Путешествие во времени и пространстве - дело исключительно учёных. Перед полётом они дают клятву: хранить тайну о будущем до конца своей жизни.
- Ладно, - не выдержал Виктор и встал, - понятно. Скажи, сколько мне осталось?
- Около десяти часов, - без лишних эмоций ответил Макс Ли, - потом эту планету поглотит квазар. Сияние будет настолько ярким, что вы сразу же ослепните. Хотя вряд ли Вам удастся пережить эту ночь. На рассвете температура поднимется так высоко, что…
- Квазар? Что это?
- Убийственное ядро этой галактики. Квазар Юлас Джей. В центре него - сверхмассивная чёрная дыра. Она поглощает всё, даже свет, и ничего обратно не выпускает.
Виктор молча слушал и бледнел. Следующие научные термины Макса Ли пролетели у него мимо ушей. Он сейчас понимал только одно: ему осталось жить не дольше десяти часов, за которые он не сделает ничего. Ему не суждено попрощаться с родными, близкими, друзьями, не суждено прожить последние мгновения жизни так, как ему того бы хотелось. На секунду он почувствовал, что теряет сознание.
- Виктор! Вы слышите меня? - кричал Макс Ли, пытаясь вернуть внимание своего собеседника.
Амов очнулся.
- А? Что?
- Виктор, я говорю, что мне пора с Вами прощаться.
- А. Прощайте, Макс. Спасибо, что нашли меня.
Виктор протянул руку, чтобы пожать на прощанье руку Макса, но потом вспомнил про барьер.
- Прощайте, Виктор. Встреча с Вами - важнейшее событие в моей жизни. Очень жаль, что мне не спасти Вас. Поверьте, я бы очень этого хотел.
Амов опустил голову и еле удержал подступающие слёзы.
- Знайте, что Ваша жизнь прошла не напрасно, - тихо произнёс Макс Ли и исчез.
Виктор остался один посреди безжизненной планеты. Осознав, что бессмысленно куда-либо ещё идти, он решил вернуться к озеру.
Ночь наступила быстро и принесла с собой лютый холод.
Он сидел у берега солёного озера, чья вода напоминала слёзы. Сжимая свои колени руками, он дрожал и ждал смерти.
Единственное, что занимало его сейчас, - это собственные мысли.
"Не напрасно? - вспоминал он последние слова Макса Ли, - Для кого не напрасно? Для него? Для его карьеры? Он, наверное, сейчас уже медаль получает за своё открытие, а я… О, Боже, как же холодно!
Наблюдатели… хм, это же абсолютно бессмысленно - путешествовать во времени без возможности что-то изменить, о чём-то предупредить, спасти кого-то. Без возможности спасти хоть одну жизнь эти путешествия гроша ломаного не стоят".
Ледяной ветер проникал ему под кожу, и его конечности немели. Он старался продержаться как можно дольше, не сдаваться слишком быстро, не терять сознание. Чтобы испить ещё несколько сладостных мгновений жизни, он заставлял себя думать, размышлять обо всём.
"Не напрасно? А что я сделал в этой жизни? Для чего всё это было нужно? Я не познал истинного счастья, не познал любви, не создал семьи, у меня нет детей. К чему вообще было моё существование? Я ничего после себя не оставил. Понятно с теми, у кого много детей, большая семья, кто счастлив в любви и браке - а я что? Зачем нужно было меня рожать? Кому я нужен и для чего? Каков смысл жизни одинокого человека… обречённого умереть в одиночестве?"
Он жаждал найти в себе ответы. Для него это стало целью последних мгновений жизни. Это стало его последним желанием.
Стуча зубами от безумного холода, он поднял голову к небу. На чёрном небосклоне горели редкие незнакомые звёзды. Они подмигивали ему, падали, танцевали. Этот звёздный танец был полон жизни, и именно в этом танце ему было суждено найти ответ.
"Живая, - медленно произнёс он, - живая".
Слова Макса Ли о разумности Вселенной всплыли в его памяти и наполнились ясным и чётким смыслом.
"Если Вселенная жива и разумна, значит…, - умирающий мозг Виктора метался в агонии, - значит… она… одинока".
Последним мгновением его жизни было осознание того, что его жизнь действительно прошла не напрасно. Он понял, для чего был рождён. Он понял, для чего жил. Он жил, чтобы скрасить одиночество Вселенной.
Его душа, покинув замёрзшее тело, раскинула руки в стороны, чтобы обнять выползающий из ночного сумрака, своей мощью и яркостью сравнимый лишь с самим Господом Богом, ослепляющий, всепоглощающий, завершающий древнейшую историю галактик и растягивающий на миллиарды световых лет свою розовую улыбку квазар Юлас Джей.
Старая женщина сидела у крыльца своего загородного дома. На улице стояла прекрасная летняя погода. На горизонте зеленели деревья, над которыми о чём-то своём пели неугомонные птицы. В руках женщины в уютной гармонии пребывали очки и свежий номер местной газеты.
- Коля, - позвала она своего мужа.
Из дома неторопливо вышел старик.
- Чего тебе? - сухо спросил он.
- Принеси, пожалуйста, телефон.
- Кому ты собралась звонить?
- Витеньке. Ему сегодня исполняется пятьдесят лет.
Старик хлопнул себя по ноге.
- Вот обезумела на старости лет. Витеньке. Совсем уже мозги твои иссохли. Кто ж мёртвым звонит?
Никаких эмоций не вызвали у женщины ворчания мужа. Она была всё также спокойна.
- Мёртвых хоронят, - отвечала жена, - От мёртвых трупы остаются, да могилки. А от Витеньки моего… Сердцем чувствую, что жив он. Просто потерялся где-то. Принеси, пожалуйста, телефон.
Старик махнул в сторону жены рукой, но вскоре принёс старенький мобильник.
- На, - сурово сказал он и сразу же вернулся в дом.
Несколько долгих минут она смотрела на телефон, а губы её незаметно двигались, шептали что-то. Номер телефона исчезнувшего сына был первым в списке последних исходящих звонков. Ей оставалось нажать только одну кнопку, но какое-то необъяснимое волнение терзало душу. Так волнуются влюблённые юноши перед тем, как первый раз позвонить девушке своей мечты. Так волнуется мать солдата перед тем, как прочесть полученное с фронта письмо. Так волнуются родители перед тем, как услышать слова доктора, только что прооперировавшего их сына. Так волнуется сердце, в котором живёт слабый, но бесконечно важный, чудотворный луч надежды.
Нажав кнопку, она суетливо поднесла трубку к уху.
"Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети", - равнодушным, холодно-железным голосом ответил робот.
Она выронила телефон из ослабевших рук и, медленно закрыв глаза, уснула, чтобы больше никогда не просыпаться.
