Тема Великой Отечественной войны была всегда мне интересна по причине того, что с раннего детства я слушал разговоры своего отца и его друзей о войне. Кровать моя, вернее диван, на котором я спал маленьким, стоял в зале, где мои родители по праздникам принимали однополчан отца и других гостей. Меня укладывали спать и я слушал их разговоры. Этот рассказ о портупее будоражил меня долгие годы. Мой дядя Максим абсолютно реален. Его судьба на войне удивительна и достойна экранизации не менее чем "Судьба человека" Шолохова. История полностью правдива и узнал я её от самого дяди, только потому что сам уже носил погоны. А до этого слышал только шутки и отговорки на эту тему.
Портупея
Познакомился я с портупеей лет в пять. Это был 1965 год. Нет, я знал её ещё раньше, сколько себя помню, она всегда висела на двери в
кухню и ежедневно по утрам, мой отец точил на ней опасную бритву, которой брился перед работой. Таких бритв у отца было четыре.
Одной он брился перед работой, второй по выходным, а две лежало в его столе в коробочках с непонятными надписями на чужом языке,
замотанные в промасленную бумагу. А более близкое знакомство с портупеей произошло поздней осенью. Моих родителей не было дома,
они уезжали в Польшу каждый год в это время. Я был с бабушкой Леной, мамой моей мамы. Она приехала со своей Любомырки, посидеть
со мной и покормить большое родительское хозяйство. Была бабушка степенной, улыбчивой и всегда спокойной. Строгости, как при
родителях, она не проявляла, по отношению ко мне, гулять отпускала ежедневно, и однажды я заигрался со своими многочисленными
соседскими друзьями, пришел весь мокрый и грязный. Бабушка покачала головой, полностью раздела меня, помыла на кухне и показала
на портупею:
- Была бы мама, набила бы тебе попу портупеей за то, что пришел как Водяной. Где только умудрился так набегаться?
- Играли в выбивалки! Я лучше всех играю. Меня никто выбить не может – я все мячи ловлю.
- Вот мама тебя бы и выбила этим ремнем, чтобы приходил домой во время, а не через два часа как куры на насесты ушли.
- Не-е! Не била бы! Папа на портупее бритвы точит. Он не разрешит.
- Та Володя ещё и добавит нею же.
- Не! Он меня любит.
- Вот поэтому, что любит и добавит. А портупею эту мой сынок с войны привез. Он за неё орден красивый получил в награду. Вот
вырастишь и спросишь у дяди Максима как он портупею эту добыл и что ему за это было…
В будущем бабушка оказалась права. Били меня портупеей с воспитательной целью и мама и папа. Правда добавляла обычно мама, если
ей казалось, что папа бил мало или слабо, а я заслужил больше. Обычно, перед тем как бить мама давала мне право выбора, кто будет
наказывать. Поначалу я выбирал папу, зная как он меня любит. Но потом я научился считать и стал выбирать маму. Папа бил три раза по
попе, мама могла добавить ещё столько же. Получалось шесть ударов, а если я выбирал маму, то получал только три и не намного сильнее
она била чем папа, я же был младшим, самым любимым сыном и инстинктивно мама тоже наказывала без фанатизма.
Я вырос. Стал уже курсантом военного училища. Однажды летом, приехав в отпуск, я застал у родителей дома дядю Максима. Он с
семьей приехал в отпуск к нам на море. Впервые в жизни меня посадили за стол с гостями вместе.
- Водку уже пьешь? – Спросил дядя.
- Максим! Вин же ещё ребенок. – Возразила мама.
- Какой ребенок! Бреется, в погонах таких голубых - красивых. Ставь ему стопку. Мужик уже в доме вырос.- Строго бросил дядя Максим.
– Михалович! Где мои бритвы с Австрии, новые? Я рассчитывал, что две для Вити будут.
- В столе у меня. Храню как память. – ответил отец.
- Вынимай. Вот и обмоем подарок. Время пришло ему бриться тем, что для офицера предназначалось! Дожили мы с тобой, что хоть не мои
сыны, так хоть твои защитниками родины и нас - стариков стали. Наливай Вите!
