нужно.
- Для того, чтобы находиться здесь, правда? Чтобы быть рядом с тобой! Я понимаю, все это и так слишком очевидно…
- К сожалению, ты ошибаешься, Лиза, но сейчас не время спорить. Я же сказал тебе, что очень скоро мы уедем.
- Я думала, что все изменилось, но это не так!
Лиза устало откинулась на подушки и закрыла глаза. Александр печально посмотрел на нее с непонятной смесью досады и тревоги и вышел, низко опустив голову.
***
У поворота проселочной дороги, ведущей к проезжему тракту, на земле, под сенью зарослей тенистого орешника, сидела Марфа и недоверчиво, даже с ненавистью смотрела на стоящего перед ней высоченного, крепко сбитого мужика с косой саженью в плечах и грубым лицом. Тот мельком оглядел позорный шрам от хлыста на ноге старухи. Окладистая, рыжая с проседью, борода доставала до груди и лежала поверх голубой крестьянской рубахи, заправленной в широкие черные шаровары. На ногах его были высокие, почти не ношенные, сапоги, единственное украшение в одежде. В руках мужик держал пару бутылок самогона и торговался с Марфой о цене.
- Ты сущий дьявол, Могол, – ярилась Марфа. – Спервоначалу-то цена была другой, а сейчас ты хочешь, чтобы я отдала тебе все, что принесла.
- Ты вот лучше рассказала бы, что там в Карелинке стряслось? – поинтересовался Магол, и Марфа нехотя сообщила новости, но, помня об уговоре с Наташей, о многом умолчала. Впрочем, даже из скудного рассказа Марфы Могол узнал не так уж мало. Он довольно осклабился, увидев деньги, которые Марфа выудила из своих лохмотьев.
- На-ка вот, глотни, – Магол предложил старухе выпить вместе с ним первача, и спор мигом забылся.
Неожиданно собутыльники увидели едущего к ним верхом раненого Николашку. Глаза Могола алчно заблестели при виде великолепного коня, и он быстро схватил его под уздцы. Николашка кое-как слез с лошади и, шатаясь, двинулся к Марфе.
- Вот я и нашел тебя, старая ведьма! – крикнул он. – Я убью тебя, потому что княгиня померла из-за твоей самогонки!
Уверенный в смерти Лизы, Николашка стонал и плакал, рассказывая о случившемся. Могол внимательно слушал его, с усмешкой переводя взгляд с одного на другого. Марфа и бровью не повела на николашкины угрозы, а сам Николашка, убитый горем, без сил опустился на землю и привалился спиной к стволу деревца.
Хитрый и изворотливый Могол мигом смекнул, что денежки, которые Марфа пригоршнями разбазаривала направо и налево, достались ей от некой богатой особы неспроста. Лошадь из карелинских конюшен он отвел в маленький денничок, а обратно привел свою тощую, заезженную клячу.
- Вот что, паря, – вкрадчиво начал Могол, – коли хочешь спастись, поезжай на моей лошади к югу. Ехай, пока не доберешься до Черного моря, не то здесь живо на сыскарей напорешься. Я, так и быть, дам тебе немного денег и добрую бутыль первача. Да не мешкай... не ровен час увидят тебя верхом на той лошади, да и сцапают, как распоследнего дурака.
Марфа тут же догадалась, что Могол задумал что-то, и не пошевелилась. Сначала Николашка безучастно посмотрел на них, но осознав, к чему клонит Могол, живо вскочил на ноги.
- Ежели тебя спросят, – продолжил Могол, – ответишь, что ты коробейник, а поранился, упав в овраг... Остановишься в первом же поместье, найдешь себе работу... и харчи. Поезжай с богом.
Не задумываясь, Николашка машинально поднялся и послушно залез на тощую лошаденку, не забыв припрятать деньги и бутылку самогона, которые дал ему Могол. Ударив несчастную кобылку по бокам, Николашка тронулся в путь, а оба пройдохи смотрели ему вслед. Когда беглец скрылся в лесных зарослях, Могол и Марфа от души расхохотались: вот дурак-то! Собирался убить Марфу, а теперь как бы самому, бедолаге, не окочуриться вместе с ледащей клячей!
