Свидетельницы времени (Из цикла "Забытые поэты (Чтобы помнили)" - Часть 2-я)

Поэт наделенный даром необыкновенно деликатной философской лирики. К сожалению, о Вере Северьяновой информации практически нет. Известно, что она когда-то работала в журнале "Пионер". У неё была семья - муж, дети, она любила туристические походы и домашних животных. Стихи писала всю жизнь, но нигде не публиковала. Писала она их действительно просто для  себя.
      Скончалась Вера Северьянова 22 мая 2003 года. Через год после её смерти, родственники и друзья издали сборник её стихов "Пейзаж души". И отчего-то наибольшую популярность приобрел цикл «Собакиана». Стихи из него часто публикуют на сайтах, посвященных животным. Но она писала не только о них и о буднях домашней хозяйки. Голос ее лирики очень тихий, очень сдержанный, и в то же время ясный и четкий. Ну, что же – сдержанность и выносливость – поистине женские черты.

Вот вам совет хороший,
Годный на все времена:
Чем тяжелее ноша -
Тем прочнее спина.

Не торопитесь горбиться
Под бременем бед и лет.
При бедности нашей и гордости
Иного выхода нет.

***

Из этого дома, из тихой квартиры
Выводят большие пути.
Я все закоулки огромного мира
Сегодня хочу обойти.
На солнце, в потоках горячего света,
Не хочется думать о зле:
Огромное счастье затеряно где-то
На этой прекрасной земле.
Огромная радость, как сильная птица,
Сегодня над миром парит;
И хочется всею душой отрешиться
От мелких забот и обид.

***

Ты в счастье не веришь, за счастье своё,
Пожалуй, не дашь и гроша.
Но хоть иногда ты ругаешь её,
Но всё-таки жизнь хороша!
Ты без толку слёзы ручьями не лей
И волосы с горя не рви.
Ведь в жизни случается много вещей
Похуже несчастной любви.
И если в нерадостной с виду судьбе
Ты всё разберёшь не спеша -
Ты, верно, поймёшь: хоть и трудно тебе,
Но всё-таки жизнь хороша.

                                   
                  ***

Переживу. Я всё переживу.
Отплачу, откурю и позабуду.
Ни говорить, ни вспоминать не буду.
И уплывут забвения во тьму
Сырая полночь в середине мая
И все мои "за что" и "почему?".
И эта боль - слепая и немая.
Покажется - её я изжила.
И будет так. Не поздно и не рано
Простое совпадение числа,
Слова, произнесённые с экрана,
Кружочки двухкоппеечных монет
(Он, верно, ей звонил из автомата")
Её вернёт,  вновь свежа утрата.
Огонь до неба, и спасенья - нет.


                  ***

В земной безумной круговерти
Крута дорога.
Не долгой жизни - лёгкой смерти
Проси у Бога.
Ужасна дряхлости картина.
При всём старанье
Не жизнь продляет медицина,
А умиранье.
Но долгожительствовать вроде
Живого трупа -
Противно матушке-природе
И просто глупо.

                  ***                

Пока идёшь пружинистой походкой,
Пока дорога кажется короткой
И шаркающих старческих шагов
Ещё не слышно эха за спиною,
Пока обходит немощь стороною, -
Не жалуйся.
Не искушай богов.

***

Друзья мои, я вроде бы могу
Быть с вами до назначенного срока,
Но я уже на дальнем берегу –
Еще не Стикса, лишь его притока.
Давно к происходящему вовне
Не чувствуя живого интереса,
Я мысленно в далекой стороне –
В излучине реки, под сводом леса…
Здесь возведен наш полотняный дом,
Здесь наш костер дымится догорая…
И в меркнущем сознании моём
Вот ЭТО представление о РАЕ
Последним будет….

(Написано в больнице 22 апреля 2003 г. Ровно за месяц до смерти. Последнее стихотворение...)





Латышка по отцу, русская по матери. (Надеждина - по второму мужу.)  Вышла замуж за поэта Николая Дементьева, с которым вместе училась в Литературно-художественном институте  а затем в Первом МГУ. После замужества оставила поэзию и перешла на журналистику, решив, по собственным словам, что "нельзя писать двоим стихи в одной маленькой комнате". Как многие комсомольцы двадцатых годов, бредившие мировой революцией, разделяла троцкистские взгляды.  Муж был талантливым поэтом, но психически неуравновешенным человеком. Перепады настроения и депрессия довели его до психиатрической клиники. Лечение не дало результатов и в  1935 году Николай Дементьев покончил жизнь самоубийством, бросившись с балкона шестого этажа. После смерти Надежда стала писать произведения для детей о природе, о жизни растений и животных. С началом войны стала работать в газете «Пионерская правда». В 1947 году была опубликована ее первая книжка. Романтические идеи революции ей припомнили в 1950 году. Она была арестована как "троцкистка", и на шесть лет оказалась в лагерях (Потьма). Там она снова стала писать и  создала цикл "Стихи без бумаги". Он был опубликован только в 1990 году в антологии поэтов-узников ГУЛАГа "Средь других имен".


