царское. А полководцы — они люди горячие, лихие.
«Оной смертью больше, одной меньше», — рассуждал сын художника, достойный полководец, готовясь сжечь осадный город, в котором засели иноземцы, пленив местных жителей.
И сгорел город дотла — одни головешки остались. Вошел полководец в мертвый город, а навстречу ему грязная старуха. Только она и выжила.
— Царская сила в тебе, сынок, — проговорила и в пояс поклонилась. А была то сама смерть.
Жена художника в этой нищенке сразу признала бы торговку золотой люлькой. Но полководец не обратил внимания на странную старуху, а та ему вслед беззвучно рассмеялась.
По безлюдному мертвому городу важно шествовал угрюмый полководец. Писарь его спешно два письма пером царапал. Одно — матушке: «Жив, здоров». Другое — Царю: «Мол, так и так. Город наш».
Шла кровопролитная война. Долгая и тяжелая. За суровое время жена художника совсем постарела. Немощь ее взяла. Со двора уже — ни ногой. Только церковь регулярно посещала. И у спасительной иконки две свечки ставила. Одну — за сына. Другую — за мужа. И не знала она, что муж сгорел в осадном городе.
