- Слушать приказ, - резко проговорил Киршнер. – Заключённого Ройтмана в подсобное помещение для допроса. Немедленно.
- Но оберштурмфюрер, - робко возразил эсэсовец, - не было никакого распоряжения…
- Ты оглох? – со злостью спросил Киршнер. - Немедленно. Выполнять!
- Слушаюсь.
Охранник быстро провёл Юргена из камеры в подсобку. Киршнер заметил, что Ройтман при ходьбе волочит ногу. Тюремщик грубо усадил заключённого на стул и вышел.
Вальтер резко подошёл к сидящему Юргену и ударил его ладонью по щеке. Ройтман встрепенулся.
- Спасибо, дружище, - попытался улыбнуться заключённый. – А то я ещё не проснулся…
Вальтер отвернулся к стене, заложив руки за спину.
- Как же ты мог? – глухо спросил он.
- Мог что?
Киршнер вздохнул и повернулся к Ройтману.
- Думаю, ты понимаешь, что у тебя нет никаких шансов остаться в живых, - жёстко проговорил Вальтер.
- Понимаю, - вяло кивнул заключённый.
- Всё, что ты рассказывал мне: о детстве, об отце, о друзьях – всё было ложью. А я так верил тебе. Дружище…
Юрген тяжело поднял голову и с сожалением посмотрел на стоящего перед ним Киршнера.
- Прости, Вальтер. Мне приходилось лгать тебе почти обо всём. Но это мой долг: бороться за свою родину.
- За Польшу? – ухмыльнулся Киршнер.
- За Польшу. И за Германию.
Вальтер сделал два шага к Юргену и наклонился.
- За Германию? Ты, поляк, борешься за Германию?
- Да, Вальтер. Я прожил в этой стране много лет. И готов бороться за неё. Бороться за Германию – но не за рейх.
- Что ты понимаешь? – резко повернулся Киршнер.
- Всё понимаю, - перебил его Ройтман. – Я понимаю.
- Что ты понимаешь?!
Вальтер внимательно посмотрел на человека в арестантской робе. Обречённого.
- Партия воспитала тебя, - хрипло произнёс Юрген. – Когда в тридцать третьем в университете, в Гейдельберге они сжигали книги – ты был с ними. И тоже сжигал. Как и многие, ты поддался этому яду. Ты служишь рейху: преданно и искренне. Ты отравлен этим. Теперь они, нацисты, сжигают не книги. Теперь они сжигают в печах людей. Партия нацистов сделала тебя, как и миллионы немцев, винтиками в машине, предназначенной уничтожить всё человеческое в этом мире. Вот что понимаю я.
Вальтер молчал и слушал.
- Ты – СС, - продолжал Ройтман. - Но ты отличаешься от них. От остальных.
- Чем?
- На твоих руках нет крови, - качнул головой арестант. – Пока нет. Подумай о себе и своей Элизе.
- Не трогай Элизу!
Юрген ожидал, что Киршнер сейчас снова ударит его. Но вместо этого офицер СД опустил голову и сел на стоявший рядом стул.
- У меня мало времени… - прошептал невпопад Вальтер. – Этот допрос несанкционирован.
- Зачем ты пришёл ко мне, дружище? Что ты хочешь сказать?
Киршнер затравленно взглянул на бывшего сослуживца.
- Ты обречён, - произнёс он. – Твоя смерть, смерть шпиона, очень нужна сейчас некоторым людям в гестапо. Я думал, чем могу помочь тебе. Есть один вариант. У тебя будет шанс, если мы попробуем тянуть время. Я не дурак… - Киршнер тяжело сглотнул. – Не дурак, и понимаю… Русские уже воюют на территории рейха. Скоро всему придёт конец. Послушай, я постараюсь отсрочить твой расстрел. Я переговорю с нужными людьми из внешней СД, постараюсь убедить их, что ты – советский агент – будешь полезен для контрразведки. Если потребуется, я дойду до самого Шелленберга.
Ройтман усмехнулся:
- Я не буду работать на нацистов, дружище.
Киршнер резко придвинулся:
- Тебя никто не просит об этом. Тебе нужно будет только тянуть время. Продержаться, пока… Я бы хотел, чтобы у тебя просто было время, чтобы дождаться прихода русских. Тогда ты спасёшься.
У Юргена перехватило дыхание от взгляда Киршнера. Взгляд офицера СД выражал мольбу. Мольбу принять его помощь.
- Вальтер, - произнёс тихо арестованный. – Спасибо тебе. Не пытайся помочь мне. Я сделал своё дело. Выполнил свой долг. Не хочу, чтобы на тебя пало подозрение. Они не пощадят ни тебя, ни Элизу.
Киршнер крепко сжал челюсти и спросил:
- Что я ещё могу сделать?
- Для меня ничего, - мотнул головой Юрген. - Но ты ещё можешь сделать кое-что для себя и той, которую любишь.
- Что? – спросил бледный Вальтер.
- Уходи. Беги. И забери с собой Элизу.
Киршнер встал. Посмотрел в пол.
- Прости, Юрген.
Офицер СД резко вышел из подсобного помещения.
31 января 1945 г.
В кабинет Мюллера стремительным шагом вошёл Олендорф.
- Как вы могли это допустить?! – с ходу задал вопрос рассерженный начальник СД.
- Доброе утро, Отто, - невозмутимо поздоровался с коллегой Мюллер. – Присядьте. Не горячитесь.
- Вначале вы задержали Ройтмана – без моей санкции! В присутствии Киршнера! И теперь хотите, чтобы всё прошло гладко?
- Мои люди действовали по ситуации, Отто, - возразил Мюллер.
- А по какой ситуации действовал ваш человек, когда позволил Киршнеру навестить этого треклятого поляка в вашей, Генрих, тюрьме?! – проорал Олендорф.
- Спокойно, Отто. Охранник уже наказан.
Шеф СД сел в кресло.
- Где запись их разговора? – спросил он у Мюллера.
- Записи нет.
- То есть как «нет»?!
- Киршнер допрашивал Ройтмана в подсобном помещении, там нет прослушки. Что сказать? Ваш мальчик действительно умён.
- Вы засветили всю операцию, Мюллер! – злобно прошипел шеф СД.
- Без паники. Далее следуем разработанному плану. – Мюллер снял трубку. - Хаммеля ко мне.