Вам, кто не пил горечь тех лет,
Наверное, понять невозможно:
Как же – стихи, а бумаги нет?
А если её не положено?
Кто-то клочок раздобыл, принёс,
И сразу в бараке волненье:
То ли стукач пишет донос,
То ли дурак – прошенье.
Ночь – моё время. Стукнет отбой.
Стихли все понемногу.
Встану. Ботинки сорок второй,
Оба на левую ногу.
Встречу в ночной темноте надзор.
«Куда?» – «Начальник, в уборную!»
И бормочу, озираясь, как вор,
Строчки ищу стихотворные.
Что за поэт без пера, без чернил,
Конь без узды и стремени?
Я не хочу ни хулить, ни чернить,
Я – лишь свидетель времени.
Руку на сердце своё положив,
Под куполом неба, он чист и приволен,
Клянусь, что не будет в стихах моих лжи,
А правда. Одна только правда. 
И ничего более.


ПИСЬМО

Нам, у кого на спине номера,
Кровь чью в болотах сосёт мошкара.
Нам, кто, как  клячи, впрягаясь в подводу,
В лютый мороз на себе возит воду,
Нам, по инструкции разрешено
Два раза в год написать письмо.
Что ж ты не пишешь письма, седая?
Трудно живется, не доедаешь...
Дети пришлют сахарку, сухарей.
Или, прости, у тебя нет детей?
- Как же не быть? Дочка есть и сынок.
Только письмо моё детям не впрок.
С лагеря я им послала привет,
И вот такой написали ответ:
"Мама, нам ваше письмо, словно гром.
Петю уже вызывали в партком.
Столько расстройства, столько заботы...
Митю, наверное, снимут с работы.
А от соседей такой позор,
Что и не высунешь носа на двор.
Если дела так и дальше пойдут -
Лизочке не поступить в институт".
- Матери доля известно какая:
Каждая счастья детям желает.
Сердце моё изболелось в тревоге:
Я им, родным, поперек дороги.
В ссылку старушка одна уезжала,
Просьбу исполнить мою обещала:
Детям черкнуть адресок я дала,
Что от простуды-де... я померла...
Что ж мне на это тебе сказать,
Мертвой себя объявившая мать?
Жестки слова мои пусть, но правы:
Те, для кого умерла ты, - мертвы!           


                Я ЛЮБЛЮ

Я люблю. И меня не исправите.
Хоть какой кислотой не трави,
Но не вытравить мне из памяти
Этот терпкий привкус любви.
Ты - моё окаянное чудо.
Жжется рана искусанных губ.
От всего отрекусь, всё забуду.
Но проститься с тобой не могу.
Я зерно, растертое жерновами.
Всё моё, что осталось, - в тебе.
За семидесятью синевами
Не предай меня, не добей!
Слышишь: проволокой оплетенная,
Каждый шип, что ворона клюв,
Здесь при жизни захороненная,
Я люблю тебя. Я люблю.


Когда вымерзает душа

Когда-то, когда-то, когда-то
Были и мы молодыми.
Стоим мы у вахты, лохматые,
От инея все седые.
И пара белого струи
Бьют у нас из ноздрей,
Как у закованных в сбрую
Загнанных лошадей.
Воздух нам горло режет,
Он острым стал, как стекло.
Одна у нас только надежда:
В зону, в барак, в тепло.
И вдруг нам приказ - не во сне ли?-
За зоной могилу копать,
В бараке скончалась Анеля
За номером сто тридцать пять.
Стоим мы, как истуканы.
Добил нас этот приказ.
И наш бригадир Татьяна
Сказала за всех за нас
- "Анелю мы все уважали,
Хорошая девка была.
Не думали, не гадали,
Чтоб так нас она подвела.
Земля ведь окаменела,
Бей её ломом и вой!
Пусть девка бы потерпела
И померла бы весной".
Вы скажет: это не люди,
Подонки, двуногий скот.
Многие нас осудят,
Но верю, что кто-то поймет.
Мы были других не хуже,
Жестокость в себе глуша,
Но, видно, бывают стужи,
Когда вымерзает душа.


              СЧАСТЬЕ

Разговор о счастье в бараке ночью.
Первая шепотом, чтоб соседей не разбудить:
- Счастье - это дорога. Идём и хохочем.
С птицами песни поём, какие захочем.
И за нами никто не следит. -
Потом заскрипели нары; заговорила другая:
- Глядите, вот руки, как их от стужи свело!
Будь прокляты эти дороги, от них я седая!
Будь прокляты эти дороги...  Зато хорошо я знаю,
Зато хорошо я знаю, что счастье - это тепло.
Тепло от печки, которая топится в доме,
Тепло от ребенка, хотя бы родить на соломе.
Тепло от налитого силой мужского плеча.
И если на этом плече я выплачусь до рассвета,
То, может, поверю: песня ещё не спета.
Может, поверю: жизнь можно снова начать. -
А третья сказала: - К чему так долго судачить?
Собака зализывать раны в овраг залезает глухой.
А я уже так устала, что не смеюсь и не плачу.
А я уже так устала, что кажется мне по-собачьи,
Что счастье - это овраг, заросший густой травой.
Овраг, где хотя бы минуту можно побыть одной.






Поэтесса. Родилась в Ярославле 29 февраля 1924 года. Мать Маргариты была учительницей немецкого языка, отец – хирургом.

      В 1950 г. Маргарита Агашина окончила Литературный институт им. М. Горького. Её дипломная работа - поэма "Моё слово" - получила отличную