довеском месяца. В Москве задержались на две недели из-за распутицы. Здесь поменяли санки на тележки и отправились дальше.
В столице дом наш нашли в сохранности.
Исправно делаю мою должность, но за нею поручений ваших не забываю. Визитировал графа Чернышева, Александра Романыча Воронцова, адмирала Чичагова, имел бессчетные консультации с господином Альтести и множество дружеских задушевных бесед с Гавриилой Романычем, за всем тем и единой строки утешительной передать не могу.
В столице живут веселехонько, а мы пока только обживаемся, выходить в свет стали и к новому нашему положению приспосабливаемся.
Чтобы получить сполна порох из Кронштадтского арсенала, пришлось наполовину убавить отпущенные запасы пушного. Без помощи Альтести, правду говоря, я и вовсе успеха не имел бы в этом деле.
Через Альтести я удостоился предстать и пред его сиятельством графом Платоном Александровичем Зубовым. Доложил о планах покойного Григория Ивановича развивать американскую колонию и искать незамерзающую гавань для отправления кораблей торговых круглый год в Америку и Китай и просил о дозволении войти с Китаем на сей предмет в дружеские сношения. Граф на это обещал подумать над предложением и просил составить подробную реляцию, но по всему видно, что это дело его вовсе мало занимает. Но рук покладать не нужно, как вода камень точит, так и мы сможем продвигать наше общее дело развития торговой компании.
Стремясь в столицу, не предполагал я, что будем скучать по иркутской жизни. В должности делать пока нечего, все дела производит господин секретарь. Тешу себя уверенностью в вашем добром здравии и надеждой сообщить в следующих письмах о благоприятных переменах.
Н. Резанов».
А на обороте листа знакомым почерком сделана приписка рукой Анны:
«Маменька моя родная, я – тяжелой стала, а когда случилось, не припомню. Мы спорим с Николаем Петровичем, как назвать, коли будет мальчик: я говорю – Петенькой, а он твердит – Гришенькой. Порешили назвать и крестить, как Вы, маменька велите и отпишете… Страшно мне, маменька, как то оно всё сладится и будет?».
Вот такие вести донес с оказией посыльный. Из письма следовало, что дела компании идут, но без протекции и поддержки что-либо решить в столице очень сложно.
Отчет Николая о поездке и деятельности компании купцов в Русской Америке Николай передал в приемную статс-секретаря, но ответа не дождался пока. По всему было видно, что грянувшие события во Франции и другие государственные дела вновь отодвинули вопрос купеческой торговли и освоения Америки на дальний план.
В результате революционных событий во Франции и во всей Европе, напряжение в отношениях с Турцией и Персией, атмосфера в столице была достаточно напряженной. Екатерина находилась в том состоянии, когда здоровье всё более сказывалось на результатах её правления.
Екатерина не поспевала уже порой за развитием политических событий.
Заключив Георгиевский трактат с Картли-Кахетинским царством о принятии Грузии в состав России, не смогла защитить своего нового вассала от подавляющей столетия кавказские народы Персии. В результате семь тысяч лучших воинов истерзанной Грузии, Имеретии и Мингрелии – практически всё войско, полегли около селения Крцаниси в сентябре 1795 года, а Тифлис – цветущий город был захвачен, изнасилован и разрушен персами до основания за шесть дней.
Шах персидский Ага-Мохамед, плюгавый евнух с остатками своего многотысячного изрядно потрёпанного войска, ушёл восвояси, погрозив коротким толстым пальцем на северо-восток, утверждая, что это месть за грузинский выбор пути под покровительством Петербурга.
Событие это болью отозвалось на Кавказе, а репутации Екатерины и Её Империи был нанесён заметный урон. Заговорили о том, что договор не состоялся, и должен быть расторгнут. Особо хлопотали англичане, менторским тоном учителя распространяя слухи о зверствах персов над гордыми горцами, ныне, подданными России.
События в государстве происходили по долговременному плану, который следовало уже поправить, и по инерции работающего имперского тяжелого механизма. В воздухе зрело ощущение грядущих перемен, но каковы источники этих событий было совершенно не понятно. В силу окончательно вошёл Платон Зубов, удостоенный Екатериною титула Светлейшего князя Священной Римской Империи, который и управлял державой по своему разумению, которое в прочем не простиралось далее интересов двора. Коррупционная система управления всё чаще давала сбои, дела пошатнулись и в обществе, и в армии. Все пока держалось на том стержне управления страной, который был сформирован ранее ещё при жизни Григория Потемкина и других сильных мужей, истинных сынов Отечества.
Прибыв в Петербург и оказавшись теперь в совершенно ином качестве, Николай Резанов быстро ощутил перемену в отношении себя со стороны ранее, как ему казалось, столь высоких недосягаемых для него особ. Теперь многие не ленились первыми подойти, поздороваться, взять за локоток, отвести в сторону для душевной беседы, и всё советовали, советовались и так вот запросто, предлагали помощь, приглашали в гости вместе с супругой.
И сам Николай теперь в кулуарах, то за разговорами, то за картами в светских салонах, то просто отбывая срок в компании, в застолье за дружеским столом, нет-нет, да подмечал, что очень он хорошо съездил в Сибирь, куда многие едут на погибель в ссылку.
15. КОНЧИНА ЕКАТЕРИНЫ
И вот грянуло.
На исходе 1796 года столицу облетела весть – скончалась императрица.
