перевел взгляд на другое дерево, чуть дальше: у того, еще выше, чем у первого, тоже была сломана ветка.
На мгновение, Шейн опешил от мысли, пришедшей ему в голову: «Он что, гнался за ней, скача по деревьям?»
- Бред, - произнес он вслух и пошел дальше по тропе.
Гертруда вышла из главного корпуса после последней пары на крыльцо. Шейна еще не было. Прождав минут десять, она решила идти домой пешком, попутно заскочить в супермаркет, купить что-нибудь к ужину.
- Привет, - привел ее в реальность дрожащий голос парня. Она узнала его, сегодня утром она ехала с ним в автобусе.
- Привет, - кивнула ему она.
Грегор был настолько рад тому, что осмелился, наконец, произнести хоть что-то, что просто стоял и улыбался, как идиот.
Молчание Гертруду не устраивало, и она поспешила уйти.
- Меня зовут Грегор Том, - очнулся парень, поправляя на переносице очки.
Девушка остановилась и обернулась к нему: - Гертруда Шейн, - просто ответила она.
- Я знаю, - заулыбался Грегор, и тут же смутился, осознав, что выглядит глупо сейчас.
Гертруда улыбнулась. Она поняла, в чем тут дело и почему он показался ей странным.
«Влюбился.» Сделала она вывод.
Позади Грегора, метрах в десяти у корпуса столовой, ее внимание привлекла темная фигура какого-то человека, неподвижно стоявшего и смотревшего в упор на нее. Под пристальным, острым взглядом Гертруда поежилась. Парень, одетый во все черное, наблюдал за ней и она за ним, пока Грегор не обратил на себя внимание: - Тебя проводить?
- Что? – Ответила она.
Грегор сглотнул: - Можно тебя проводить?
Гертруда поспешила вновь найти взглядом незнакомца, но уже никого не было.
К стоянке подъехал БМВ Шейна. Гертруда облегченно вздохнула, потом обратилась к растерянному Грегору: - Я на машине, так что… пока.
- Пока, - еле слышно произнес Том, провожая грациозно бегущую, подобно лани, Гертруду к автомобилю дяди.
Александр крепко сжимал руль, глядя перед собой. У него из головы не выходило то, что он увидел и услышал сегодня. За долгие годы работы в полиции он не встречал ничего подобного…
Когда Гертруда захлопнула дверцу, и салон наполнился ароматом ее духов, Шейн начал постепенно успокаиваться: она здесь, с ней все в порядке.
- Дядя, что с тобой? – Всматриваясь в напряженные черты его лица, задала вопрос Гертруда.
- Ничего. Что это за тип? – Кивнул он на Грегора Тома, который ушел только после того, как заметил, что на него смотрит Шейн.
Гертруда расстегнула две верхние заклепки парки на горле: - Понятия не имею.
Ее все никак не покидали мысли о незнакомце.
Всю ночь Шейн проворочался в постели, сбил простыни, потом несколько раз вставал, включал в комнате свет.
«Что же это за монстр...» морщась, вспоминал он увиденное, «каким нужно быть ублюдком. Полоумным!...» он поднялся с постели и начал мерить свою комнату шагами, думая: «Бедную девушку били о деревья лицом, да с такой силой, что череп в крошки…» перед глазами стояли окровавленные стволы деревьев. «Либо просто бил, либо…взял за ноги и швырял? Как тряпичную куклу…это же какой нужно обладать силищей?»
Сверху донесся глухой грохот.
Александр даже еще не успел испугаться за Гертруду, как уже бежал вверх по лестнице на второй этаж. В темном коридоре был чей-то силуэт. Шейн нажал выключатель и вспыхнул свет: Гертруда, в длинной ночной сорочке, стояла посреди коридора, держа в руках тяжелую вазу, видимо, упавшую со столика.
Ее поразило побледневшее от испуга лицо дяди. Александр и сам не понимал, что с ним происходит, ведь такого никогда не было – чтобы Шейн по-настоящемуиспугался.
Гертруда была обеспокоена не меньше: - Ты в порядке?
- Почему не спишь?