Мама с обеспокоенностью смотрела как я спокойно выпил три стопки и не упал в холодец лицом, а спокойно слушал о чем говорили
старшие. В какой-то момент дядя Максим вышел покурить на улицу под арку. Я вышел следом. Был он красив в свои уже 58 лет, на голову
выше меня, широкоплечий, с крупными чертами лица, крепкими кулаками. Рукопожатие его всегда было как тиски. Однажды в детстве,
будучи у них в гостях, на свадьбе его дочки Люды, я видел как дядя на спор с моим отцом, одним ударом кулака в лоб свалил годовалого
бычка, предназначенного на забой на свадьбу. Я знал, что дядя геройски воевал от начала до конца. Видел его фотографии, подписанные
45 годом, с пятью или шестью наградами на груди. И решил спросить у него про портупею, благодаря которой я рано стал читать книги о
войне, чтобы узнать, что такое вермахт и почему однажды при очередном избивании моей попы, кто-то из родителей проговорил, что я
поступил как «фашист проклятый».
- Дядя. Расскажите о портупее. А то всё били и приговаривали, что она вам тяжело досталась, а я до сих пор не знаю как.
- Ну, теперь уже может и можно. – Задумчиво протянул дядя и достал очередную сигарету. – Пошли за стол.
… Войну я прошел в разведке до Вены. Сначала в партизанах, потом в полковой, а с 43 года в армейской на Втором Украинском фронте.
В самом начале 1944 года вызвал меня лично ком.разведки армии. В комнате было несколько генералов. Я раньше столько и не видел.
Перед ними была карта линии наступления фронта с немецкими тылами. Один из генералов, до сих пор не знаю, кто это был, растерялся я
тогда сильно от вида стольких начальников, обвел карандашом далекий район за линией фронта.
- Надо дойти туда, старший лейтенант. Тихо разведать все склады, которые там находятся. Тихо вернуться живыми. Особо нам интересны
вот эти детали. Тут, тут и тут. С воздуха не видно, но почему-то очень сильно там зенитная артиллерия работает. Плюс все охраняемые
объекты вокруг вот этих веток железки и вокруг вот этого городка. Не выдать себя на территории чужого государства ваша главная задача.
Срок подготовки три дня. Туда и назад только ногами. Пришли, посмотрели, отметили и ушли. Радист с вами не пойдет, а будет ждать наш
человек вот тут. – Карандаш отмечал точки на карте и данных воздушной разведки. – Бери кого считаешь нужным. У тебя как с немецким?
- Пленные говорят, что хороший немецкий, только с польским акцентом, товарищ генерал-майор!
- Почему с польским?
- Я с Украины, товарищ генерал!
- Это хорошо. Детали с нач. разведки армии. Вернетесь со всеми результатами, все получат награды. Прослежу лично. Удачи тебе. Сколько
раз был за линией?
- 21.
- Молодец! Ранения?
- Три легких пулевых и два осколочных, товарищ генерал!
- Здоров?
Дядя Максим сплющил рукой гильзу из-под зенитного снаряда, стоящую на столе.
- Смотри, старший лейтенант! Не наломай дров.
- Есть!
- … В район поиска вышли через четыре дня ночью, залегли. С рассветом начали выискивать все, что имело значение для разведки. И так
неделю. В конце решили отдохнуть, забрались в глухой лес, вдалеке от австрийских сел и завалились спать. Было нас шестеро. Двое со
мной с партизан, с 41 года, остальные тоже опытные и неоднократно ходившие со мной в тыл врага. Я остался охранять. Тишина, тепло
уже. Часа два сидел и слушал округу. В какой-то момент где-то далеко услышал звук машины. Толкнул двоих спящих. Одного оставил
охранять группу, а со вторым поползли на звук. Метров через 800 наблюдаем картину: холеный эсэсовский полковник стелет белую
скатерть на земле, ставит на неё тяжелую корзнинку, вокруг машины прогуливается дородная немка в теплом пальто, с зонтиком в руке.
- Товарищ старший лейтенант. Они тут как дома, давай притащим с собой. Полковник СС!!!
- Нам идти три дня до рации, потом через линию фронта, где укажут! Приказ выйти и уйти тихо. Такие начальники задачу ставили, если
не донесем карту, подставим радиста, голову с меня снимут. Не забывай, что нам и так простили много.
- Феодосич! Да такой шанс! Раз в жизни такую штуку судьба дает в руки. Допрем! Да и полковник не фронтовик, вдвоем сделаем все по
тихому. Бабу придушим без крови, оставим в машине. Пока разберутся, что нет полковника, пока найдут тут в глуши - война закончится, а
мы уже в с победой дома. Давай, Максим!
- Ладно, Петро! Раз сами в руки пришли, грех не пощупать. Я тут останусь, дуй за ещё двумя, всем собраться, все просмотреть, чтобы
следа от лежки не было. Найдут хоть примятую травку не вылезем.