Утром 5 ноября Екатерина II поднялась с постели и тяжело ступая, отправилась в туалетную комнату. После долгих ожиданий камердинер императрицы заглянул внутрь и обнаружил хрипящую Екатерину, лежащей на полу с багровым лицом и без сознания.
Императрицу потащили в опочивальню, но с этим смогли справиться только шесть или семь человек, такой тяжелой оказалась еще величественная вчера женщина. Умирающая императрица представляла тяжкое зрелище.
Умерла Екатерина II на следующий день утром, – Императрицу всея Руси постиг апоплексический удар.
После кончины Екатерины II в узких придворных кругах пошла недобрая молва о причинах смерти. Говорили о том, что императрицу погубила грешная страсть к мужчинам, которой она, якобы, отдавалась до последних дней. Затем появилась версия о травме, полученной от осколков ночного горшка, который раскололся под большим весом императрицы. Слухи ширились, достигая уровня абсурда, и даже возникла версия об убийстве императрицы засланным поляками наемником, поджидавшим её в уборной.
Когда пришло время сообщить о кончине матери наследнику престола великому князю Павлу Петровичу, в Гатчину поспешил с этой целью сам Платон Зубов, надеясь лично засвидетельствовать новому императору своё почтение, смирение и показать желание служить.
Павел, увидев Зубова, пришёл в ужас, – он решил, что тот по приказу матери прибыл арестовать его или убить, − как убили его отца. Однако, узнав, в чём дело, Павел просиял и обнял Платона Зубова.
Это, правда, не спасло позже Платона Зубова от ссылки из Петербурга.
После же смерти императрицы вступившим на престол Павлом было сделано странное распоряжение. Он приказал хоронить Екатерину II вместе со своим отцом Петром III, отстраненного от власти и убитого гвардейцами при перевороте тридцать четыре года назад.
Могилу Петра III, которая находилась в Александро-Невской лавре, вскрыли, и Павел устроил над останками мистический ритуал – водрузил на голову мёртвого отца царскую корону, которой его лишили заговорщики в 1762 году.
Утром в Александро-Невском монастыре Павел возложил корону на гроб Петра III. В начале декабря 1796 года жители северной столицы стали свидетелями необычного зрелища. Из ворот Александро-Невского монастыря медленно двинулся в путь траурный кортеж. Впереди гроба герой Чесмы Алексей Орлов нес на бархатной подушке императорскую корону. Позади катафалка в глубоком трауре шествовала вся августейшая фамилия. Похоронная процессия двигалась с кладбища во дворец, а в гробу покоились останки Петра III, убитого при активном участии самого графа Орлова.
Та же церемония и той же короной была выполнена женой Павла Марией Федоровной над телом Екатерины в Зимнем дворце. А вечером этого же дня тело усопшей Екатерины переложили в гроб и поставили в большую галерею, где был устроен великолепный траурный шатер, в котором разместили и гроб Петра. Несколько дней оба гроба стояли рядом, а затем их перевезли в Петропавловский собор. Впереди везли гроб Екатерины II, за ним следовал гроб Петра III. На гробе Петра покоилась императорская корона.
Получалось так, что хоронили не императрицу российскую Екатерину Великую, а императора Петра III и его жену Екатерину Алексеевну. Две недели оба гроба были выставлены в Петропавловском соборе для поклонения. Наконец их предали земле.
Все было сделано так, как будто Петр и Екатерина провели всю жизнь вместе на троне, умерли и погребены в один день.
Многие увидели в церемонии похорон стремление Павла, во что бы то ни стало унизить и оскорбить память своей матери Екатерины II, ненавидевшей мужа, – его отца. Вероятно, Павел как бы заново, посмертно, обвенчал своих родителей и тем самым свел на нет результаты дворцового переворота. При этом Павел заставил убийц Петра III нести императорские регалии, тем самым, выставил этих людей на публичное посмеяние.
При этом в свете упорно говорили, что идея вторичных похорон Петра III была подсказана Павлу масонами – членами тайного общества, к которым относился и сам Павел, воспитанный в духе масонского братства Никитой Паниным.
Вступивший на престол Павел I этой церемонией по советам Панина отомстил Екатерине II за гонения его единомышленников – «вольных каменщиков», которое наблюдалось в последнее десятилетие ее царствования.
Не почитала императрица тайных обществ, ибо всё благочестивое на «свету делается». В 1792 году дело дошло до того, что по Петербургу прошли аресты членов масонского тайного братства. Екатерина озаботилась скрытой от глаз деятельностью многих высокопоставленных в Империи людей, которые, как оказалось, принимали клятвы в верности не только Ей, – своей Императрице, но и неведомым зарубежным руководителям тайного общества. Как оказалось после ареста масона высокого уровня Николая Новикова, в обществе активно работали, возглавляемые им, подпольная типография и лаборатория алхимии, велись работы по эзотерике, созданию библиотеки духовных руководств. При этом стало известно, что членом масонского ордена был и наследник престола её сын Павел, всё его ближнее окружение и даже наставники будущего императора.
Последнее серьезно озаботило Екатерину, поскольку более всего она опасалась потери трона вследствие переворота, учиненного когда-то против её мужа, и теперь совершенно не хотела допускать сына к императорскому трону.
Но при этом чтила матушка великих французов Вольтера, Руссо и Дидро, вела с ними долгие годы переписку, спорила, увлекаемая идеями мыслителей, которые, как оказалось, и явились теоретиками французской революции. Это был первый опыт вольных каменщиков, объявивших тайную
