Вы когда-нибудь пробовали запах моря....на вкус?
Венечка никогда не ходил на море с полотенцем, тем более с подстилкой. Незачем . Ведь так приятно, накупавшись, упасть на галечку или в песочек, и, сгорнув под себя руками, уткнуться лицом в горячую «подушку». Сначала жутко печёт,зато секунд через десять начинается кайф, который трудно описать. Дурачок, он и не понимал тогда, что то, что он называл кайфом, на самом деле было просто счастье...
Однажды, накупавшись до синевы(которая проступала даже через его загар цвета каштановой морилки), Венечка слегка закемарил, дрожа всеми капельками моря . Так бывает - лежишь и смотришь через капли в ресницах на серо-красно-голубые камешки и дышишь их просоленным запахом... «улетаешь».....
А сны у Веника были уже мужскими, в них всегда присутствовали девушки чуть постарше его самого (и обязательно на лоне природы). Не всегда, проснувшись, Венечка мог сразу развернуться и загорать животиком. Впрочем, тогда у Венечки животика и не
было... Страшно вспомнить! Когда Веничка дышал, лёжа на животе, то при вдохе живот не касался пляжного песочка и под ним образовывалась щель сантиметров в пять. Эх, а ведь было же такое...
И вот...сквозь сон он услышал рядом с собой хрустяшие галькой шаги - быстрые, лёгкие, уверенные. Тут же кто-то скользнул, ложась рядом. Этот кто-то, активно шмыгая носом, стал нагребать под себя «подушку». Как только звуки песочной суеты утихли, Венечка, сдерживая свой интерес, повернул голову и открыл глаза. Прямо перед ним, в метре, лежала
девушка. Её голова была повернута к Венечке и она с любопытством, откровенно, рассматривала Венечку...причем глаза у неё, можно сказать, давились от смеха. Вене показалось, что она знает про него что-то большее (вспомнил про сон и смутился...). Она же заметила это и, хохотнув, показала язык. Венечка смутился ещё больше. Ему показалось, что девушка знает сколько ему лет и... Он непроизвольно напряг все имеющиеся у него мускулы, чтобы она заметила.
Несмотря на смущение, Венечке она сразу понравилась. Она была какая-то своя, похожая на него самого - стройная, до жути загорелая, с выгоревшими волосами и ресницами, с обалденно-живо-нахальной мосей. «Лет шеснадцать-семнадцать..» - подумал Веня, скользнув глазом по бантику на бедре (от плавочек). Да, и ещё!... Она, так же, как и он, лежала обнимая-прижимая к себе горячий песок: без подстилок и полотенец, без тапочек и панамы! Она была своя в доску!
Венечка, не узнавая самого себя, неуверенно высунул язык ей в ответ. Она оценила его показ тихим, но заразительным смехом, смешанным со странным мышиным писком. Уткнулась лицом в песок и заливалась секунд двадцать. Венечка завороженно следил, как дергается от смеха её тело, в особенности...попа. Она резко перестала смеяться и высунув мосю из гальки прочирикала: «Ты кто? Местный? А я из Питера...» Через десять минут они уже трепались, смеясь и ковыряя пальчиками в песке.
Но Венечка не был бы Венечкой, если бы забыл, как он сконфузился в начале. Лёгкий душевный зуд не давал ему покоя. Он уже два часа знает её и ни разу не нашел момента «прищемить хвост» приезжей. А ведь она его таак!... А ведь он был совсем не слаб на фантазии... Но, смотря на неё, терял нити коварных планов и в голове его была каша.
«Может просто притопить её слегка?» - подумал про себя Венечка. Но тут она поменяла, не задумываясь позу, и Венечке стало ее жаль. Она сидела, подвернув одну ножку на бок (чуть под себя), а другую, согнув в колене(вертикально), обнимала руками так просто, так естественно...и так ..таак...тааааак....что Венечка боялся на неё смотреть......
Вдруг Веня как-то странно улыбнулся, даже не ей, а самому себе, и спросил: «А ты в камешки играть умеешь?» Её как срубило... и она с неподдельным интересом ответила: «Нет. А как это? Научи, Вень!». Он, отворачиваясь, чтобы скрыть волнение: «Игра рассчитана на чувствитильность тела человека. Несложная, но не у каждого получается. Надо просто почувствовать, сколько камешков я выложу у тебя на спине . Такая пляжно-интеллектуальная игра. Думаю, что у тебя не получится... Вы, северяне, шубы по 10 месяцев в году носите, какая там чувствитильность кожи? Никакой!» Она (завелась с полоборота): «А ну давай! Сейчас проверим у кого чувствитильность выше! Гиперчувствитильный южный мальчик нашелся...тоже мне!!» После слова «мальчик», я уже не колебался....а ведь был шанс...
«Ложись на живот, девочка!» - говорю ей. Она одним кошачьим движением скользнула на животик и положила руки под голову. Я взглянул на неё сверху и подумал...... (Фих, я не скажу вам, что я подумал!) Вздохнул, набрал полную ладонь камешков размером с мелкую черешню. и тихонечко начал их укладывать поштучно, по позвоночнику вниз - от лопаток и ниже. Ближе к трусикам позвоночник уходил вглубь, образовывая аккуратную ложбинку, в которую легко лёг десяток камешков. Если честно, то руки дрожали - страшно хотелось прикоснутся к её коже.
Вот и последнии камешек... Она лежит с закрытыми глазами и, улыбаясь, что-то шепчет - считает. Мой голос дрожит, сердце вырывается (я-то знаю, кто выиграет): «Ну, сколько камешков у тебя на спине? Говори точно, без всяких там «приблизитильно» или «может быть!» Она, открывая один глаз и улыбаясь (игра ей явно нрввится): «Пятнадцать, Венечка! Я
чувствую каждый из них!» Я улыбаюсь, предвкушая: «Фих! Здесь не 15, а 16!» Она, явно не подозревая подвоха, с вызовом: «Ты что, Веня! Я их поштучно считала. Меня не проведешь! Сейчас я пересчитаю и ты получишь втык!» Я, стремительно краснея за еще не сделанное: «Ага, давай считай!» И, с последним словом, пальчиком правой руки приподымаю ей трусики на попе, а ладошкой левой руки стремитильно сгребаю всё, что было у неё на спине туда, в трусики...! ........................
Тут же получаю порцию песка в свою смущённо-смеющуюся морду и от смеха валюсь в сторону. На пути к морю она успела дать мне два пендаля... Стоя по пояс в воде, она остервенело-смущенно выковыривала из своих трусиков камешки. Вода вокруг неё кипела...
Признаюсь, картинка «Девушка с камешками..в трусиках» входит до сих пор в десятку самых памятных мне картинок детства-юности.
P.S. Помирились мы минут через 20. Целовались мы с ней в тот же вечер. Она была, действительно, моим отражением...