- А Николашка-то все еще осоловелый после первача, который ты ему всучила. Не иначе, ты туда что-то подмешала, старая ведьма, так ведь?
- Не я подмешала, Могол... другой человек это сделал... а как звать его, не скажу... Ан знатно все получилось... да ты и сам это слышал...
- Дура ты, Марфа, ей-богу дура! Знамо дело, не померла княгиня-то, наоборот, жива-живехонька и окружена заботой. Наследник у них родился, а ты залила себе глаза и не ведаешь, что творится на белом свете...
- Да что ты мелешь-то?.. А Николашка?.. Ты же слышал...
- Тот самый человек, чье имя ты не говоришь, отослал этого дурака из Карелинки не для того, чтобы спасти его, а из страха, как бы он не проболтался... – гнусно расхохотался Могол, которому Николай успел сказать, что Маслова помогла ему сбежать. – Говори-ка ты лучше толком, Марфа, а не кружи вокруг да около. Чую я, мы с тобой одного поля ягода, и так я заработаю больше, чем продавая тайком самогон...
Марфа одним глотком допила самогонку, что оставалась в бутылке, и как на духу поведала Моголу всё до последнего.
- Вот так-то, Могол, не обошлось это дело без нас. Это ведь из-за Масловой княгиня чуть богу душу не отдала, – закончила Марфа свой рассказ.
***
А между тем Карелин, Федор и Лев Ильич сидели за накрытым столом и мирно беседовали за чашкой чая.
- Ох, погодка нынче хороша, – заметил Лев Ильич, – так что Вам, милейший Иван Федорович, следовало бы, не мешкая, ехать в Орловку, да завтра же приступать к севу, если Вы непременно решили заняться землепашеством.
Александр живо поддержал доктора, и с нетерпением принялся радостно описывать, что можно было бы сделать с этими давным-давно заброшенными полями.
- Полностью согласен с Вами, любезный Лев Ильич, и всенепременно воспользуюсь Вашим советом,– ответил Федор, – но если хозяева не возражают, я задержался бы в Карелинке на пару дней. Дело в том, что мне должны отправить несколько писем на этот адрес.
Князь, казалось, был рад такому повороту событий, и доктор умолк. Когда чаепитие подошло к концу, Карелин попрощался с гостем и вместе с доктором поднялся на верхний этаж. Долгое время Федор не двигался, сидя посреди окружающей его тишины, а затем поднялся и вышел в пустынный сад. Луна еще не появилась на небе, чтобы пролить свой бледный свет на кусты лещины и стройные кипарисы, а потому сад казался сумрачным и неприветливым. Лаврецкий медленно подошел к окошку нижнего этажа. Прутья решетки вполне могли послужить ступеньками, а гибкий, но крепкий ствол какого-то вьюнка опорой. Раненая рука еще побаливала, но отчаянное желание увидеть Лизу толкало Федора на новые безумства. Не прошло и минуты, как он по-кошачьи неслышно скользнул на балкон лизиной спальни. Комнату освещал приглушенный, мягкий свет. Кроме Лизы в комнате никого не было. Откинувшись на подушки, княгиня лежала в кровати. Федор уперся рукой в стеклянную дверь и слегка надавил на нее. Та послушно отворилась. Дрожа от возбуждения, Лаврецкий вошел в комнату и подошел к Лизе. Увидев Федора, она едва не закричала от страха.
- Лиза!.. – еле слышно прошептал Лаврецкий.
- Уходи! Ради бога, уходи отсюда! – взмолилась Лиза. – Катя где-то здесь... и Нюшка тоже!.. Ты хочешь погубить меня?.. Уходи! Зачем ты снова вернулся сюда? Ты даже не понимаешь, сколько от тебя неприятностей!
- Лиза, мне нужно поговорить с тобой... сказать тебе...
- А мне нужно, чтобы ты навсегда ушел! – оборвала Лаврецкого Лиза. Она была в полном отчаянии. – Из-за тебя я нахожусь в руках Наташи... она видела, как ты выходил тогда из моей спальни! Я решила поговорить с Александром, но для этого нужно, чтобы ты был далеко... понимаешь?
- Что ты ему скажешь?
- Все. Даже твое настоящее имя! Я люблю его! Слышишь? Я всем сердцем люблю его!.. Я расскажу ему все! Уходи!.. Уходи навсегда!
