рассматривается как свернутое рассуждение, осуществляемый подсознательно мыслительный скачок. Таким образом, понимание интуиции освобождается от налета спиритизма и иррационализма; научное знание — это знание опытное и рефлексивное, доказательное и критическое, опирающееся на разумно-рассудочные стратегии мышления, которые могут отливаться в форму интеллектуальной интуиции. Для разделения научного и ненаучного знания необходим некоторый универсальный принцип, универсальное основание – критерий (мерило), который позволял бы квалифицировать те или иные идеи, как научные или ненаучные по своей сути. В целом научное знание — способ приобщения субъекта к истине, обладает объективностью, общезначимостью, универсальностью, доказательностью. Однако очевидно, что эти требования не абсолютны, но относительны. В истории науки существовали различные критерии научности. Среди них: критерий эмпиризма — экспериментальной проверяемости выдвигаемого научного положения; критерий рационализма – логической непротиворечивости и корректности научных теорий; критерий конвенционализма — общепринятости тех или иных научных теорий; критерий фальсифицируемости — опровержимости научных теорий фактуальными данными; критерий верифицируемости — лингвистической проверяемости объективности научных положений, критерий прагматичности — операциональности научных идей и др. Разумеется, можно говорить о том, что научное знание есть знание объективное, общезначимое и универсальное, но при более детальной проработке этих критериев возникает множество вопросов. Скажем, что считать критерием объективности, если современная наука выдвигает принцип соотнесенности получаемых знаний об объекте не только с особенностью средств и операций деятельности, но и с ценностно-целевыми структурами познающего субъекта и выявляет связи внутринаучных целей с вненаучными социальными ценностями и целями? Или что считать критерием общезначимости, если специфической особенностью социально-гуманитарного познания является его полипарадигмальность, то есть синхронное бытование различных парадигм — теорий, принципов, положений? Эти вопросы не имеют однозначных ответов. Очевидно, такого рода неопределенность оправдана, поскольку она делает науку открытой, не создавая препятствий и жестких барьеров ее развитию, возникновению новых научных теорий и дисциплин, не вписывающихся в существующую структуру научного знания и расширяющих его пространство. В целом целесообразно говорить о комплексе критериев, различая парадигмальные критерии — критерии легитимные на том или ином этапе развития науки, действующие в рамках той или иной научной парадигмы; и универсальные критерии — метакритерии, определяющие наиболее общие параметры научного знания безотносительно к какой-либо его парадигмальной принадлежности. В качестве парадигмальных критериев выступают критерии, формируемые в рамках той или иной научной парадигмы, например, позитивизма, прагматизма, структурализма, феноменологии. В качестве метакритериев можно выделить такие требования как: рациональность, логическая непротиворечивость, интерсубъективность, воспроизводимость, опытная проверяемость.
Научным в таком контексте является знание, отвечающее требованиям большего числа метакритериев и наоборот — знание, относительно которого не работает большая часть метакритериев, едва ли может претендовать на статус научного. Научный рационализм следует отличать от обыденного, обыденное знание также может оперировать логико-вербальными методами обработки информации, однако оно не является доказательным, обыденная рациональность рассудочна, она являет собой логику здравого смысла, основанного на убеждении в очевидности каких-либо явлений или процессов. Нельзя рассматривать обыденное знание как ошибочное или вредоносное, оно представляет собой иную форму познания, без которой существование культуры было бы проблематичным. Более того, современные исследователи рассматривают обыденное знание как источник информации для научного знания. И. Пригожин и И. Стенгерс, например, утверждают, что: «В открытом мире, который мы сейчас учимся описывать, теоретическое знание и практическая мудрость нуждаются друг в друге». Научный рационализм следует также отличать от философского рационализма. Проблема выявления специфики философского и научного познания чрезвычайно важна, поскольку посредством ее решения можно специфицировать такие дисциплины, как юриспруденция и философия права. Различия между наукой, в частности юридической наукой, и философией, в частности философией права, следует усматривать в степени отвлечения политико-правовой мысли от конкретного опытного знания. Юриспруденция — опытная наука. Она анализирует, синтезирует, обобщает, систематизирует и концептуализирует конкретную фактологическую информацию относительно бытия политико-правовой сферы жизни общества. Таким образом, юриспруденция выступает как рефлексия первого порядка — рефлексия над сложившимися формами политико-правовой культуры. Философия права есть рефлексия второго порядка, обобщение обобщения, концептуализация концептуализаций, теория теорий или метатеория. Между юридической наукой и философией права существуют прямые и обратные связи. Юриспруденция, будучи знанием конкретно-научным, выступает для философии права как некий исходный эмпирический базис, а философия права, в свою очередь, выступает для юриспруденции как мировоззренческое и методологическое основание. Границы между собственно-научным юридическим и знанием философским достаточно условны и прозрачны, скажем, такой раздел юридической науки, как теория государства и права во многом перекликается и даже совпадает с философией права. Науку, в том числе и юридическую науку, следует отличать от практики — юридической практики. Практика (греч. prakticos — деятельный, активный) — предметная, целеполагающая деятельность человека, направленная на освоение и преобразование природных и социальных объектов. Юридическая практика — деятельность, связанная с регулированием социальных и политических отношений посредством обращения к установленным правовым нормам и законам. Юридическая практика возникает на определенном этапе развития общества — этапе формирования большого сложного общества. Она опирается, по преимуществу, на рассудочное мышление, содержание которого сводится к правопониманию и правоприменению. Юридическая наука имеет в своем основании разумно-рассудочное мышление, направленное на правопреобразование и правообразование. Таким образом, важнейшей социальной функцией юридической науки является совершенствование правовой сферы жизни общества. Юридическая наука — важнейший элемент самоорганизации общества, усилиями ученых-юристов осуществляется реконструкция правовой системы общества, создаются модели правовой организации общества, формируются новые системы права, новые политико-правовые технологии. Разумеется, для реализации, внедрения политико-правовых технологий необходимо участие правовой политики, то есть государственных политических сил.
Мы воспользовались глубоким анализом научных авторитетов в области широкого спектра естествознания, философии и права и на этой основе констатируем, что в системе разработки инструмента эволюции человечества нет места религиозной наукообразности, и нам импонирует мнение Николы Теслы, который сказал: «Я верю в бога, который не описан ни в одной из религий».
Ойкумене, вступившей в эпоху Водолея, необходим когнитивный инструмент дальнейшей эволюции человечества и проверенные опытами знания, а не сверхопытное в проповедях и домыслах теологической философии.
Перечисленные аргументы призывают верующих в бога отказаться от мифического божества и стать в ряды Homo sapiens.
