Ходящим по морю житейскому

за отдалением гражданского суда иные впадут в бесстрастие, от чего без промыслица и разбитие судов приключается».

    Пункт 13 лаконичен: «С разбитых судов людей вывозить без всякой платы, и когда не станет у них своего припасу, то кормить их безденежно; в том с ними договоров не иметь, и писем не брать, и хотя кто их и возьмет, однако в действие оные не производить».

     Пунктом 15 вменяется обязанность всем проходящим судам приворачивать на знаки терпящих бедствие, а также  «собирать их и вывозить».

    Особый порядок вывоза людей и промыслов с Тиманского берега и с Канина Носа изложен в пункте 19: «Ежели судно по осени замерзнет или разбито будет у матерой земли и по случаю попадутся на оное самоядцы или Россияне с оленями, то тем оленщикам вывозить промышленников по договору, а за своими прихотьми их не оставлять».

     Пунктом 21 установлен предельный размер платы вывоза добычи с разбитых судов – не более её половины. Остальное – промысловикам с разбитого судна, или их семьям. Пункт 25 дополняет: «Ежели кто разбитое судно найдет на морском берегу и в нем сыщется промысел, а промышленников при том не будет, то из сего промысла за вывоз брать только половину».

   И подобно стихам звучит заключительный пункт, напоминающий о том, что помощь может понадобиться любому из промысловиков, «ибо ходящему по морю без страха и взаимной помощи, пробыть не можно. Для того все в дружном спомоществовании быть должны, а если кто по оным пунктам исполнять не будет, надеясь на свое нахальство или хозяйское могутство, тому да воздаст праведный Бог морским наказанием».

   Заканчивается список Устава, по-видимому, замечанием мезенского помора, продиктовавшего текст: «В сем уставе о некоторых морских случаев не упомянуто, как для того, что сочинение сие с поспешностью было делано, так и для того, что случаи, какие на море приключиться могут, не все известны. Море непостоянно; что впредь на нем может сделаться, то наперед показать не можно. Впрочем, все строится волею всевышнего Бога».

   Извиняется безымянный помор за «поспешность» и невозможность передачи на бумаге неписаного, выстраданного тяжким опытом, душами и умами предков народного кодекса чести и справедливости.

   В сердцах насельников Русского Севера, русских по плоти, крови и духу людей жил нравственный закон. Просты его предписания: живи, не мешая жить другим, уважай чужой труд и плоды его, помоги ближнему, когда это требуется, умей благодарить от души, будь нужным хоть кому-то, и самое главное - люби. Ибо житейское море непостоянно, ходящим по нему без взаимной помощи пробыть не можно.