дыма. По знаку предводителя двое легко вооружённых конников-татар выехали из строя и скрылись во тьме. Разведчики вернулись с новостью, что на хуторе в полутора милях от нас засели бунтовщики.
От холода и продолжительной скачки мой голод сделался невыносимым, руки дрожали от слабости, мышцы сокращались в болезненных судорогах, тысячи острых игл вонзились в усталые от постоянного напряжения ноги, внутри образовался и быстро вырос ледяной ком, сковывающий разум и тело. В голове у меня помутилось, и поводья выскользнули из бесчувственных пальцев.
Очнулась я на мягкой попоне в сарае. Сквозь щели пробивался тусклый свет. Со двора доносились предсмертные крики побеждённых, звуки борьбы и ругательства. Сильно воняло прелым сеном, скотиной, гарью и пахло … едой, точнее тем, что я воспринимала как еду. Запах молодого здорового мужчины и его крови.
Я с усилием разлепила непривычно тяжёлые веки. В углу, скорчившись, сидел крестьянский парень и безумными, полными ужаса глазами смотрел на склонившегося надо мной рыцаря. По шее юноши текла тонкая струйка крови. Рот мой мгновенного наполнился слюной, и я застонала. Рыцарь рассмеялся:
– Созрела! Видят демоны, моя тихая лилия, моя любая ясачка созрела… Долго ж я тебя ждал!
Ян вскочил на ноги, метнулся к парню, разорвал ворот домотканой рубахи и подтащил его ко мне. С удивлением, но без страха я заметила вытянувшиеся изо рта моего рыцаря длинные клыки. От аромата крови юноши у меня сосало под ложечкой, челюсти неприятно саднили. Ян пил кровь крестьянского парнишки, а я следила за ним с алчным нетерпением. Затем вампир оторвался от шеи юноши и придвинул ко мне безвольную, вяло трепыхавшуюся жертву. Я коснулась кончиком языка небольшой глубокой ранки, на миг задержала дыхание и принялась жадно пить алую, тёплую, сытную кровь, набираясь сил с каждым глотком. И это было правильно! Такова моя природа. Тем ранним утром я обрела душевный покой и уверенность в себе.
Ян снова появился за четверть до полночи. Круглая жёлтая луна сияла в россыпи звёзд чисто и ярко, как в самые ясные летние дни. Он порывисто обнял меня и жарко прошептал: – Кайя, моя прекрасная, нежная Кайя. Ты снова со мной… Какое наслаждение вдохнуть запах твоего тела, заглянуть тебе в глаза!
– Не говори так, Ян! – впервые с момента встречи я произнесла его имя, бесконечно любимое и ненавистное. Он рассмеялся.
На мгновении в памяти всплыла наша первая встреча. Я, нескладная пятнадцатилетняя девчонка в вышитой сорочке из белёного льна, точно у богатых селянок и новой узорчатой юпе стою перед магнатом из рода Радзивиллов и несмело улыбаюсь. Ян в аксамитовом кунтуше и жупане из золотой парчи, отороченном соболем, глядит на меня и от души веселится. Он так и не признался, чем рассмешила его юная дочка фольваркового шляхтича.
Тот год запомнился мне лютыми морозами и толпами оборванных, голодных беженцев с юга. Татары лютовали на землях от Турова до Пинска. В середине зимы князь Острожский под Ольшаницей разбил в четверо превосходящее татарское войско и освободил пленников. По шляху потянулись телеги, нагруженные добытым добром. Полевой гетман Ян Радзивилл командовал панцирной кавалерией.
Победу шляхта праздновала до весны. Случилось так, что ближе к ночи по дороге из гостей ясновельможного пана Яна и его шляхтичей застала мартовская метель, и они свернули в ближайший к шляху фольварк, которым владел мой отец. Принимать у себя магната – великая честь! Челядь сбилась с ног, собирая угощение.
Мой отец считался богатым шляхтичем, пять крепких фольварков и доля в мануфактуре – приличное состояние. Однако разница между магнатом и фольварковым шляхтичем огромная, хоть по закону и у панов радных, и у безземельной шляхты-голоты равные права.
Я с укором посмотрела на любовника, опять он сделал очередную попытку подавить мою волю! Снова ласковая, обволакивающая сознание речь и жёсткое ментальное воздействие на разум. Мой рыцарь ничуть не изменился. Я хотела бы, чтобы мы никогда не расставались, шли по жизни рука об руку, но это был бы союз равных, основанный на любви и уважении. Ян же всегда видел во мне только желанную женщину, кем он вправе распоряжаться по собственному усмотрению… Поэтому я не могу остаться с ним, хоть и не могу его не любить, не восхищаться им.
Море призывно мерцало в лунном свете. Мы с Яном сбросили одежду и вошли в воду. Он нырнул и поплыл вперёд. Я медленно шла по ровному песчаному дну, прислушиваясь к ночным звукам. Прохладная вода ласкала разгорячённое тело, лунный свет постепенно проникал в меня, изменяя внутреннюю сущность.
Вампиры – особая раса. Мы потомки вымершего племени, в незапамятные времена наши далёкие предки прилетели с далёких звёзд. Так мне рассказывал Ян. Чтобы выжить они ассимилировались с аборигенами, появилось общее потомство, унаследовавшее черты обеих рас. Но потом произошёл сбой, дети людей и вампиров не выживали, а затем и вовсе перестали рождаться. Разве что встречались двое, в чьих жилах текла кровь предков-вампиров. Если наследственность пришельцев доминировала, повзрослев, юноша или девушка становились вампирами. Так произошло с Яном и со мной. Изредка у пары вампиров, долго живущих вместе, появляется потомство.
Я легла на воду и поплыла вслед за Яном. В полумиле от берега мы почувствовали, что под воздействием лунного света тела наши стали невесомо лёгкими и текучими, словно туман. Плавно, без всплеска я выпрыгнула на поверхность воды, встала на лунную дорожку и развела в стороны руки. Всё моё существо переполнял восторг.
Я купалась в лунном свете, пила его мелкими глотками, наслаждаясь красотой и полнотой бытия. Ян последовал за мной. Мы смеялись и кружились, взявшись за руки, поднимались вверх в восхитительно быстром полёте и танцевали на лениво колыхавшейся морской глади, пока луна не начала бледнеть.
Вернувшись в отель, опьянённые лунным светом и желанием, мы занялись любовью. А утром Ян ушёл. Он знал, что и в этот раз не сумеет убедить меня остаться с ним насовсем, поэтому ничего не сказал на прощание.
В глупой надежде я прислушивалась к его удаляющимся шагам. Мне казалось, что Ян вот-вот передумает и, отбросив предубеждение и глубоко укоренившуюся в его натуре потребность доминировать, примет меня как равную. Но, нет! Ровные шаги возлюбленного постепенно затихали в отдалении. Когда мы увидимся снова? Через год? Через десять лет? Я дождусь его, сколько бы времени не прошло, потому что верю, что когда-нибудь мы всё-таки будем вместе …
