малороссийское…не могши перенесть лишения мест своих, а паче потеряния ранговых и нажитых имений, отложилось от народа своего…согласилось первее на унию…отреклось и от самой породы русской и всемерно старалось изуродовать природные названия свои, приискать и придумать к ним польское произношение …
Почему и до днесь между ними видны фамилии сосвсем русского названия, каковых у поляков не бывало, и в их наречии быть не могло, например: Проскура, Чернецкий, Кисель, Волович, Сокирка, Комар, Жупан и премногие другие, а с прежнего Чаплины названия Чаплинский, с Ходуна Ходневский, с Бурки Бурковский и так далее.
Следствием переворота сего было то, что имения сему шляхетству и должности были возвращены, А ранговые утверждены им в вечность и во всём сравнены с польским шляхетством….
Казнь Остраницы
Казнь оная была ещё первая в мире и в своём роде, и неслыханная в человечестве по лютости своей и коварству, и потомство едва ли поверит сему событию, ибо никакому дикому и самому свирепому японцу не придёт в голову её изобретение; а произведение в действо устрашило бы самых зверей и чудовищ.
Зрелище оное открывала процессия римская со множеством ксёндзов их, которые уговаривали ведомых на жертву малороссиян, чтобы они приняли закон их на избавление своё в чистцу; но сии, ничего им не отвечая, молились Богу по своей вере.
Место казни наполнено было народом, войском и палачами с их орудиями. Гетман Остраница, обозный генеральный Сурмила и полковники Недригайло, Боюн и Риндич были колесованы и им переломали поминутно руки и ноги, тянули с них по колесу жилы, пока они скончались; полковники Гайдаревский, Бутрим, Запалей и обозные Кизим и Сучевский пробиты железными спицами насквозь и подняты живые на сваи; есаулы полковые: Постылич, Гарун, Сутяга, Подобай, Харчевин, Чудан, Чурай и сотники:Чуприна, Околович,Сокальский, Мирович, Ворожбит прибиты гвоздями стоячие к доскам, облитым смолою, и сожжены медленно огнём; хорунжие: Могилянский, Заскреба, Скребило, Ахтырка, Потурай, Бурлей и Загнибеда растерзаны железными когтями, похожими на медвежью лапу; старшины: Ментяй, Дунаевский, Скубрей, Глянский, Завезун, Косырь, Гуртовый, Тумарь и Тугай четвертованы по частям.
Жёны и дети страдальцев оных, увидя первоначальную казнь, наполнили воздух воплями своими и рыданием, но скоро замолкли…….Оставшихся же по матерям детей, бродивших и ползавших около их трупов, пережгли всех в виду своих отцов на железных решётках, под кои подкидывали уголья и раздували шапками и мётлами.
Главные члены человеческие, отрубленные у означенных чиновников малороссийских, как то: головы, руки и ноги развезены по всей Малороссии и развешены на сваях по городам.
Разъезжавшие при том войска польские …несколько раз варили в котлах и сожигали на угольях детей в виду их родителей, предавая самых отцов лютейшим казням.
Наконец, ограбив все церкви благочестивые русские, отдали их в аренду жидам, и утварь церковную, как то: потиры, дискосы, ризы, стихари и все другие вещи распродали и пропили тем же жидам, кои из серебра церковного поделали себе посуду и убранство, а ризы и стихари перешили на платье жидовкам; а сии тем перед христианами хвастались, показывая нагрудники, на коих видны знаки нашитых крестов, ими сорванных.
Никто из жителей не знал и не был обнадёжен, кому принадлежит имение его, семейство и самое бытие их, и долго ли оно продлится? Всякий с потерянием имущества своего искал покровительства то у попов римских и униятских, то у жидов, их единомышленников, а своих непримиримых врагов, и не мог придумать за что схватиться».
Это лишь малую часть интереснейших и актуальных как никогда и сегодня выписок из «Истории Малороссии» А.С.Пушкина.
В заключение своей статьи редактор «Современника» пишет : «Как историк, Георгий Конисский ещё не оценён по достоинству, ибо счастливый мадригал приносит иногда более славы, нежели создание истинно высокое, редко понятное для записных ценителей ума человеческого и мало доступное для большого числа читателей. Протоиерей И.Григорович, издав сочинение великого архиепископа Белоруссии, оказал обществу важную услугу. Будем надеяться, что и великий историк Малороссии найдёт себе наконец столь же достойного издателя».
Как жаль, что до сих пор «достойного издателя великого историка Малороссии», увы, не нашлось. Г. Конисский выпущен столь малыми тиражами и оценка его творчества нашими современниками столь отлична от точки зрения А.С.Пушкина, что сие напоминает нам пушкинское же стихотворение «Полководец», посвящённое Барклаю де Толю:
О люди! жалкий род, достойный слёз и смеха!
Жрецы минутного, поклонники успеха!
Как часто мимо вас проходит человек,
Над кем ругается слепой и буйный век,
Но чей высокий лик в грядущем поколенье
Поэта приведёт в восторг и умиленье!» (1835 г.)
Из рассмотрения отношения Пушкина и Шевченко к унии и римокатоликам следует и понимание ими Православия, яко праведного Пути следования канонам Вероучения их отцов, воспитавшего в славянах глубокую человечность и «милость к падшим». Нашим славянским гениям были чужды какие-либо протестные толкования, они никогда и никого не призывали к изменению общего строя древней Православной Веры.
19 октября 1936 года в священный для Пушкина день памяти Лицея поэт, не ведавший что ему осталось жить три месяца, пишет П.Я.Чаадаеву:
«Вы говорите, что источник, откуда мы черпали христианство был нечист, что Византия была достойна презрения и презираема и т.п….У греков мы взяли Евангелие и предания, но не дух ребяческой мелочности и словопрений. Нравы Византии никогда не были нравами Киева. Наше духовенство, до Феофана, было достойно уважения, оно никогда не пятнало себя низостями папизма и, конечно, никогда бы не вызвало реформации в тот момент, когда человечество больше всего нуждалось в единстве. Согласен, что наше духовенство отстало. Хотите знать причину?...Оно не принадлежит к хорошему обществу…Действительно, нужно сознаться, что наша общественная жизнь – грустная вещь. Что это отсутствие общественного мнения, это равнодушие ко всему, что является долгом, справедливостью и истиной, это циничное презрение к человеческой мысли и достоинству – поистине могут привести в отчаяние. Вы хорошо сделали, что сказали об этом громко. Но боюсь, как бы ваши исторические воззрения вам не повредили».
Если взглянуть открытым и прямым взором на религиозность Пушкина и Шевченко по отношению к тем же униатам, сектантам и в особенности к облечённым в священнические одежды скрытым предателям Величия и Святости Бога и Рода человеческого, то совершенно ясно, что они были людьми искренне и глубоко верующими.