- Три часа мы лежали в кустах в десяти метрах от пары. Пара не спеша пила и ела. Войны для них не существовало. В конце концов,
хорошо выпивший полковник начал приставать к немке. Выждали ещё минут пять и начали тихо подползать к парочке. И тут собака
подняла визг. Распаренный полковник даже ухом не повел. Я с Петром хватаю фрица, хлопцы - немку. Никто ни звука. Только немка
обделалась.
До радиста перли как кони без отдыха. Полковника несли на носилках из веток, связанного. Сначала брыкался, мычал, били легко, а он
гад только рычал с кляпом во рту. Но на третий день начал вести себя тихо. В сумерках вышли к месту встречи с радистом. Уставшие,
голодные, злые на тяжелого фрица, но чин полковника СС, с документами, в которых значилось, что он зам. Начальника школы разведки
при каком-то штабе СС, добавляло нам сил.
...Радист оказался из НКВД. Увидев фрица, изрек:
- Прирежьте! Линию не перейдем, хоть и тихо, но ночи светлые и немцы почему-то на чеку. Надо будет ползком километра три, не
вытащите. И приказа не было.
- Капитан! Глянь в его аусвайс! – Я ткнул ему в руки документ.
Радист присвистнул.
- Я докладываю по рации. Как там решат. Карты надо донести по любому-авиа группа ждет. Но такой фриц на дороге не валяется. Как
наверху решат, так и сделаем. Отдыхайте полчаса. Аккурат стемнеет.
- Радио дало добро. - Произнес через некоторое время радист. - И время перехода двумя группами.
Непонятно откуда к нам подошла разведка полка с линии перехода. Пять незнакомых разведчиков принесли устный приказ: карты отдать
им, а самим с языком двигаться в первой группе при переходе. Пленного донести по любому.
- В три часа ночи началась мощная арт. подготовка прямо перед нами. Тащить волоком полковника не было возможности и мы на плечах,
бегом понесли его на максимальной скорости. Радист был во второй группе, метрах в ста от нас. Давал команду на прекращение огня. Мы
пару раз даже с немцами столкнулись. Но те, оглушенные неожиданным огнем нашей артиллерии, в неожиданное для них время, полностью
деморализованные, даже не подумали, что люди в оборванной одежде, с фрицем на носилках, советская разведка, которая рвется через
них в свою сторону. И все же нас зацепили свои осколки. Оглушенные, все в крови, с двумя своими, тяжело ранеными разведчиками на
плечах, уже одной группой, мы в какой-то момент просто свалились в свои окопы. Вот этот шрам на голове память об этом безрассудном
переходе. – погладил седую голову дядя Максим, который во время рассказа как будто помолодел на много лет.
- Первое, что я увидел, упав в окоп, был летящий мне в голову кулак. А я и так в крови, нога тоже задета. Свалка из нашей группы, почти
все ранены, немец с такими, как тарелка глазами, тоже ранен в руку и плечо. Окоп узкий, пока разобрались, оказалось, что наш радист
ранен на вылет в грудь, а по морде мне дал начальник особого отдела армии.
- Ты что, старший группы, вытворяешь? Расстреляю лично, если мой радист помрет! Он со мной всю войну прошел. Тебе какую задачу
ставили? Выйти тихо! А ты что? Та на … фрица волок. – НКВДшник сильно ударил ногой немца по ребрам.- Чуть операцию не провалил, а
там уже авиа группа твои карты ждет в самолетах. Под трибунал отдам!
- Повернулся к своей охране, - продолжал Дядя Максим, - и приказал меня и немца в штаб армии доставить. А остальных в тыл на отдых.
Оружие у
К сожалению эту историю я не слышал он него. Отец далеко не всё рассказывал, наверное считал, что мы ещё малые и рано нам, откладывал на попозже... А позже мы разъехались и виделись слишком редко.
Зато я хорошо помню батину портупею. Нравилась она мне, очень. И тоже висела у него на двери часто. Видать, по старой памяти. Применял он её и в воспитательных целях, немного, пару-тройку раз всего, но всегда по делу, чтобы, так сказать, "мысль глыбже проникла". Последний "воспитательный процесс" с применением портупеи помню особенно хорошо, правда, уже не помню сколько мне было тогда лет (где-то в средней школе). Запомнилось это тем, что после очередного удара я вдруг осознал, что мне не больно. Сейчас понимаю, что отец явно жалел и не усердствовал, но тогда... я, просто, заржал. Отца это сильно удивило, в итоге постояли посмеялись вместе...
