ту сторону верст с 35, есть губа морская, вышла в берег кругла, а о средь ея остров камен высок, кругом сверху ровен: тут у него для крепости и покоя за города место было… А как Валита не стало, а в крещеньи ему было имя Василий, и положен в Кореле на посаде”
(А.Н. Веселовский “Русские и вильтины в саге о Тидреке Бернском (Веронском)”// “Известия отд. русского языка и словесности Имп. Академии наук”, т. XI, кн. III, 1906, с. 127)
Таким образом, можно утверждать, что имя Валит не является фантазией летописцев его действительно знали на Русском Севере. Больше того, известны реальные люди, носившие это имя.
В 1337 г. во время конфликта Новгорода и Швеции “Валит корелянин” – городской воевода, договорившись со шведами, пустил их в город. Однако, когда город окружили новгородцы, тот же Валит снова открыл ворота и шведы были перебиты (И.П. Шаскольский “Конфликт Новгорода со Швецией в 1337-1339 гг.” // НИС, вып. 4 (14), с. 52-71, 1993). По общепринятой версии Валит считается местным карельским старейшиной, финские исследователи (И.И. Миккола, Э. Кууйо) даже объявили слово “валит” наименованием карельской родовой знати (ну понятно, свою выгоду нельзя упускать). И.П. Шаскольский рассуждал то о воеводе Валите, то о старейшинах валитах – так всё-таки имя или должность? Все доказательства сводятся к произвольным натяжкам и домыслам. Но ведь крепость Корела была основано новгородцами в 1310 г. именно как форпост самого Новгорода. И возглавлять её должен был свой, новгородец, чтобы служил Новгороду, а не чужому племени. Отдать свою крепость во власть чужаков – глупее и придумать нельзя. Так никогда и не поступали. Так что Валит несомненно был новгородским воеводой, другое дело, что оказался он непорядочным человеком и, воспользовавшись политической ситуацией, попытался выкроить себе личное владение, но такое не редкость и в наше время.
К тому же, в XIV в. жил ещё и новгородский боярин Валит Иоанн Фёдорович (В.К. Зиборов “К истории предания о смерти князя Рюрика в Кореле” // Труды отд. древнерусской литературы АН СССР. ИРЛИ. – Л. Наука, 1981 – т. 36, с. 254). Уж он-то никак не мог быть карелом, потому что новгородское боярство составляло замкнутый клан, так что стать новгородским боярином мог только сын новгородского боярина и никто другой. В.О. Ключевский по этому поводу заметил, что “новгородская администрация по личному составу своему стала туземной еще прежде, чем сделалась выборной” (В.О. Ключевский “Русская история”, ч. II, Лекция XXIV // “Сочинения в девяти томах”, т. II, с. 74, М., 1988).
В 987 году эмир Дербента Маймун ибн Ахмад ибн Абд ад-Малик для борьбы с местными раисами нанял русскую дружину. Так вот – имя одного из русов автор арабской хроники передаёт, как Балид (В.Ф. Минорский “История Ширвана и Дербенда X-XI веков”, с. 51, 69, М., 1963). На слух имена Балид и Валит практически полностью совпадают.
Всё же следует признать, что имя Валит входило в древнерусский именослов, о котором нам известно ничтожно мало. Нет надобности любое, на первый взгляд непонятное имя объявлять иноземным, пусть даже нигде за границей оно и не известно. Лучше внимательно поискать на Родине. Не сомневался в славянском происхождении Валита С.А. Гедеонов (“Варяги и Русь”, с. 259, М., 2004; “Отрывки из исследований о варяжском вопросе”, с. 152-153, С.-Петербург, 1862) и связывал его имя с этнонимом “волот” или “велет”. Вполне возможно, хотя нельзя исключать и самостоятельное происхождение имени. Прозвище Варент по мнению С.А. Гедеонова указывало на связь Валита с варяжской дружиной Рюрика.
Князь Рюрик вполне мог принять на службу воеводу Валита и вместе с ним “воевати лопи и корелу”. В конце концов, если Карелия подчинялась Новгороду, значит, кто-то её покорил. А резкое усиление Новгорода связано как раз с Рюриком. Мог ли князь погибнуть во время этого похода? А почему – нет? Смерть в бою вполне естественна для полководца, тем более в старое время. Владимирский летописец вроде бы подтверждает это: “В лЪто 6387. Умре Рюрикъ на поле…” (Владимирский летописец. Новгородская вторая (Архивская) летопись, ПСРЛ, т. XXX, с. 15, М., 1965). На поле – значит на войне. Княжич Игорь тогда ещё оставался младенцем, стало быть, отец его закончил свои дни далеко не старым. В “Степенной книге” утверждается, что Игорю в 879 г. исполнилось всего два года: “… сына же своего Игоря, видЪ мала суща, — остави яко двою лЪтъ, — его же и всю державу свою поручи князю Олегу, иже бЪ отъ рода его” (Книга Степенная царского родословия, ч. 1 // ПСРЛ, т. XXI, с. 7, С.-Петербург, 1908). Сообщение выглядит достоверным, потому что и в походе 882 г. маленького Игоря выносили из ладьи на руках (“… и вынесоша Игоря”).
Но если Валит и был воеводой Рюрика, то не из главных, его деятельность связана только с Карелией. Главный воевода являлся вторым по значению человеком в государстве после великого князя, а такое место закрепилось за Олегом. Ни по родовитости, ни по влиянию соперников он не имел. Вот летописцы и не вспоминали о Валите, остававшимся на второстепенных ролях.
Вспомнили только в самом начале XVII в., потому что вдруг срочно понадобилось. Дело было при Борисе Годунове: послы датского короля Христиана выдвинули территориальные претензии к России. Они доказывали право своего государства на Лапландию ссылками на историю Саксона Грамматика и космографию Мюнстера, ну а у нас воспользовались преданием о Валите (Н.М. Карамзин “История государства Российского”, т. XI, гл. I, с. 854-855, М., 2005). Оперативная реакция российских властей свидетельствует о том, что на Руси память о Валите не исчезла, и традиция не прерывалась на протяжении многих веков. В Карелии его стали почитать, а на Русском Севере имя Валит использовалось как мирское.
Сейчас Рюрик широко разрекламирован в качестве основателя русского государства, но в старые времена люди так не считали. Для летописцев он оставался скорее региональным князем, игрой судьбы почему-то ставшим родоначальником правящей династии. И это его единственная заслуга. Иаков-мних в своём сочинении “Память и похвала Владимиру” (“Хрестоматия по истории России с древнейших времен до 1618 г.” под ред. А.Г. Кузьмина, М., 2004), перечисляя предков князя Владимира, даже не счёл нужным упомянуть о Рюрике, будто отмёл что-то маловажное. Подлинным создателем Великой Руси, настоящим героем русской истории для летописцев стал князь Олег.
