"Ррравняйсь"!!! Часть 49

- В следующей части накачаю тебя, о неудавшийся евангелист, "мухоморовкой от
Баклажанихи", вложу меч-кладенец в карающую десницу... И пусть майдан СПГ зальёт
соплями графоманскими по самые мохнатые помидоры здешних комаров, имеющих
наглость вызывать на поэтические и политические дуэли медведей, мирно спящих в
берлогах под февральским снегом.
А потом, Рамазай, займёмся написанием апокрифа от твоего имени... Не всё комарам
масленица!

- И не стыдно, господа? Пользуясь возможностями автора и главного героя, не совестно
ли творить произвол? - пафосно топает ножкой композитор.

- Стыдно, - в унисон отвечаем. - Очень стыдно. Но мы давно научились подавлять
в себе сей анахронизм комсомольской юности. Ведь в хрестоматии нигде не сказано,
что классики в полной мере обладали этим чувством. Привыкнуть к совести легко.
Ты от неё отвыкнуть попробуй! Стыд и творчество - понятия несовместимые. Стыд -
не фиговый листок, им не прикрыть ни псевдонаучность, ни прогрессирующее неве-
жество, ни отсутствие дара. Им нельзя корректировать никнеймы и аллонимы, фотошопить
изображения на ЛС. Потому что далёк он от правды жизни, царящей в коммуналке
сетературных изысканий.
Трезвый автор, как огня, должен бояться недремлющей совести, диктующей писать
целомудренно, с оглядкой, следуя канонам этики и статьям уголовного кодекса.
Тебе самому-то не стыдно... взывать к нашему стыду? Мы же не понуждаем тебя
сочинять музыку только для белых клавиш аккордеона!?.

- Я не в курсе, чего бояться трезвому автору. Ко мне вдохновение приходит от любой воз-
гораемой жидкости. Просыпается второе "Я" в виде русалки, сидящей на ветвях дуба...
И я её рифмами сбиваю в крапиву, растущую вокруг ствола...

- Для чего? - переглядываемся мы с Рамазаем. - Логичнее взобраться к ней на верхо-
туру...

- У меня акрофобия. Высоты с детства боюсь.

Признание пианиста подкупает нас искренностью, с коей распахнул он свой шкаф
со скелетом русалки, оставшись при этом самим собой - с запотевшими от перегара
линзами очков, чувственными ноздрями, из которых то и дело вырывается отрабо-
танный пар "трындуляновской", конденсирующийся в капли, которые композитор
тут же с вожделением слизывает с кончика носа... Так вот почему его "мухоморовка"
держала в образе Тычины дольше прочих - щедрая природа снабдила пианиста
встроенным катализатором, помогающим продолжительнее наслаждаться воздей-
ствием алкоголя. Чем не дар божий? Соотношение "цена-качество-количество" у него
всегда склоняется к третьему показателю. Потому и русалка так часто падает в крапиву,
где он яросто овладевает ею в припадке похотливого вдохновения, начисто забывая,
что она - его второе "Я"...

Но мы телепатически даём друг дружке установку не осуждать товарища по перу, ибо
у самих по шкафам куча скелетов, любовниц и камней. Тех самых, что собирали
по чужим альковам, приговаривая с эстонским акцентом - "пригадицца"... А какие не
пригождались, мы относили на место, чтоб незаметно пристроить рядышком с рогами
ничего не подозревающих мужей...
И вот здесь нам становится действительно стыдно. Но не от содеянного, нет. Оттого, что,
как истинные литераторы, не ограничились богатой фантазией, а помчались за впечатле-
ниями в гущу реальных адюльтеров - задать овса своим жеребцам в чужих конюшнях,
пока местные доверчивые конюхи ездили на курсы повышения квалификации. Стыдно.
Ведь решение... вот оно - выпил... дождался прихода второго "Я" в виде русалки... Всё же
АгРус оказался куда рациональнее нас! Даром что замарал себя куёвской пропиской.
И шашнями с Шерманом-Заднепровским, надувшим его на добрую сотню каратов...

...о многом хочется нам сейчас поговорить. О злодействе среди стоматологов, об "образо-
ванности", продаваемой в переходах метрополитена, о древней Спарте, где недоношен-
ных идиотов сбрасывали со скалы, не допуская их дальнейшего проникновения в кланы
депутатов, министров и вождей... Но мы пересиливаем позывы риторического горлобесия.
И молчком переворачиваем стакан за стаканом. Не потому что молчание - золото. Просто
молча легче сойти за умного.
Наше застольное безмолвие с характерными звуками чревоугодничества - всего лишь пролог
будущих строчек. Вместе с которыми станем разбрасывать "пригодившиеся" камни, акку-
ратно сложенные в шкафах со скелетами...

Первым в болото молчанки бросает камень Рамазай. Так метко и так гениально, что
круги идут волнами. Высотой с главную страницу СПГ. Камнем оказывается фраза
без всякой связи, со ржавым налётом литературно-исторической озабоченности:

- А мне вот интересно - что будет с нашим СПГ лет через тридцать-сорок? Почему
спрашиваю? Я прожил гораздо больше вашего, поэтому, по всей видимости,
должен застать это время... Просто обязан. Чтоб успеть свыкнуться с печальной
мыслью о бренности плоти и бессмертии Слова, написанного мной в отсутствие
стыда и совести. Может быть, к моему юбилею Админ удосужится написать
представление на присвоение мне звания полковника модераторских войск, с
которым я стану претендовать на персональную пенсию интернетного значения?
Когда поют солдаты, спокойно пушки спят! Спасибо тебе, ВЦ, за то, что от главы к
главе я перестаю быть обычным человеком и уверенно превращаюсь в произведение
искусства, обретая не вымышленное, но вполне осязаемое бессмертие. Я даже брон-
зоветь стал, как после отдыха на Рижском взморье. Кубики пресса на животе прояви-
лись. Заинтересованные женские взгляды всё чаще на себе ловлю. Может, мне в
очередной раз жениться? И осчастливить избранницу статусом "полковничихи"?
Это же 6-й класс российской табели о рангах! Наравне с генерал-адъютантом.
Что мы, хуже других?

- Каких других, Рамазай? Можно подумать, у нас тут масса полковников и генералов.
Я чинами не торгую. Вопрос не ко мне.

- Так я с тобой и не говорю. Гипотетически сам с собой беседую. Планы строю...

- Ну да... ты планы строишь, а мне отдуваться. Искать кандидадуру в "полковничихи",
уговаривать её принять на себя ответственность за грядущее вдовство. Ты же на ста-
рухе не женишься. Молодую ядрёную соискательницу тебе вынь да положь на брачное ложе.
Медовый месяц организуй на Багамах. Губа не дура...

- А ты завидуй молча! АгРус, вон, с отвисшей челюстью внимает моим фантазиям. И не
перечит. Понимает, что кесарь - не слесарь. И композитор - не инквизитор. Ему - и русалка
за глаза. Мне - молодая полковничиха. Главное, чтоб не была отягчена познаниями,
приобретёнными в учебных заведениях для шпалоукладчиц и профессорш по бухгалтерии.
С армейской службы ненавижу их. С ними ни о Шекспире не поговорить, ни практикум
по Камасутре не провести...

Продолжение следует...