- Не спится. – Пожала она плечами.
Оглядев еще раз коридор, Шейн отправился в гостиную, где ему все-таки удалось уснуть под работающий телевизор.
Оба Шейна в это утро чувствовали себя разбитыми. Александр, как обычно, выпил кофе, Гертруда же даже не позавтракала.
Ей всю оставшуюся ночь снился один и тот же кошмар: она посреди темного леса, кто-то преследует ее, она пытается спастись и в самый последний момент, когда она ощущает прикосновение холодных рук на горле, просыпается.
По окончании занятий, Гертруда, спустившись с первой ступени крыльца, онемела: у ворот девушку из ее группы, Марию Кросс, встречал тот самый парень, которого она видела вчера. Обнимая девушку, он пригвоздил взглядом Гертруду, глядя через плечо.
Заметив, что к ней приближается Грегор Том, она поспешила сбежать с крыльца, но тут же остановилась, так как незнакомец и Мария еще не ушли достаточно далеко от ворот. Когда они начали подходить к черному автомобилю девушки, Гертруда уверенно направилась к выходу из двора колледжа.
Остаток дня Гертруду преследовали воспоминания ужасающе ледяного взгляда незнакомца. Из рук все валилось, она даже не стала ужинать, что обеспокоило ее дядю.
Шейн видел, что с его племянницей творится что-то не то. Была она нездорово бледна, лицо осунулось, появились круги под глазами. На все его расспросы она лишь отмахивалась, ссылаясь на обычное недомогание.
Было за полночь. Шейн сидел в гостиной с книгой, которую держал раскрытой, но не читал. Он вспоминал похороны Розы Смит, за которыми осторожно наблюдал, дабы не травмировать лишний раз ее родных – присутствие посторонних лиц всегда неуместно.
Было ужасно знать, что в закрытом гробу лежал труп девятнадцатилетнего ребенка, жизнь которого должна была быть еще только впереди, а ни так трагично оборваться.
За время работы в полиции, Шейн видел немало. Но факт этого убийства ввергал его в ужас.
Плохим знаком ему показалось то, что гроб умудрились уронить, при этом Шейн даже содрогнулся.
Глянул на часы и что-то невнятно себе пробормотал, поднимаясь из кресла. Вспомнились несколько черных кошек, которых он заметил за последние несколько дней, сколько из них перебегали ему дорогу – отмахнулся от собственных мыслей. Этого было достаточно, чтобы достичь предела его суеверия.
За всю жизнь он ни одной приметы не воспринимал всерьез, но теперь, он начал слишком часто обращать внимания на подобные детали. Может, и впрямь за всем этим скрывается что-то мистическое?..
Из комнаты Гертруды донесся ее крик.
Шейн молниеносно ринулся на второй этаж, попутно прихватив пневматический пистолет из ящика стола, так как ружье было в другой комнате.
Распахнув дверь, он на секунду задержался на пороге, наставив пистолет твердой рукой в пустоту.
Гертруда в слезах сидела у кровати на полу, сжимая в руке угол стянутого следом одеяла.
Шейн быстро прошел в комнату, оглядев ее, и сел рядом с племянницей. Та прорыдала у него на плече еще некоторое время, пока собралась и все объяснила:
- Это был страшный сон, но все было как наяву. Мне опять снился этот жуткий лес! И снова я не могла ничего сделать! – рыдания, во время которых Шейн вновь прокручивал ее слова в своей голове, - этот страшный человек, он убивал меня, снова и снова!
- Тише, все хорошо, ты дома. Ну-ка, поднимайся. – Осторожно помог ей подняться дядя и усадил на кровать.
Пока она успокаивалась, утирая слезы, Шейн лишь качал головой, думая, до чего же у него впечатлительная племянница. Ее переживания сильно расстроили ее психику, вылившись в давление подсознания.
- Ты не понимаешь? – встрепенулась она, когда Шейн поднялся и хотел уйти, - это было! Я чувствовала это! Я чувствовала боль! Она была адская, а он смеялся.