Портупея батина до сих пор у меня, храню как память...
Я своих не бил. Хватало одного взгляда на троих. А меня били легко и с любовью, вырос нормально, благодарен родителям до сих пор за воспитание. Спасибо за оценку моих трудов!
Не хватает этой портупеи часто. Читала и думала: Строгость в воспитании - залог здорового общества. И пряник должны знать и кнут. Это обязательно. Героям войны советского народа не зависимо от их наград низкий поклон. И благодарю Вас за столь чудесный рассказ, Виктор Владимирович!
К моему великому стыду, портупея пропала после смерти родителей. Домом распоряжалась сестра, досматривая за мамой после инсульта, многое выбросила. Я был занят бизнесом, да и не ожидал, что сестра способна такое сотворить. У матери на прикроватном столике была фотография дяди Максима в Вене 45.Он там со всеми боевыми наградами.Куда делась? 16 лет прошло, а забыть и простить не могу. Мои дети росли в строгости, пряник не применял, кнуг был не нужен, но хватало моего взгляда. выросли все людьми. Слава Богу! А портупею надо бы передать сыну, у него есть уже свой сын. Видимо придется свою передавать, но это совсем другое.
Да. Жалко, что не удалось сберечь. Она уже, как реликвия была. Строгость в воспитании нужна. Но маленькому сложно всё объяснить словами. Дети часто угукают в ответ, кивая головой, а потом всё равно делают по своему. Но вот когда уже всё разумеют, тогда и взгляда достаточно. Можно уже разговаривать на равных. Пусть и ребёнок, но уже видно, что осознаёт. Значит воздействие на него только словом.
мои трое детей с мальства понимали порядок.Начинается все с собирания вечером игрушек. Идеальный порядок на ночь! Так они привыкали к тому, что мое слово шепотом гораздо действеннее, чем даже не крик, а на повышенных нотах. До женитьбы сына и замужества дочерей всегда было по моему, а не по их. Они к этому привыкли с собирания игрушек, а потом уже и не дергались. Но я жизнь положил на такой результат. Семью внуками отблагодарили...
Потому что реальность. И вынашивал я рассказы пол своей жизни. А теперь вот зачитался сочинениями уже своих авторов на Фабуле и свои пока отложил. Чужое всегда интереснее!
Это один из первых моих рассказов и я его писал на Фабуле, а не на ВОРДе, как сейчас. Исправляю в черновике, а после перевода в чистовик и публикацию пробелы остаются. Так что тут так уже и останется, не хочется удалять и выставлять по новому.
Читается легко. Думаю, что лишь благодаря таким героям, как капитан Матвийчук, советский народ смог одолеть коричневую чуму.
Большое вам спасибо, что затронули эту тему.
Пишу для тех, кто будет читать рассказ. Трижды пытался расставить строчки по местам. В черновике получается нормальный текст, а при переводе в чистовик расползаются, как Вы видите. Исправить не получается, причину не понимаю, так что не ругайте, что читать неудобно.
Спасибо! Ещё как обращаешь. По несколько раз перечитываю,а бывает, что корректор показывает ошибку в формировании предложения, а не поймешь, А потом и в чистовике ошибки находишь.
Я уже писал. В черновике убираю пробелы, а в чистовике они все равно остаются. В последующих рассказах этого уже нет.
Я учусь работать на компьютере. Заметил, что если на Ворде редактируешь, то все получается нормально, а если на Фабуле в черновике начинаешь перемещать строчки, к примеру, красную строку оформляешь, то проявляются такие пробелы.
Зато я хорошо помню батину портупею. Нравилась она мне, очень. И тоже висела у него на двери часто. Видать, по старой памяти. Применял он её и в воспитательных целях, немного, пару-тройку раз всего, но всегда по делу, чтобы, так сказать, "мысль глыбже проникла". Последний "воспитательный процесс" с применением портупеи помню особенно хорошо, правда, уже не помню сколько мне было тогда лет (где-то в средней школе). Запомнилось это тем, что после очередного удара я вдруг осознал, что мне не больно. Сейчас понимаю, что отец явно жалел и не усердствовал, но тогда... я, просто, заржал. Отца это сильно удивило, в итоге постояли посмеялись вместе...
Портупея батина до сих пор у меня, храню как память...
Царстие тебе Небесное.