За словами Сергея Бодрова: "Человек, слушающий Цоя, он не похож на других и во что-то верит. Я думаю, что в этом есть такой настоящий порыв к свободе внутренней. К прямой и ясной картине мира. К чистоте и стройности... Мир замутнен, стёрты его признаки, которые хочется восстановить. Когда очень хочется увидеть мир в его чистоте" - скрывается новое отношение истинной Веры к окружающей жизни.
Верующий Богу и Законам Его человек, согласно Бодрову и Цою, не может мириться с ложью безбожной цивилизации. Обладающий такой глубокой Верой человек весь мир почитает своим, а себя самого - ответственным за него. Из раба "божьего" верующий человек преображается в сына Божия и принимает на свои слабые плечи ответственность за ближних своих. Так начинается противостояние "миру, что во зле лежит".
Снова новый начинается день,
Снова утро прожектором бьет из окна,
И молчит телефон: отключен...
Снова солнца на небе нет,
Снова бой, каждый сам за себя,
И, мне кажется, солнце -
Не больше, чем сон.
На экране окна
Сказка с несчастливым концом.
Странная сказка...
И стучит пулеметом дождь,
И по улицам осень идет,
И стена из кирпичей-облаков крепка.
А деревья заболели чумой,
Заболели еще весной,
И слетят с ладони листья,
Махавшие нам свысока.
Там за окном
Сказка с несчастливым концом.
Странная сказка...
А потом придет она.
Собирайся, - скажет, - пошли,
Отдай земле тело...
Ну, а тело не допело чуть-чуть,
Ну, а телу недодали любви.
Странное дело...
Там за окном
Сказка с несчастливым концом.
Странная сказка... (1989 г.)
Цой говорит о "странной сказке" в которую превращена действительность и в которой нет места Законам естества: "Утро прожектором бьёт из окна", а само окно стало "экраном" противоестественной жизни, где люди перестали жить искренне - "молчит телефон - Отключён." Не о чем говорить и не с кем общаться. Не стало ближних.
"Снова Солнца на небе нет" - т.е. нет Высокой Цели и смысла жизни. "Каждый бьётся сам за себя" и из-за вот этого людского эгоизма "кажется, Солнце не больше, чем сон".
"И стучит пулемётом дождь". - Вода,- то ,что соединяет мироздание воедино, превратилась в ритм пулемётных очередей когда-то ближних людей, теперь активно противостоящих друг другу.
"И по улицам осень идёт" - идёт эпоха разделения между людьми и тотального недоверия.
"И стена из кирпичей-облаков крепка" - Над людьми остаётся крепкая стена из предустановлений, предубеждений лицемерной, удобной земной власти "веры", где пастыри, как одинаковые по форме своих взглядов мёртвые кирпичи "стоят в вере" плотно прислонившись друг к другу.
Природа не может пережить предательства по отношению к ней рода человеческого в Едином мироздании и умирает:
"А деревья заболели чумой.
Заболели ещё весной.
Вниз летят ладони-листья,
Махавшие нам свысока".
Ветви на несвободных деревьях уже не смеют стремиться к Солнцу, а листья перестали быть просящими ладонями, махавшими людям вольно с высоты. Чума тут, скорее не Чернобыльский апрель, хотя и это прочтение может иметь место, но более серьёзно о том, что чума христианской цивилизации перешла на Мир Божий ещё в незапамятные времена.
А конец песни вообще страшный:
"А потом придёт она,
"Собирайся, - скажет, - пошли.
Отдай земле тело".
Ну, а тело не допело чуть-чуть.
Ну а телу недодали любви.
Странное дело"
Здесь Виктор прямо поёт о себе и о своей скорой смерти. Он ведает, что забрать у него могут только тело, стало быть у него нет сомнений в загробной жизни. Вот только телу его недодали любви. Это говорит о том, что Виктор не был аскетом, потому что любые извращения естества были ему чужды. Виктор знал, что ему не дадут допеть, но "дошёл до конца".
Тяжёлые скорбные аккорды и строгий медленный ритм в этой воистину трагической песне. Это прямой и пристальный взгляд человека с возвышенными чувствами на окружающую его никчемную жизнь. Никаких иллюзий. Но и никакого приспособленчества - толерантности к "окружающей" действительности. И ведание о том, что так жить нельзя, и эта "сказка с несчастливым концом" всё же кончится когда-то, потому как "странная" она и неугодная людям и Богу.
