Самые острые формы национальной ненависти рождаются из растоптанной гордости и самосознания. Плоды родового унижения заботливо взращиваются десятилетиями (а, может, и столетиями) теми, кому выгодна легкоуправляемая толпа. Разум, переживший насилие уничижения, подобен озлобленному цепному псу, ждущему лишь команды "фас", чтобы выбросить накопившуюся агрессию на обнаруженного врага, поскольку каждый день, каждый час в него вбивают пинками и палками лишь одну очень простую мысль: страдания прекратятся как только злобный ворог, консистенция всех пороков, падёт, издав прощальный хрип и залив землю кровью. Так, почти по Павлову, страдание неразрывно связывается с образом зла, зла личностного и родового, хотя и объект травли напрямую вообще не связан с тем насилием, которое испытывают люди. Ах, если бы собака могла, оглянувшись, вцепиться зубами в бьющую её руку и, сорвавшись с поводка, обрести свободу, но глаза её закрыла пелена страдания. И оттого затравленный разум слеп.