- Неужели ты решишься рассказать ему?.. Ты забыла, кто такой Карелин? Он убьет тебя!
- Господи! Ты стремишься оградить меня от опасности, но делаешь только хуже. Неужели ты этого не понимаешь?! Убирайся, убирайся немедленно из моей спальни!
Рядом послышались легкие шаги Кати. Федор не успел добраться до балкона и спрятался за пологом кровати как раз в ту секунду, когда старая служанка входила в комнату. Следом за Катей вошел Лев Ильич, решивший навестить княгиню перед сном.
- Почивать изволили, матушка? – поинтересовался Лев Ильич. – Катя, закрой дверь, – велел он служанке, увидев распахнутую настежь балконную дверь.
- Не закрывайте, – почти с ужасом попросила Лиза.
Лев Ильич на глазок прикинул расстояние от кровати до двери и решительно заявил:
- Зори еще студеные. Боюсь, Елизавета Ивановна, что предрассветный холод не пойдет Вам на пользу. Завтра с утра мы запрем эту дверь на замок, чтобы никто не смог открыть ее.
- Но я не хочу сидеть взаперти, – слабо возразила Лиза.
- Хорошо, оставим на время дверь открытой, княгиня… позже я вернусь и закрою ее… – согласился Лев Ильич. Он понимающе посмотрел на Лизу своими добрыми глазами, словно желая предупредить ее, что ей незачем его бояться.
Лев Ильич наклонился, подобрал с пола платок с инициалами и гербом рода Орловых и тайком, чтобы не заметила Катя, сунул его в дрожащую руку Лизы.
- Идем со мной, Катя, я дам тебе лекарство для княгини. Ей нужно выспаться, – с этими словами доктор вышел из комнаты и увел служанку за собой. Закрыв дверь лизиной спальни, Лев Ильич отвел Катю подальше и задержал ее на несколько минут. Этого оказалось достаточно, чтобы Федор покинул свое убежище.
- Я завтра же уеду из Карелинки, – уверил он Лизу, – только дай слово ничего не говорить мужу.
Удрученная происходящим, Лиза пообещала молчать, и Федор быстро выбрался на балкон, спустился вниз и исчез в сумраке ночи.
Вернулась Катя, неся в руках микстуру. Подав Лизе лекарство, она подбросила в камин поленьев и пожелала княгине спокойной ночи. Оставшись одна, Лиза посмотрела на свою еще дрожащую руку, на зажатый в кулаке платок, любезно поданный Львом Ильичом, и с трудом поднялась с кровати. Борясь со слабостью и волнением, Лиза, еле волоча ноги и цепляясь руками за мебель, доплелась до камина и швырнула в него злополучный платок. Он тотчас же занялся огнем и сгорел дотла. Лиза почувствовала, как пол уплывает из-под ее ног. Она протянула руки вперед, ища опору, и без чувств упала на ковер.
Александр только утром узнал, что Катя нашла княгиню лежащей без сознания посреди комнаты. Лизу познабливало, но доктор заверил верную служанку, что это не страшно, хотя и попросил ее спать возле лизиной кровати. Александр пришел навестить жену. Бледная, расстроенная Лиза ждала, что он ей скажет, но с губ князя не сорвалось ни единого упрека. Неожиданно Александр наклонился к жене и жарко прошептал:
- Зачем ты встала? Ну что за ребячество, что за безрассудство? Ты решила свести меня с ума? Разве ты не понимаешь, что твоя жизнь – самое дорогое в мире, что у меня есть? Я люблю тебя, Лиза… Я тебя обожаю!
Он крепко сжал ее в своих объятиях; держа в широких ладонях белокурую голову жены, Александр страстно целовал ее лоб, щеки, губы, и в этих томительно-сладких поцелуях смешались его слезы и нежность.
- Любимая! Жизнь моя, ты должна беречь себя… мне необходимо, чтобы ты жила!
- Александр… Александр мой! – не сдерживая чувств отозвалась Лиза.
- Да, я твой, твой… ты и сама это знаешь… Я твой против воли, и даже вопреки своей чести я – твой!
- Не говори так… мне нужно поговорить с тобой!..
- Но я люблю тебя! – Карелин снова прервал жену поцелуем. – Мне нужно, чтобы