Шейн смотрел в ее серьезные глаза и понимал лишь одно: дай бог, чтобы не понадобилось обращаться к специалисту…
Гертруда не спала оставшееся время. Закутавшись в одеяло, она сидела у холодной стены, одолеваемая противной дрожью страха и озноба. Вскоре, она не выдержала и сбежала в гостиную к сидевшему на диване Шейну, который тоже был не в себе после случившегося.
Гертруда села рядом, понимая, в чем причина беспокойства дяди, проговорила: - Я в порядке. Это просто стресс… я уверена, что вскоре мне будет лучше. Не беспокойся.
Шейн вздохнул. Его терзало смешанное чувство: с одной стороны холодная логика не давала ему покоя, с другой – его чутье, благодаря которому он еще никогда не ошибался. Вот только теперь он не понимал, о чем ему пытается рассказать сознание, или не хотел понимать.
Голос Гертруды задрожал после испытанного страха в комнате: - Только можно я останусь здесь?
Шейн молча кивнул и позволил ей положить ему на плечо свою белокурую голову.
- Что это? – взял ее за запястье и поднял рукав сорочки, чтобы лучше рассмотреть поднимающиеся вверх по руке страшные синяки. – Откуда это?
Гертруда, глядя влажными от слез глазами на дядю, продемонстрировала еще синяки на шее, тянувшиеся к плечам: - Я же сказала, что я чувствовала боль! – Не выдержала она и вновь разрыдалась.
Шейн места себе не находил: - Кто это сделал, скажи!
- Это он! Тот человек из сна!..
Теперь Шейн задумался по-настоящему: либо его племянница сошла с ума, либо то, что она говорит – правда.
Гертруда с трудом уснула. Шейн же не спал. Его мозг лихорадочно работал, не давая сну подкрасться к сознанию.
Шейн чувствовал какой-то порог его размышлений. Что-то не давало ему в полной мере представить картину происходящего.
Наутро Гертрудой было решено остаться дома. На расспросы дяди о том, кто ее избил, она отвечала одно и то же, что это был человек из сна. Ехать в больницу она напрочь отказалась.
У обоих день прошел пусто. Племянницу трясло, мозг жалили жуткие мысли, незнакомец, которого она видела, как ей казалось, несомненно, связан с происходящим. Но верить ей в это совершенно не хотелось. Потому она сразу о нем и не рассказала дяде. К сожалению, девушки в ее возрасте больше готовы верить своему сердцу, чем здравому рассудку.
Под вечер, обоих потрясла новость, раздавшаяся в телефонной трубке, которую к несчастию, взяла Гертруда.
Убита Мария Кросс.
Эту новость до них донес Стефан Брук вместе со свежей информацией, которая была адресована лично Шейну.
- Подчерк тот же, - говорил Брук, - убита и изуродована девушка. Кстати, из того же колледжа, где учится твоя племянница…
- Да, из того же. – Раздраженно повторил Шейн, не желая даже вдумываться во весь смысл произнесенных Стефаном слов. – Поверь, я могу о ней позаботиться.
- Наши люди сейчас в лесу, снова там же. Тело еще там.
- Сейчас буду, – положил после трубку Шейн.
- Ты уезжаешь? – Испугалась Гертруда.
- Я скоро. Никому не открывай, закрой окна и двери, в том числе и черный ход.
Гертруда сделала все так, как он сказал. После, поспешила вернуться на кухню, где было светлее и теплее, чем в остальных комнатах.
Некоторое время она сидела там, пытаясь преодолеть приступ паники. Потом, поспешила вернуться к двери, ведущей на задний двор, чтобы опустить жалюзи на стеклянной вставке. Подойдя, она встала, как вкопанная, глядя на гостя на заднем дворе.
Шейн прибыл на место обнаружения очередной жертвы. Мигалки полицейских машин раскрашивали темноту, давая то кровавый, то холодный синий оттенок. Труп девушки уже собирались уносить.
Какой-то человек в гражданском коротко взглянул на прибывшего, отведя глаза от своего блокнота, в который что-то записывал: - А, сам Александр Шейн пожаловал.
Столь бесцеремонное обращение несколько задело Шейна: - Чем обязан такому почтению?
- Наслышан о вас.
